Деревенские адвокаты

Лето шло благодатное. Нурислам объехал всех своих рассыпавшихся по Башкирии детей. Было — что обрадовало, было — что огорчило. Радовался, что живут дети справно и ладно. Печалился, что внуки и внучки родного языка и обычаев не знают. В прежние встречи думал: «Ладно, подрастут — поймут, все уладится». Теперь, когда понял, что подрастут да поймут уже без него, стало тревожно. Если, конечно, поймут. Ведь кое–кто из внучат, кроме «кртатая»*, даже слова больше не знают. Но сыновей–дочек своих он не ругал, говорил только: «Честь и совесть с родной речью входят в человека».

* Кртатай (надо: картатай) — дедушка.

Настало бабье лето, и Нурислама принесли и положили возле ровесника. Вон он, возле Кашфуллы лежит. А сегодня и Курбангали рядом место занял. Когда Адвоката опускали в могилу, народу собралось видимо–невидимо. И потом много людей осталось. Они заодно и Кашфуллу с Нурисламом почтили. Так и стоят, не расходятся. Вот я и решил сказать им:

— Возвращайтесь по домам! А придете, сразу в хлопоты и суету не ныряйте, сядьте и подумайте. О жизни подумайте, о смерти… И уж тогда, не богу, так чести помолившись, за извечную свою службу принимайтесь: землю пашите, зерно в борозду бросайте, детей, рожденных в любви, растите…