Ефим Пермитин - Горные орлы

На заглянувшего в лабораторию председателя они набросились все разом:

— Селифон Абакумыч! Смотрите, вот какие нужны нам семена!..

— Мы их трижды пропустим через триер, а потом самолично отберем вручную.

— Пионерию мобилизуем…

— Да подождите, подождите, ребята, — отстраняясь от комсомольцев и улыбаясь Василию Павловичу, заговорил Адуев.

Но ребята спешили выпалить все, что услышали от Дымова:

— Что посеешь, то и пожнешь…

— Каково семя, таков и плод…

А широколобый, ребячески вихрастый Трефил Петухов даже в категорической форме заявил председателю:

— И чтоб энергия всхожести семян была не более шести дней. Иначе я ни в коем образе не согласен…

Вот, товарищ Адуев, вот кто новые хозяева нашей земли! Вот кто будет удесятерять урожаи, — засмеялся Василий Павлович.

Но Селифон по опыту своему знал, что для того, чтобы пламя в горне разгорелось жарче, не мешает в антрацит плеснуть воды.

— Ребятушки, боюсь… — сказал он. — Ночи не сплю…

И Василий Павлович и комсомольцы смотрели на него удивленно. Селифон молчал не менее минуты.

— Новаторство это огромного значения; этого даже и в «Красном пахаре» еще нет. И я боюсь, как бы нам, собравшись за шерстью, самим не воротиться остриженными. Провалимся — засмеют. Но дело не в смехе, не похоронить бы идею, — Адуев строго посмотрел на комсомольцев.

— Товарищ председатель, да это же преступная маловерность!..

— Недооценка научности!.. Расхолаживание!.. — закричали ребята.

Адуев взглянул на Дымова и по чуть заметной улыбке, скользнувшей у глаз старого агронома, убедился, что тот правильно понял его.

— Не горячись, Трефил. И ты, Груня, не егози… — вновь отстранил он наседавших на него комсомольцев. — Криком земля не пашется. Дело это требуется продумать досконально, чтоб на поле боя не кусать локтей. Посев — фронт! Да, да, фронт, ребятушки, а ваш опытный участок — его передовая точка. И сами вы понимаете, если на линию огня да без учебы, без патронов или с ржавой винтовкой… — Селифон, прищурившись, внимательно наблюдал за комсомольцами.

— Вот мы и говорим — энергичные семена… — начал было вновь Трефил, но Адуев, казалось, не слышал его.

— Кроме семян, нам нужен инвентарь. Работать мы будем только машинами. Внедрять высокую агротехнику дедовскими способами не резон. Нужны тракторные плуги с предплужниками, дисковые бороны, сеялки. Рядом с вашим боевым участком на Волчьей гриве мы будем ломать тракторами четыреста га целины, от веку непаханной, и эти же трактористы под вашим наблюдением обработают прошлогодний, перегорелый целинный пар, на котором мы и выделим вам опытные десять га. Перед решительным боем надо предосконально узнать боевые свойства и новых орудий и их наводчиков. Никодим Петухов и Иван Прокудкин за весну должны освоить технику вождения трактора: возможно, в бою им придется подменить выбывших водителей.

По лицам ребят председатель чувствовал, что его военные сравнения очень нравились им, Адуев стоял и улыбался. Он вспомнил разговор с Прозориным; «Из всех работ, какие я знаю, самая интересная — председателя колхоза, — сказал тогда Павел Александрович. — Он должен быть и экономистом, и агрономом, и политиком, и психологом».

В конторе совхоза «Скотовод» ни директора, ни начальника политотдела не было. Они неделями пропадали на фермах: их посевная — отёл.

Адуев пошел к Анне Васильевне, замещавшей Ганзу. Муромцева была одна.

После приезда Марины они встречались не раз, но всегда в присутствии отца или посторонних: держались подчеркнуто официально.

Этот же тон Селифон решил выдержать и теперь. «Не Фроська — женщина она и умная и сильная. Без слов все понимает… Пойду!»

«С ней даже лучше: она помягче Андрея Антоныча характером, выпрошу «Сталинцев», — подумал он, открывая дверь кабинета.

— Пожалуйте, пожалуйте, опасный вы человек, — радостно поднялась ему навстречу Анна Васильевна.

Несмотря на внешний суровый тон слов Муромцевой, огромные голубые глаза ее вспыхнули таким ликующим восторгом, что Селифон невольно потупился.

— Как так опасный? — притворно удивился он.

— Да как же! Дочь родная, можно сказать, бережет старого батюшку — ветру на него дунуть не разрешает, а вы ему этакое ярмо на шею повесили: тайком от дочери колхозным агрономом старика сделали… Да ведь он у меня сон потерял… Вчера в непогодь пешком ходил смотреть, не вытаял ли его «плацдарм» на вашей Волчьей гриве. Вернулся мокрым-мокрешеньким. «Гулять, говорит, ходил, дочка…» Коварный вы человек, Селифон Абакумыч! — погрозила она ему пальцем.

— Анна Васильевна! Не повинен! Убей бог, не знал!.. Савраску бы запряг, сам бы с ним за великую радость съездил. Да для меня его здоровье дороже собственного… Я к вам по делу, Анна Васильевна… — изменил тон Селифон. — Вы знаете, что нам по договору с совхозом на всю весну выделяются два трактора. (Он умолчал о том, что в договоре не указаны были марки тракторов). Нам нужны, — голос Адуева стал тверд, — «Сталинцы-шестьдесят», с самолучшим прицепным инвентарем на пахоту и сев. Так вот, хочу я просить вас, Анна Васильевна… — Селифон невольно подался всем корпусом в сторону агрономши, — выделить нам трактористов… понадежнее…

Анна Васильевна, не спускавшая с Адуева радостно-восторженных глаз, увидела, как в зрачках председателя колхоза промелькнуло «мужицкое лукавство».

— Два «Сталинца-шестьдесят»?! Да их у нас всего четыре — и все на подвозке леса.

— Анна Васильевна! Без гусениц мы пропали. Колесный в первых же крутиках забуксует, особенно по грязи… Да и не поднять нам слабосильными тракторами плана целинной весновспашки. Это уж вы как хотите, а только гусеничных! Иначе договор наш…

Адуев так решительно сказал это и так заскрипели под ним пружины кресла, что Анна Васильевна на минуту задумалась, прищурив сиявшие свои глаза.

— Хорошо, я выделю вам двух трактористов. Ведь вы с ребятами только познакомиться хотите, — выигрывая время для обдумывания и пытаясь уклониться от окончательного ответа о «Сталинцах», сказала Анна Васильевна.

— Ну, ясно, познакомиться… — засмеялся Адуев, и снова «мужицкое лукавство» промелькнуло в его зрачках.

Оба они отлично знали, что все трактористы в совхозе были прикреплены к своим машинам.

В задумчивых, прикрытых длинными ресницами глазах Анны Васильевны тоже искорками замерцала чуть заметная лукавинка.

— Пришел, как говорится, узду просить, а заодно и коня попутно… Берите, пользуйтесь добрым расположением к вам беззащитной, слабой женщины… Придется, видно, нам, — как бы про себя, раздумчиво сказала Анна Васильевна, — на полмесяца подсократить вывоз кругляка на лесопилку…