Вильям Гиллер - Вам доверяются люди

Еле дождавшись вечера, Рыбаш и Марлена отправляются по записанному адресу. Все правильно — улица, дом, квартира. Очевидно уже предупрежденная Егором Ивановичем, хозяйка встречает их очень любезно.

— Вот комната! — говорит она, открывая дверь и отодвигая свободно скользящую на кольцах тяжелую портьеру.

Комната хороша во всех отношениях и сдается на длительный срок — хозяйка едет к мужу в Норильск.

— Он инженер-строитель, — объясняет она, — пробудет там целый год. И представьте — требует, чтоб я жила с ним!

— Представляю! — нечаянно говорит Марлена.

— Да это же за Полярным кругом! — нервно восклицает женщина, но тут же пытается себя утешить: — Впрочем, комната бронируется, поскольку он там в командировке. Мы заключим с вами нотариальный договор…

Рыбаш и Марлена согласно кивают.

— В договоре, — продолжает женщина, — укажем, что вы обязуетесь оплачивать жировки домоуправления и вносите мне за… как это?.. за амортизацию мебели единовременно…

Она называет довольно скромную сумму.

— За год? — неуверенно спрашивает Марлена.

— Так будет указано в договоре, — у женщины невозмутимый вид. — Мне ведь придется платить налог с договорной суммы. Я дам нотариальную расписку, что получила все сполна за год вперед. Но, конечно, фактически вы уплатите мне… — И она называет цифру, в шесть раз превышающую договорную.

— Сразу?

— Странный вопрос! Как же иначе?

Марлена встает.

— Простите, — грустно говорит она, — нас это не устраивает.

— Не устраивает? — женщина передвигает на круглом полированном столе глиняный кувшинчик с сосновой веткой. — А я полагала, что рекомендация Егора Ивановича гарантирует серьезные намерения.

— Дело не в намерениях, а в возможностях, — сухо поправляет Марлена и тянет за рукав Рыбаша, который порывается что-то сказать.

Но он уже кипит:

— Очевидно, Егору Ивановичу следовало рекомендовать вам не врачей, а удачливых спекулянтов!

Женщина еще раз передвигает глиняный кувшинчик.

— Почему же? — спокойно отвечает она. — Есть очень удачливые врачи.

На следующий день Окунь непритворно удивляется:

— Неужто не столковались?

— Не сторговались! — вспоминая вчерашнее унижение, вновь распаляется Рыбаш. — Эта ваша спекулянтка потребовала…

Окунь с отеческой укоризной наставляет:

— Сразу же и спекулянтка! Каждый, голуба, соблюдает свою выгоду. А мне, признаться, и в голову не пришло, что вы существуете без всякого, так сказать, жирового запаса. Тем более — не мальчик, женились, вот комнату ищете… Должны же быть накопления?

— Да откуда, откуда? — беспомощно спрашивает Рыбаш.

Егор Иванович ухмыляется:

— Ну как же! Хирург вы хороший, оперируете много, беретесь за самые сложные случаи. Даже, если можно так выразиться, не беретесь, а жадно хватаетесь… Кто же не отблагодарит своего спасителя?

Что-то в лице Рыбаша заставляет Егора Ивановича резко изменить тему.

— А бесплатную жилплощадь, дорогуша, получают либо начальники, либо герои! И заметьте: начальники — чаще!

Рыбаш с ненавистью смотрит в голубенькие, словно вылинявшие глазки Егора Ивановича.

— Вы это мне как коммунист беспартийному разъясняете?!

И выбегает в коридор, хлопнув дверью.

В этот день Марлена узнает, как трудно быть женой Рыбаша. Он не в духе. Он не желает опять сидеть весь вечер в ее закутке за книжными стеллажами и разговаривать полушепотом, чтоб не мешать «старикам». Его не интересует ни один из фильмов, которые идут в кино. Намеченный поход в Планетарий отменяется, хотя недавно оба не без раскаяния признались друг другу, что о вымпеле, посланном на Луну, знают лишь в самых общих чертах из газетных сообщений. И вообще — он не хочет тащиться куда-то, с кем-то разговаривать, кому-то улыбаться!

— Чего же ты хочешь? — неосторожно спрашивает Марлена.

— Я хочу быть дома, у нас дома, понимаешь? Хочу снять пиджак и галстук. Хочу валяться на диване. Хочу целовать тебя не оглядываясь. Хочу, чтоб у нас был свой угол, просто угол. Неужели не ясно?!

Эта страстная декларация звучит как истерика.

— Ну хорошо, — говорит Марлена, — давай уедем из Москвы куда-нибудь подальше, где мало врачей и много жилья.

Она предлагает это так просто, что Рыбаш внезапно успокаивается. В самом деле, есть ведь и такой выход! Нет, она действительно умница и молодец. Конечно, но стоит очертя голову завтра же мчаться неведомо куда. Надо все взвесить, разузнать и обдумать…

— Подумаем и об этом, — он слегка смущен, — но я не хочу сдаваться без боя!

— Ладно, — мирно соглашается Марлена, — не будем сдаваться.

Они сидят на диване в ординаторской терапевтического отделения. После новогодней ночи оба относятся к этому дивану как к доброму другу. За окном серое, низкое небо. По стеклам потеки: с утра не переставая лепит противный, мокрый снег. Февраль, ничего не попишешь! Закон природы. Но куда все-таки деваться в такую погоду бездомным супругам?

Звонит телефон. Марлена неохотно встает, берет трубку. Собственно, она имеет право не делать этого: по графику уже добрых полчаса, как ее нет в больнице. Но и телефон в ординаторской после новогодней ночи причислен к числу добрых друзей. Как же можно не отозваться на его голос?

— Слушаю, — говорит Марлена. — Да, да, конечно! Здравствуйте!

Рыбаш следит за выражением ее лица. Какая же у нее богатая мимика! Вот чуточку поднялись брови, дрогнули уголки рта — удивилась, обрадовалась. Взгляд в его сторону — колеблется! По-детски, трубочкой, вытянула губы — озадачена, не знает, что ответить.

И вдруг он слышит:

— А я передам ему трубку… Андрюша, тебя!

Через двадцать минут они входят в подъезд того дома, где живут Витольд Августович и Милочка Фельзе. Они уже были здесь, в этой благоустроенной скворечне с мусоропроводом. Действительно скворечня — крохотная однокомнатная квартирка на девятом, мансардном этаже нового дома. Лифт доходит только до восьмого. Потолок в скворечне слегка скошен — над головой крыша. Но в комнате очень светло, кухонька выглядит игрушечной: двухконфорочная газовая плита, над раковиной навесная сушилка для посуды, на стенах навесные шкафчики.

— Здесь почти как в кабине летчика, — сказала Милочка Фельзе. — Каждый винтик-шпунтик приделан с учетом наиболее рационального использования площади…

— Это говорит самолетостроитель! — пояснил Витольд Августович. — А я утверждаю, что здесь всё для женского счастья…

— Совсем не все, — живо возразила Милочка. — Можно было кроме навесных шкафчиков спроектировать и откидные столики и, главное, антресоли. Нам пришлось потом доделывать…

Рыбаш отнюдь не ангел. Уходя от Фельзе, он мрачно сказал: