Николай Чергинец - Служба - дни и ночи (сборник)

Некоторое время молча шли под дождем, думая об одном и том же.

Первым прервал молчание Карасев. Он оступился, шагнул в лужу и, чертыхнувшись, сказал:

— Втянул-таки, подлец, парня в черное дело. Я сразу, как только Лешков прибыл из колонии, получил сведения, что жить по-честному он не хочет. Поручил участковому серьезно заняться им, а тот, как назло, заболел. Сам я на два месяца на учебу уезжал. Лешкову этого времени и хватило, чтобы из порядочного человека сделать себе подобного. — Карасев неожиданно сменил тему: — Куда пойдем?

— Я думаю, что к Лешкову домой идти сразу надо с постановлением на обыск. Давайте поговорим с Тарасовой.

— Я тоже так думаю. Нам налево.

Они повернули за угол и вскоре остановились у дома номер сорок три. Обыкновенный небольшой домишко был обнесен аккуратным, покрашенным зеленой краской забором. Карасев дернул за ручку калитки, и она открылась. Им навстречу откуда-то из-под дома выскочила лохматая собачонка и заливисто залаяла. Ветров немного приостановился, не желая, чтобы собачонка поднимала большой шум, но Карасев решительно двинулся дальше. Глядя на его широкую спину, Игорь молча улыбнулся: «Точно как наш Дегтярев, идет напролом».

Игорь Николаевич вспомнил, как друзья за напористость и решительность прозвали Дегтярева «Т — тридцать четыре».

А Карасев подошел к крыльцу, дернул за ручку двери и, убедившись, что она закрыта, постучал. В коридоре послышался шум, и дверь распахнулась. На пороге стояла симпатичная молодая девушка, одетая в джинсы и кофточку, плотно облегающую ее фигурку. Она молча смотрела на пришельцев большими черными глазами.

Карасев улыбнулся:

— Здравствуйте, Оля, мы к вам.

— Здравствуйте, — удивленно ответила девушка, — проходите, пожалуйста.

Они прошли через небольшую кухню и оказались в просторной, светлой и уютной комнате.

Присели на предложенные девушкой стулья. Первым нарушил молчание Карасев. Он представился и поинтересовался, где работает Оля. Тарасова несколько удивилась тому, что к ней пришли сотрудники уголовного розыска, но отвечала на вопросы откровенно, открыто глядя в глаза собеседников.

Ветров спросил:

— Вы давно знакомы с Амосовым?

— Конечно, давно. Он же недалеко живет, и мы с ним дружим.

— Вам известно, где сейчас он находится?

— Нет, — быстро ответила девушка, но тут же заикнулась, — хотя, простите, он мне письмо прислал из Минска.

— И что пишет?

— Говорит, что командировка продлится до середины следующей недели, а затем он возвратится.

— А где он работает?

— Юра? Я и не знаю, он раньше работал на авиационном, а потом перешел в другое место. Я однажды поинтересовалась у него, спросила, куда он перешел работать, а он только пошутил, сказав, что это тайна. После этого я и не интересовалась.

— Оля, а с кем он дружит?

Девушка задумалась на мгновение и ответила:

— Живет с ним рядом Лешков Аркадий.

— Ну и каким он вам представляется, этот Лешков?

Девушка замялась: было видно, что от этого вопроса чувствует она себя неловко. Но ответила она откровенно:

— Уговаривала я Юрия не связываться с Аркадием. Не друзья они. Но Юра не послушал меня, и в последнее время водой их не разольешь.

— А где сейчас Аркадий? — поинтересовался Карасев.

— Я не знаю.

— С кем еще Юра дружит?

— Больше ни с кем.

— А Лешкова друзей вы не знаете?

— Нет, да и вообще: ни он, ни его друзья меня не интересуют.

— Юра вам обратный адрес свой не сообщил?

— Нет, просто предупредил, когда приедет, и все.

Ветров задумчиво смотрел в окно: «Наверняка с этой дивчиной Амосов делиться своими секретами не будет. Даже не сказал, что вместе с Лешковым уехал. Вряд ли чем она нам полезной будет. Надо заканчивать».

И он, просто так, спросил:

— Оля, а вам Юрий на сохранение ничего не давал? — Старший лейтенант увидел, как растерялась девушка, и понял, что здесь что-то не так, спокойно продолжал: — Если давал, то вы, Оля, скажите, вполне возможно, что это имеет большое значение для нас.

— Понимаете, — замялась девушка, — мне неприятно вмешиваться в чужие дела, но и обманывать не хочу. В начале месяца, число я не помню, Юра пришел ко мне с Аркадием. Они принесли с собой коробку, — девушка встала, подошла к серванту, открыла боковую дверку и вытащила небольшой фанерный ящичек, — вот она. Они попросили, чтобы я спрятала ее у себя и никому не говорила об этом. Вот я и взяла.

— А что в ней? — спросил Карасев.

— Я не знаю и не спрашивала у них.

Ветров и Карасев осмотрели ящик. Сбитый из фанеры, он напоминал небольшую посылку. Ветров так и сказал:

— Как посылка.

— А Юра сказал, что когда он напишет мне, выслать эту посылку по адресу, который он укажет.

Карасев подержал в руке ящик и задумчиво сказал:

— Килограмма два будет, — и лукаво взглянул на Тарасову: — Оля, давайте глянем, что там. А вдруг бомба?

Девушка не возражала. Она принесла из кухни большой столовый нож, и Карасев, ловко орудуя им, вскрыл ящик. Отложив в сторону крышку, он снял кусок белого материала, лежавшего сверху, и все трое ахнули.

В ящике, или, как его называла Тарасова, коробке, лежали десятки наименований золотых изделий: часы, кольца, браслеты, кулоны, цепочки — их было очень много.

Карасев осторожно выложил золотые изделия на стол и на дне посылки обнаружил уложенные ровненькими стопками деньги. Оля стояла у стола и широко раскрытыми глазами с ужасом смотрела на все это. Неожиданно она сорвалась с места и бегом бросилась в другую комнату. Там послышался какой-то шум, и девушка снова появилась перед оперативниками. Она со злостью швырнула на диван дубленку, сапоги, какие-то кофточки, глаза ее были полны слез.

— Вот! — сказала она и положила на стол золотые часики, два обручальных кольца и цепочку. — Это краденое тоже. Все это он, Юрка, мне дарил, — с трудом выговаривала она, — говорил, к свадьбе купил. Теперь я вижу, как он покупал. Жулик он и его друг тоже! Теперь понимаю, на какой секретной работе он работает. — И девушка заплакала.

«Что делать, — думал Ветров, — изымать ценности, конечно, надо. Но как это сделать, чтобы не обидеть девушку? Притом надо убедить ее, чтобы она помогла».

Он вышел в кухню, зачерпнул из стоящего на скамье у окна ведра кружку воды и дал девушке выпить. Пока Оля успокаивалась, Ветров обдумывал, с чего начать разговор:

«Девушка честная, врать не станет, но как она воспримет наше предложение?»

Он сел рядом с ней и, когда увидел, что она немного успокоилась, завел разговор:

— Оля, мы не станем от вас скрывать, Амосов и Лешков, скорее всего, совершают преступления. И, как видите, вас используют как хранительницу краденого.

— Бессовестный Юрка, он так мне голову закрутил! Все о свадьбе говорил. Жулик, подлец! — и поочередно посмотрела на Карасева и Ветрова. — Я понимаю, что вы уже знаете, чем они занимаются, и мне стыдно перед вами за то, что я, комсомолка, помогла проходимцам.