Геннадий Николаев - Заброшенный полигон

— Самую малость?

— Чуть-чуть.

— Ох, Катерина, получишь у меня пару горячих.

— Надо говорить го-ря-чень-ких — ласково, а не так грубо, как ты.

— Го-ря-чень-ких! Слышишь, «самовар» шумит? Уже го-ря-чень-кий...

— Подожди. Скажи, Коля, зачем люди врут?

— Врут? Ну ясно зачем, по слабости. Чтобы сказать правду, нужна сила. Сильные люди никогда не врут.

— А ты — сильный?

— Во! — Николай согнул руку в локте, напряг мускулы.— Нажми-ка.

— Ого! Ты — сильный, я тебе верю, Коля...— Катя приподнялась на локте, перекинула через плечо косу.— Ты когда в город собираешься?

— Скорее всего, завтра. А что?

Катя задумчиво помолчала, хотела сказать что-то, но, видно, передумала, улыбнулась.

— А вот я — слабачка. Хотела кое-что тебе сказать и — не могу.

Николай подергал ее за косу.

— Ну, ну, давай, а то умру от любопытства. Катька! Говори!

— Нет, Колечка, потом. Вот вернешься из города — тогда.

— У нас будет ребенок? — выпалил Николай, глядя на нее круглыми глазами.— Да?

— Ребенок? — певуче повторила Катя и помотала головой.— Нет, не ду­маю... А ты хотел бы?

— Конечно! Детей люблю. И Димку своего и твоего-нашего, и всех-всех вообще.

— Ну, насчет «твоего-нашего» не торопись, не обещаю... Мне, Коля, тоже хочется человеком стать, не просто, как ты говоришь, милой букашкой. Вот только как с папой быть? Бросить его одного здесь не могу... Если бы мама была, а так — нет, ни за что!

— У меня тоже проблема, между прочим. Догадываешься?

— Аня? Дима?

— Разумеется. Аня-то что? С Аней как раз проще всего, а вот с Димкой... Ты как, возьмешь меня с Димкой замуж?

— Тебя? С Димкой? — Катя нежно погладила Николая по щеке, прижалась лицом, зашептала: — Коля! Коля! Коля!

— Возьмешь?

— Не знаю... не знаю... не знаю...

— Ох, Катька, измучила ты меня!

— Я? Тебя? Ой-ей-ей! Как это прекрасно — мучить! Ты меня тоже выму­чил — всю, всю, всю... А ты надолго в город? — вдруг спросила Катя, поднявшись на колени.

— Ну, не знаю, на день, на два, не больше.

— Возьми меня с собой, к бабушке.

Николай помедлил всего какой-то миг, чуть больше, чем следовало бы, и Катя взмахнула рукой:

— Нет, нет! Не надо.

— Да что ты! Поехали! Это же прекрасно!

— Нет, нeт! Я передумала. Не пора ли за работу?

Она быстро, ловко привела себя в порядок, накинула курточку от комаров, повязала косынку и выскользнула из палатки. Николай выбрался следом за ней.

Газовый факел дрожал, вибрировал над трубой «самовара», словно хвост ракеты, направленной в глубь земли. Дымок от костра тянуло к нижнему концу «самовара», и там, в темноте, у самой земли след его исчезал...

Катя уже стояла в часовенке с журналом в обнимку, ждала, когда начнутся замеры. Николай запустил «самовар» в форсированный режим, труба взревела, струя рванулась вверх, сжалась, засветилась яростным белым светом. Воздух вокруг нее заклубился, потек светящимися валами вниз и в стороны — уже и не воздух, а нечто, начисто лишенное кислорода...

Николай ступенями менял соотношение газа и воздуха в газовой смеси на входе в трубу. Катя по его отмашке списывала в журнал показания приборов. Работа шла все быстрее, быстрее, и вскоре Николай забыл про все на свете, кроме этой ревущей трубы, кроме кранов, манометров, редукторов и тонюсенькой стрелки пирометра, которым измерялась температура струи.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

1

— Все, что вы рассказали, молодой человек, чрезвычайно интересно, чрезвы­чайно! Это, знаете ли, выше всех прогнозов. Думаю, не ошибусь, если рискну предсказать вашему «самовару» самый широкий круг заинтересованных сфер. Самый широкий! Но надо закончить испытания. Срочно! В экстренном порядке! Скажите, пожалуйста, какие трудности? Чем могу помочь?

— Трудность одна — перебои с электропитанием.

— Но вы же говорили, у вас отец председатель. Так?

— Да, но там возникли кое-какие обстоятельства. Короче, не хватает мощно­сти подстанции.

— Как я понимаю, ситуация щекотливая?

— Есть немножко. Но если вы поднажмете на райком, а те...

— На вашего отца...

— То дело наверняка пойдет веселее.

— Ну что ж, сегодня же позвоню в обком партии. Думаю, нас поддержат. Ну а теперь давайте подумаем над всей этой чертовщиной. Вы, Николай Иванович, сами-то что думаете по поводу живности? Есть какая-нибудь гипотеза?

— По ходу основного эксперимента мы провели, так сказать, и биологиче­ский. Проверили реакцию лягушек, кузнечиков, пауков на разных радиусах от установки и на разных уровнях по высоте. Получается, что максимум воздей­ствия наблюдается у нижнего, всасывающего конца трубы. Никаких излучений не обнаружено. Да и не должно быть!

— Нет, нет, давайте так: одно дело «не обнаружено», другое — «не должно быть». Излучений не обнаружено... Каких излучений? Какими приборами пыта­лись обнаружить?

— Ионизационной камерой и электроскопом. Камера не зафиксировала увеличения числа импульсов. Электроскоп, а мы брали просто две полоски бума­ги, эбонитовый пруток и кусок сукна, тоже не показал заметного отклонения. Остается предположить, что при втягивании воздуха в трубу образуется инфразвуковой фронт. Вот этот фронт и угнетает живность. Так я думаю.

— Возможно, возможно. А вы или ваши коллеги ничего подобного не испы­тывали? Ну, там усталость, сонливость, удушье? Вы же тоже живность.

— Наша живность испытывала только творческий подъем.

— Хм, это хорошо. Я думаю, на лягушек действует все-таки высокочастотное поле генератора вкупе с еще каким-то фактором. Давайте так. Во время работы без особой надобности к нижнему патрубку не приближайтесь. Если такая на­добность возникнет, надевайте кислородные маски. Запишите: укомплектовать бригаду кислородными масками. Вы несете ответственность за свою личную безопасность и безопасность людей.

— Но живность ведь не погибает, лишь цепенеет.

— Цепенеет не от хорошей жизни. Это защитная реакция. Испытания проводите только в пределах утвержденной программы. Никаких отклонений, никаких фантазий, никакой отсебятины. При низкой облачности испытания прекращайте и уходите в деревню. Вы ведь знаете, болота являются зонами притяжения атмосферного электричества. Особо подчеркиваю: в те дни, когда идут дожди, тем более с грозами, всякие работы на установке запрещены. По­няли?

— При грозах — да. Но интересно было бы проверить, как влияет атмосфер­ное электричество на прохождение луча. Этих данных еще никто не снимал. Представляете...

— Еще раз повторяю: на данном этапе — только чистое небо. Установка не предназначена для грозовых испытаний.

— Она прекрасно заземлена. По периметру уложены заземлители, и есть іетыре грозоотвода, в том числе на часовне.

— Думаете, разряд выберет именно ваши заземления?