Ахмедхан Абу-Бакар - Избранное. Том 2

— Завтра я иду в Подозерный лес. Приходи с плетенкой, смородину и малину соберем.

― Ой, что ты, ― вся зарделась Уму-Гани и быстро прошла мимо Абдул-Гапура, не сказав ему ни да, ни нет.

— Я буду ждать! — крикнул Абдул-Гапур вдогонку и долго стоял на узкой тропе, прислушиваясь к звону колечка на медном кувшине.

Ночью прошел дождь, и в Подозерном лесу блестели трава, цветы, блестели листья, солнечные зайчики играли в лужах… Какой кубачинец не спускался сюда, в Подозерный лес, подивиться папоротникам, этим диковинным растениям, послушать кукушку, собрать «каменных» цветов — от болезней желудка, прямо с куста попробовать малины, сорвать красные серьги смородины. Эти ягоды всегда вызывают искушение их сорвать. Ведь в ауле нет ни сада, ни деревца, поэтому Подозерный лес — это почти что кубачинский парк. И родники здесь, и речки маленькие, и водопады. Все дороги сюда проходят через родник Шягула-Кула, что блестит и сверкает чистой водой под замшелой аркадой.

Абдул-Гапур в ожидании Уму-Гани собрал на листья лопухов смородину и крыжовник. А в лесу за спиной — птичий пересвист, и слышно, как птицы перепархивают с ветки на ветку. А вот и Уму-Гани бежит, прыгая с камня на камень. Легкая, как лань, в красном платье и в белой, расшитой золотом накидке!.. Он стоял за деревом и молча смотрел на нее.

Девушка подбежала к роднику, черпнула ладонью воды, напилась и оглянулась. Потом поставила плетенку на камень и посмотрела на себя в успокоившееся зеркало родника.

— Уму-Гани, я здесь, — негромко окликнул ее Абдул-Гапур.

— Кто это? — обернулась девушка, будто не ведала, кто ее ждет. Она была прелестна в своем притворстве, строгая и вежливая.

— Это я, — вышел из-за дерева Абдул-Гапур.

— А я и не ждала тебя здесь встретить, — улыбнулась девушка. — Ты один столько собрал? Так много смородины?

Она уселась в тени за кустами, будто приглашая и Абдул-Гапура укрыться в тени. Ведь люди могут появиться здесь в любую минуту и увидеть их вместе — что тогда скажут?..

Абдул-Гапур молча развернул перед ней платок с украшениями.

— Что это? Ой, какие необыкновенные! — восхитилась Уму-Гани.

— Нашел вот здесь. — Он был благодарен ей за ее восхищение.

— Можно примерить?

В блестящих глазах девушки Абдул-Гапур видел смущение и радость.

— Конечно.

— Неужели это ты сделал? Вот чудо!.. — Она надела браслет и кольцо, связанное тонкой цепочкой с браслетом, серьги и кулон. — Ты не ходи, я сейчас… — Подбежала к роднику и посмотрела на себя.

— Это — тебе, — сказал Абдул-Гапур. — Уму-Гани, прими их…

Через полтора года Уму-Гани в факельном шествии ввели в саклю Абдул-Гапура.

Свадьбу сыграли по кубачинскому обряду, с ряжеными и пехлеванами-канатоходцами, с барабанным боем. И в брачную ночь дружки Абдул-Гапура сидели на плоской крыше, пели и играли до самого рассвета на четырехструнных чугурах.

Рассвет был кровавым, весь небосклон на Седле-горе будто охватило красным пламенем. Это была последняя мирная ночь на земле. Началась война. И словно черная весть передалась и природе: из ущелья, набухая, как тесто на дрожжах, поднимался сырой туман, а с неба опускались серые облака, стало моросить, и сразу похолодало.

Ой как не хотели люди войны! Последние годы земля расщедрилась, стала лучше плодоносить, и у людей суеверных в душе жило опасение, как бы не было беды, как бы не случилось страшное. И вот случилось…

Абдул-Гапур знал, что не сегодня-завтра и ему надо уходить на фронт, и он торопился в своих исследованиях ущелья Давла-Када, пропадал там целыми днями. Даже Уму-Гани засомневалась:

— Ты не любишь меня!

— Люблю, больше чем жизнь!

— Ты любишь только свои камни…

И в самом деле, одержимый Абдул-Гапур завалил всю саклю камнями. Он приносил их из ущелья в вещевом мешке.

— Зачем тебе эти камни! Ты же мастер, непревзойденный мастер! Над тобой смеются люди в ауле!..

— Пусть, пусть, родная. Скоро они не будут смеяться, поймут, что затея моя не пустая, скоро эти горы станут другими. Сюда проложат широкие дороги!

— Сюда или в твое ущелье?

— Это одно и то же, — улыбнулся Абдул-Гапур и поцеловал ее.

Но в поисках его преследовали неудачи. Не было никакого золота, а медь, что он обнаружил в некоторых камнях, не представляла интереса для промышленной разработки.

И вот однажды, когда он возвращался из ущелья Давла-Када, небо нахмурилось, свинцовые тучи снизились над ущельем и пошел ливень. А ливни здесь, в горах, сопровождаются взрывами грома и яркими долгими вспышками молнии, которые ломаными стрелами падают вниз, в ущелье. Абдул-Гапура это никогда не пугало, наоборот — возбуждало воображение.

В поисках укрытия он забрался под скалу, которая нависала козырьком над пещерой. Вход в пещеру закрывал буйно разросшийся дикий кустарник.

При свете молнии Абдул-Гапур заглянул в пещеру. Она была глубокой, и похоже, ее прорубали кирками. Пещера уходила вглубь и вниз под гору.

Абдул-Гапур достал карманный фонарик, включил его и посветил на стены и под свод пещеры. И вдруг стены и своды засверкали тысячами звезд! Что это, кварцевые отложения? Или… У Абдул-Гапура сильно застучало сердце.

Он шагнул дальше и увидел, что у самого входа в пещеру, прижавшись друг к другу и опустив головы на поднятые колени, сидят высеченные из камня человеческие фигуры. При свете молнии они кажутся живыми и глаза их блестят.

Абдул-Гапур нашел множество прислоненных к стенам каменных плит с рельефными изображениями — люди с копьями, на конях сражались и охотились. На некоторых камнях были изображены мчащиеся олени, летящие птицы, ползущие змеи. Здесь же стояли высеченные из камня львы, зубастые птицы-драконы, страшные химеры… Это был словно музей, таинственное хранилище предков! Вот о чем говорили старики, когда упоминали о каком-то запрете: должно быть, запрет придумали, чтобы сохранить все это. И даже если здесь не добывали руду — пещера все равно уникальна!..

Дождь перестал, и Абдул-Гапур заспешил домой, чтобы завтра, с рассветом обследовать пещеру со всей тщательностью.

А дома его встретили рыдания жены. Она протянула ему повестку. Уму-Гани ждала ребенка, ее белое личико было все в рыжеватых веснушках. Она закрыла глаза и положила голову на грудь Абдул-Гапура.

— Все будет хорошо… — бормотал Абдул-Гапур, гладя ее плечо. — Все будет хорошо, жена моя. Собирай вещи — здесь пишут, надо взять ложку, кружку, две пары белья. А ты знаешь, — стараясь подбодрить ее, улыбнулся Абдул-Гапур, — что я нашел?

— К чему это теперь…

— Я нашел семь каменных статуй!..

— Ты был там, в пещере? — испугалась Уму-Гани.

— Да, жена моя. Вот эти камни я взял оттуда!

— Верно говорили люди: несчастье тому, кто увидит их…