Кирилл Столяров - Изолятор

Не откладывая в долгий ящик, Аркадий Самойлович принялся таскать домой заготовки, обзавелся паяльником, молотком, бойком и круглогубцами, выбрал время, когда Аси не было дома, и изготовил несколько сот брошей «вишня». Знакомые торгашки тоже не ударили лицом в грязь и за полгода реализовали 1300 «вишен», выручив 3120 рублей, из которых 2/3 отчислились Перчику. Короче, до августа 1972 года все шло как по маслу, а дальше начались осложнения. Вдруг ни с того ни с сего мелкооптовая база оштрафовала свиносовхоз на 15 630 рублей за недопоставку галантерейной продукции, и разгневанные свиноводы предъявили юным бизнесменам ультиматум: или те каким угодно способом добьются снятия штрафных санкций, или подсобный цех будет немедленно закрыт! Когда Алик, Юра и Перчик засели за документы и разобрались с реализацией брошей, то схватились за головы — непомерное увлечение «левым» товаром привело к тому, что они провалили поставку главному потребителю! Юра в панике кусал пальцы, Алик порывался бежать на почту, чтобы дозвониться до Риги и вызвать отца, а Перчик сохранял хладнокровие и предложил рассказать все Фрайштадту. Тот, сами понимаете, по головке не погладит, зато даст мудрый совет. Так и поступили. Сперва Фрайштадт взъерепенился и пригрозил, что выйдет из дела, затем сменил гнев на милость и велел написать письмо мелкооптовой базе, указав, что совхоз сорвал поставку из-за перебоев в снабжении сырьем. Такая отписка сама по себе дешево стоит, поэтому надо подобрать ключи к одному из руководителей базы, сквозь зубы процедил Фрайштадт. Придется дать небольшую взятку.

Два дня спустя Алик с письмом и деньгами отправился на мелкооптовую базу и отсутствовал целый день. Уже стемнело, и Перчик начал беспокоиться, не случилась ли беда, но тут под окном лихо притормозил ярко-красный «Жигуленок», и в контору вбежал Алик.

— Полный успех! —закричал он, доставая из портфеля «дипломат» коньяк и лимоны. — Замдиректора базы дал трещину!

— Значит, он «берет на лапу»? — восторженно завопил Юра.

— Берет, как слепая лошадь!

— Ура-а! — Юра закружился в обнимку с Перчиком и чуть было не уронил его на пол. — Аркадий Самойлович, мы победили!

Корыстолюбивый замдиректора базы за 500 рублей и бутылку «Рижского бальзама» согласился снизить штраф до 2507 рублей, цех, сами понимаете, был спасен, однако до конца года пришлось делать только «правую» продукцию и временно отказаться от побочных доходов. Впрочем, заработки Аркадия Самойловича от этого не уменьшились, так как ни Фрайштадт, ни мальчики не сняли его с дотации. Что же касалось его надомной самодеятельности, то ее пришлось отложить до лучших времен. Можно было, конечно, потихоньку таскать заготовки, и никто бы этого не заметил, но, чтоб вы знали, не таков Аркадий Перчик, чтобы подводить товарищей!

В январе дела вошли в нормальную колею, «левый» товар снова пошел полным ходом, и Перчик предложил знакомым торгашкам крупную партию новейших брошей «жук», однако те на сей раз отвергли его предложение. Их магезины перестали получать в плановом порядке галантерейную продукцию свиносовхоза, а без документированного поступления части товара они не захотели рисковать головой.

— Ладно, нет, так нет! — решил Перчик и до поры до времени спрятал «жуков» дома, на антресоли. — Пусть пока полежат, а в удобный момент пустим их в продажу.

Незаметно пролетел еще год, а в декабре их цех внезапно проверили люди из районного комитета народного контроля. До истины контролеры не докопались, но обнаружили беспорядок с учетом деталей и полуфабрикатов, вследствие чего совхоз получил предписание в двухмесячный срок закрыть галантерейный цех. Алик и Юра не догадались о том, что контролеры дали соответствующий сигнал милиции, а Перчик обязан был догадаться, но, к сожалению, прохлопал ушами и поплатился за это.

Ни Алика, ни Юру факт закрытия цеха уже не волновал. Оба успели плотно набить карманы, сами решили покончить все дела со свиноводами и, не мешкая, принялись за организацию производства сногсшибательных брошей типа «сердце» под гостеприимным кровом другого совхоза в Волосовском районе.

Потеряв интерес к делу, Алик и Юра лишь изредка появлялись в свиносовхозе, и Аркадий Самойлович вынужденно возглавил комиссию по ликвидации галантерейного производства. Он демонтировал и продал оборудование ходокам из других совхозов, слетевшимся, как вороны на падаль, и с грустью смотрел на пустые помещения, где недавно вовсю пульсировала жизнь, а теперь было мертвым-мертво. Так прошли февраль и март. В начале, апреля Юра выехал во Львов, чтобы сбыть последнюю партию «левых» брошей «жук», а Алик отправился в Москву развлечься и заодно договориться насчет заказа на брошь «сердце», поручив Перчику отрегулировать взаимоотношения с магазином «Тысяча мелочей». Поскольку прежде Перчик не имел ни малейшего касательства к сбыту продукции, Алик на ходу дал ему соответствующие пояснения:

— Разыщите там исполняющую обязанности заведующей электрогалантерейной секцией Надежду Дмитриевну Мишакину и скажите, что вы мой сотрудник. У них, по ее словам, около семисот бракованных «жуков» без булавок, с отвалившимися лапками, выпавшими головками и другими дефектами. По-хозяйски осмотрите товар и решите, как с ним поступить. Если можно отремонтировать, то организуйте это дело, благо деталей у нас навалом, а если нельзя, то составьте акт. Наплевать. Пусть отправляют броши обратно и выставляют счет.

Перчик, сами понимаете, не стал говорить Алику, что знаком с Наденькой Мишакиной, и тут же задумал всучить ей тех «жуков», которые залежались у него на антресоли.

Надя приняла Перчика как родного отца.

— Аркадий Самойлович, дорогой, сколько лет, сколько зим? — радостно воскликнула она, обнимая и целуя Перчика.

— Да, давненько не виделись, Наденька... Как время летит!

На заре их знакомства ей не было и двадцати пяти, а теперь Надя превратилась в солидную даму. Пополнела, покрасилась, и морщинки вокруг глаз появились. Да, жизнь летит на всех парусах: не успеешь оглянуться, как все позади и ты стар, точно земная кора! Раньше Надя Мишакина служила старшим продавцом в другом магазине, неплохо подработала на продаже «левых» бигуди и, должно быть, дрожала, как осиновый лист, когда Перчик погорел и угодил за решетку. Но он ее не выдал.

— Я так рада, что вы зашли! — тараторила Надя, усаживая Перчика в своем закутке и доставая из шкафа коньяк и стопки. — Не смотрите на меня, Аркадий Самойлович, я не так давно овдовела и еще не пришла в себя.

— Как же так? — участливо спросил Перчик.

— Муж обожал рыбную ловлю и прошлой весной провалился под лед на Вуоксе... — Надя всхлипнула. — Тело нашли только через четыре месяца... Ему и сорока не исполнилось!