Елена Ильина - Обыкновенные девчонки (сборник)

Анна Сергеевна тихонько поднялась с места и начала медленно ходить по комнате. Ни она, ни Людмила Федоровна не перебивали Катю.

— Вот я и боюсь, — продолжала Катя, — что я плохой пример своему отряду подаю. Я даже хотела пойти к Надежде Ивановне — спросить совета. Да ее в школе не было…

Катя опустила голову. Щеки и уши у нее горели.

Анна Сергеевна посмотрела на Людмилу Федоровну, как бы молча предлагая ей говорить первой.

Людмила Федоровна ласково взяла Катину руку в свою и сказала:

— Не думаю, Катюша, чтобы ты была права. Но я тебя понимаю. Когда я была совсем молодой учительницей — в первый же год моей работы в школе, — мне иногда казалось, что я не имею права учить ребят… Помните, Анна Сергеевна, как я прибежала однажды к вам домой сама не своя? Я прямо в ужасе была от того, что натворила. Помните?

Анна Сергеевна улыбнулась:

— Это тогда, когда вы задали классу неосторожный вопрос?

— Да-да! — подхватила Людмила Федоровна. — Понимаешь, Катюша? Захотелось мне поближе познакомиться со своими первоклассниками. Принесла я в класс две книжки и спрашиваю: «Что вы больше любите слушать — сказки или рассказы?» Тут сразу же поднялся невероятный шум. Одни кричат: «Сказки!» Другие: «Рассказы!» Ну, думаю, надо выдержать характер. И говорю твердо: «Послушайте сначала рассказ, а потом сказку». А ребята опять подняли крик. Одни требуют: «Читайте сначала сказку». А другие: «Нет, сначала рассказ». Я даже рассердилась. «Сейчас же прекратите шум! А не то совсем ничего не буду читать». На минуту стало тише. Тут мне надо бы сразу начать чтение, а я, по неопытности, возьми и спроси: «Что вы больше хотите — рассказ «Филипок» или «Косточку»? Только я это сказала, как в классе опять началось что-то невообразимое. Одни требуют «Филипка», другие — «Косточку», а нашелся и такой, что не захотел ни того, ни другого. «Это, — кричит, — старая книжка! Эту я знаю, мне мама купила. Читайте новую!» Я стою и не знаю, что мне делать. Вдруг открывается дверь, и входит завуч. «Что тут происходит? — спрашивает. — В соседнем классе невозможно заниматься». А мне даже и ответить неловко…

— Да ведь это же были первоклассники, они всегда шумят, — осторожно сказала Катя.

Людмила Федоровна засмеялась:

— Ну нет, у хорошей учительницы и первоклассники сидят тихо. И вот, Катюша, в тот день мне казалось, что было бы гораздо лучше для моих маленьких учеников, если бы вместо меня к ним пришел опытный учитель. Я так и сказала Анне Сергеевне. И знаешь, что она мне ответила? Вы, Анна Сергеевна, может быть, этого не помните, а я, кажется, на всю жизнь запомнила ваши слова. — И, обратившись снова к Кате, Людмила Федоровна сказала: — Вот что объяснила мне тогда Анна Сергеевна: «Никогда не надо перекладывать свое дело на тех, кто умеет его делать лучше тебя. Надо стараться самой делать лучше. Все могут ошибаться — даже старые и опытные работники. Не бойся ошибок, только учись их исправлять». И знаете, Анна Сергеевна, как мне помогла эта ваша наука?

То, что Людмила Федоровна обращалась попеременно то к Анне Сергеевне, своей прежней учительнице, то к ней, своей ученице, было приятно Кате, и от этого правдивого, откровенного разговора ей казалось, что она сама становится старше и серьезнее.

Когда Людмила Федоровна кончила, Анна Сергеевна еще раз прошлась по комнате и вдруг спросила, остановившись прямо перед Катей и глядя на нее сквозь очки усталыми и как будто чуть-чуть улыбающимися глазами:

— Ну, как же ты решила, Катя? Пойдешь завтра к Надежде Ивановне отказываться или нет?

— Нет, — почти шепотом ответила Катя. — Я еще попробую… Главное, себя надо хорошенько в руки взять.

— Конечно, это главное и есть, — сказала Анна Сергеевна.

Катя поднялась с места:

— Ну, я пойду. Так не забудьте, пожалуйста, Анна Сергеевна и Людмила Федоровна: послезавтра — ровно в семь.

— Ровно в семь, — повторила Людмила Федоровна. — В девятнадцать ноль-ноль.

Сбегая вниз по ступенькам, Катя думала о своих учительницах:

«Какие они разные и все-таки похожие чем-то… А только чем? Чем?»

Конечно, ни характером, ни наружностью учительницы не были похожи друг на друга. Рядом с Людмилой Федоровной Анна Сергеевна казалась еще старше, серьезнее, строже. А все-таки они и в самом деле были чем-то похожи друг на друга.

Катя взглянула на большие круглые часы, висевшие на углу, и пошла еще быстрее. Сегодня папа обещал прийти с работы пораньше, пока дети не спят, и Кате захотелось поскорее обо всем рассказать и ему, и маме, и всем.

«Вот удивительно! — думала Катя. — Анна Сергеевна учила Людмилу Федоровну! Интересно, строгая была тогда Анна Сергеевна? Боялась ее Людмила Федоровна? Нет, наверно, не очень — ведь Анна Сергеевна тогда молодая была. А молодых всегда меньше боятся, они не бывают очень строгими… Подумать только, как давно Анна Сергеевна учит!..»

Катя подошла к своей школе. Школа вся светилась, словно была сделана из стекла. На освещенном снегу, под окнами, длинными полосами ложились тени оконных рам.

Катя всей грудью вдохнула острый морозный воздух и побежала домой.

Все Катины тревоги отошли, казалось, куда-то очень далеко.

Сбор дружины остался позади. Это был очень большой и важный день в Катиной жизни. Впервые привела она свой отряд на такой большой сбор, первый раз выступила перед целой дружиной, да еще от имени всех четвертых классов. Когда, взволнованная, она поднялась на трибуну и рассказала, что ее отряд собрал для детского дома больше ста книг и что в классе стали крепче дружить и лучше учиться, — по рядам пробежал одобрительный шепот, и Катя почувствовала, что сделано за это полугодие не так уж мало.

Правда, сначала Кате ничего не было видно за высокой трибуной. Да и ее, наверно, никто не увидел. В зале засмеялись. Катя смутилась и замолчала. Но тут, к счастью, Надежда Ивановна принесла откуда-то скамеечку, Катя сразу увидела весь зал и даже заговорила громче. Никто в зале уже больше не смеялся. Когда Катя кончила, ей долго хлопали.

Но самая торжественная минута была та, когда Людмила Федоровна, по предложению Надежды Ивановны, повязала новенькие красные галстуки новым пионеркам — Клаве и Тоне.

И вот вторая четверть кончилась. А с ней вместе подошел к концу и старый год.

Еще с осени было условлено, что на этот раз Катя и Миша будут встречать Новый год вместе со старшими. Мама обещала, а уж если мама пообещает — значит, так и будет.

До сих пор Новый год наступал для Кати и Миши как-то незаметно — пока они спали. Нынче они в первый раз сами услышат, как пробьют двенадцать раз часы Спасской башни и загудит веселым шумом Красная площадь.

Неизвестно почему, Катя даже немножко волновалась, думая об этом.