Валентин Черных - Москва слезам не верит: сборник

Как только они сели, к ним тут же подошла официантка.

— Катерина, — попросил Еровшин, — водочку, селедочку, маслины, рыбку красненькую, сациви, вырезку, минеральную воду, даме — «Мукузани», да, еще овощной «букет».

Официантка предложила чешского баночного пива. Судя по диалогу с Еровшиным, они были давно знакомы.

— Ты с ней давно знаком? — не удержалась Людмила.

— Давно. Еще когда она работала в ресторане Дома журналистов.

Людмила отметила, что официантка Еровшина называет Петром Петровичем, а не настоящим именем. И режиссеру он представился как Петр Петрович.

Мужчины поговорили о погоде, о футболе. После первых двух рюмок закурили.

— Сценарий будет писать Саша, — Еровшин кивнул в сторону лысеющего молодого человека. — Но он в кино недавно, поэтому будет второй сценарист. — И Еровшин назвал фамилию известного поэта и драматурга, пьесы которого были поставлены в кино, а его стихи Людмила учила еще в школе.

— А про что сценарий? — заинтересовался режиссер.

И Еровшин рассказал историю нашего разведчика, который работал в немецкой разведке еще в годы войны, после победы перебрался в Канаду, стал крупным бизнесменом и участвовал в разоблачении нацистских преступников. После провала его обменяли на американского разведчика, за которым следил КГБ и который был арестован в тот же день, что и наш.

— Саша ознакомился со всеми необходимыми для сценария архивными материалами, — закончил свой рассказ Еровшин.

— Мне тоже надо ознакомиться, — предложил режиссер.

— Не обязательно, — заметил Еровшин. — Зачем вам тратить время?

— Но для меня важны детали, достоверные подробности быта, — настаивал режиссер.

— У вас будет консультант, — пообещал Еровшин.

— Кто?

— Я, — ответил Еровшин.

Режиссер попытался расплатиться, Еровшин остановил его жестом, заплатил за ужин, взял у официантки чек и положил его в кошелек. Когда Людмила обедала с Еровшиным в ресторанах, он всегда брал чеки.

— Для отчета жене? — как-то спросила Людмила.

— Для бухгалтерии. Служебные обеды и ужины мне оплачивают.

— А разве наши с тобой ужины служебные?

— Конечно, — Еровшин улыбнулся. — Ты мне много рассказываешь о жизни народа.

— Для чего? — недоумевала Людмила.

— Чтобы жизнь народа становилась с каждым днем все лучше и веселее.

Через четыре пятницы режиссер пришел к Людмиле явно озабоченный.

— Что-нибудь случилось?

— Случилось, — подтвердил он. — Уже написан сценарий. Потрясающий. И он уже утвержден. С сегодняшнего дня я в запуске. Ты, случайно, не волшебница?

— Еще нет, но кое-что уже умею.

— Боже мой! — воскликнул режиссер. — После окончания ВГИКа… — Он пояснил: — Это Всесоюзный государственный институт кинематографии…

— Я знаю, — перебила его Людмила. — Там ректором Грошев Александр Николаевич.

— Извини, — поправился режиссер. — Я иногда теряюсь, кто ты? Приемщица из химчистки, специалист по антиквариату или…

— Я просто женщина, — улыбнулась Людмила и, может быть, впервые пожалела, что двадцать лет назад не послушала Еровшина и не пошла учиться.

— Не знаю, справедливо это или не справедливо, — с горечью продолжал режиссер, — но после ВГИКа я два года работал ассистентом режиссера, на семи картинах — вторым режиссером, а это почти десять лет, с трудом получил постановку по дерьмовому сценарию, потом два года ждал своей очереди, чтобы снять следующий фильм, а ты за один разговор разрешила проблему, на решение которой мне понадобилось бы, может быть, еще десять лет.

— Не за один разговор, — поправила Людмила, — а за два. Прибавь еще к этому двадцать лет знакомства.

— Как двадцать? — удивился режиссер. — Он же твой родственник.

Разоткровенничалась, дура, обругала себя Людмила и поправилась:

— Конечно, он всегда был моим родственником, но узнала я его в восемнадцать лет, когда приехала в Москву. Он московский родственник, и раньше я его не видела.

— А в каком он звании?

— Я не знаю. Я никогда не видела его в форме. А в званиях я не разбираюсь. У меня был один знакомый, у него на погонах было три звезды. Я думала, что он полковник, а оказалось, что старший лейтенант.

— И все-таки обидно: нам, мужикам, все приходится добывать своим горбом, а вы можете выйти замуж за полковника, за генерала, за министра — и сразу в полном порядке.

— За режиссера, — добавила Людмила. — За тебя, например.

— Я тебя не стою!

И вправду не стоишь, вдруг подумала Людмила, нормальный средний режиссер, как средний инженер, но тебе выпал шанс, воспользуешься ли ты им? Здесь я тебе помогла, но картину-то ставить тебе самому.

Людмила допила кофе и стала собираться. Сегодня у режиссера первые актерские пробы — ей хотелось посмотреть, как снимают кино, и он обещал взять ее на съемки. Но тут позвонили в дверь. Людмила посмотрела на часы. Никто и никогда так рано к ней в дом не приходил. Она, правда, привыкла вставать рано, обычно около шести утра. Принимала душ, не торопясь пила кофе, не торопясь шла в химчистку, радуясь солнцу, свежему утреннему воздуху, еще не пропитанному бензиновой гарью. Может быть, это соседка Ирка, с которой они вчера засиделись, подумала Людмила, приоткрыла дверь и не успела ее захлопнуть. В образовавшуюся щель просунул ногу Гурин, ее бывший муж. Они развелись десять лет назад. Людмила его не видела несколько лет. Слышала, что он снова женился, получил квартиру, развелся с женой, квартиру разменяли, и ему снова досталась комната в коммунальной квартире в соседнем микрорайоне. Гурин пил по-прежнему. И когда уже ни у кого не мог занять денег, шел к Людмиле. Она его не пускала в квартиру. Тогда он стал приходить в химчистку. Во время игры с чехами он получил травму головы, стал хуже слышать и теперь говорил громко, почти кричал. Он заходил в химчистку и требовал:

— Людмила, дай три рубля!

Обычно она доставала трешку, молча протягивала ему, и он уходил, чтобы прийти снова через неделю. Иногда у него появлялись деньги, и он приносил часть долга:

— Вот тебе десять, за мной еще пятнадцать.

Потом дела у него, вероятно, совсем разладились, и он стал приходить в химчистку каждый день. Людмила решила посоветоваться с заведующей.

— Для начала посадим на пятнадцать суток, как мелкого хулигана, — решила заведующая и договорилась с начальником ближайшего отделения милиции.

В тот раз Гурин пришел с приятелем. Все произошло по четко разработанному сценарию. Как только Гурин приблизился к зданию химчистки, Людмила ушла на второй этаж, где стояли стиральные машины самообслуживания. Гурина попросили подождать, а заведующая позвонила в милицию. После этого Людмила спустилась и встала на выдачу. Гурин подошел и протянул руку: