Константин Губаревич - Анютина дорога

— А не врешь?

— Братцы!— бросился Прокоп на колени перед чекистами.— Да разрази меня гром на этом месте, коли неправду говорю!— всхлипнул, сложив молитвенно руки.— Недавно наехало их, погрузили на возы хлеб, пожитки и увезли все, как есть! Ну как так можно жить дальше, а?— уже с явной слезной дрожью в голосе вопрошал Прокоп.

Анютка, все время вертевшаяся у ног, подошла к хозяину и потянула его за рукав, тронутая слезами и горем человека, стоявшего на коленях.

— Не плачьте... Они обманули вас...— успокоила девочка.

— Кто обманул?— не уразумел хозяин.

— Да те, которые приезжали ночью...

— Много ты знаешь!

— Да, да! Они не в лес повезли, а отнесли вон туда!— показала девочка на ворота сарая.— Я все-все видела в дырочку через стенку...

Кондратюк молча кивнул чекистам и направился с ними в сарай.

В сарае хозяйская собака разрывала землю, жадно принюхиваясь к чему-то.

— Лопату!— коротко приказал Кондратюк.

Лопата врезалась в землю. Наткнулась на что-то твердое.

Под толстым слоем земли оказалась широкая крышка, закрывавшая вход в большой погреб.

Прокоп стоял во дворе, оцепенев от страха.

Анютка выбежала из сарая и помчалась к Прокопу с радостным криком:

— Нашли! Все ваше нашли! Не плачьте, дяденька! Не плачьте!

Прокоп с ненавистью ударил ее ногой, и Анютка покатилась под двуколку, резко вскрикнув...

Из погреба чекисты вытаскивали винтовки, ящик с патронами, пулемет, кадушку сала, окорока, запах которых, видимо, прельстил хозяйскую собаку, корзины, узлы, награбленные в разбойных походах...

Вытащили наконец и два мешка, взятые бандитами на мельнице.

На каждом мешке кривыми буквами выведено:

Хлеб для детского приюта,

Смолоть без очереди.

Чекисты погрузили все это на телеги и двуколку. Кондратюк вышел из сарая и прямо направился в хату, но тут же выбежал.

— Где хозяин?— крикнул на весь двор.

Но хозяина и след простыл.

...Обоз под охраной конников ехал по лесной дороге. Чекисты уверены, что они ликвидировали не только банду, а и ее базу на лесном хуторе. Поэтому возвращались с песней и были довольно-таки беззаботны.

Одну из телег подбросило на дорожных корнях. На обочину слетел узел. Возница с винтовкой за плечами поднял узел и начал его заталкивать между корзин.

Из-под узлов послышался слабый вскрик.

Возница раздвинул узлы.

На дне телеги лежала, свернувшись калачиком, Анютка. Никто не видел, как со страху забралась она на телегу, стоявшую во дворе, и спряталась под солому от рассвирепевшего хозяина.

— Ты чего тут?— удивился возница,

— Я боюсь...— прошептала дрожавшая Анютка,

— Чего?

— Дядя убьет... Он больно-больно ударил меня…

— Это кто, хозяин, что ли?

— Ага.

— А ты рази не дочка его?

— Не-е! Мой папа на войне!

— Во-он оно што!— удивился возница, даже присвистнул...

...Анютка сидит уже на узлах. Рядом с телегой шагает возница, озабоченно слушает ее болтовню.

— ...вы меня, дяденька, подвезите только, где паровозики ходят, и покажите, куда ехать, а там я уже сама...

— Сама...— вздыхает возница.— Кто же тебя саму отпустит, дитё ты горькое... Вот приедем в город и отвезем тебя в приют!.. Там таких, как ты, десятка три уже...

— А я не поеду туда!— протестует девочка...

Командир отряда едет впереди, молча ругая себя на чем свет стоит, что упустил хозяина. Опасный зверь выскользнул из рук.

Отряд движется не спеша. По лесу плывет раздольная песня о Ермаке и его славной дружине...

На высоком запеве грянул неожиданный выстрел из густого ельника,— Кондратюк покачнулся в седле и медленно сполз вниз... Чекисты спешились, сорвали с плеч винтовки, дали залп, другой по придорожным кустам, несколько человек бросилось в заросли, откуда прогремел выстрел, но Прокоп был уже далеко от дороги. Он знал лес лучше своих преследователей...

...Медленно приближается отряд к городу.

На передней телеге, на мешках сиротского хлеба, лежит Кондратюк с перевязанной головой. Позади телеги идет его оседланный конь. По бокам движется конный эскорт.

Анютка едет на самой последней телеге, пораженная случившимся. Она знает, что ее хотят отвезти куда-то, откуда, видимо, трудно будет выбраться и найти маму. Вот почему, когда отряд переезжал через железную дорогу, девочка незаметно соскользнула с телеги и спряталась в канавке. Отряд был уже далеко, и тогда Анютка вышла на полотно, осмотрелась.

Вдали виднелись вагоны, стоявшие на запасных путях. Туда она и побежала со всех ног, окрыленная надеждой уехать обратно домой, куда, видимо, вернулась мама.

...Очутилась на станции, когда там готовился к отправке эшелон. У теплушек в полном разгаре посадочные баталии... Солдаты, мешочники, беженцы — бурный людской водоворот...

Девочка с ужасом в глазенках смотрела на посадочную кутерьму. Бросилась к ближайшей теплушке, но ее оттолкнули в сторону, чтобы не путалась под ногами...

Побежала к следующей теплушке, но и там ей не удалось пробить непробиваемую стену человеческих ног, мешков, узлов...

На глазах Анютки слезы бессилия и злости. Она кинулась в атаку на посадку в третью теплушку — там ее просто отшвырнули... Помчалась дальше, заливаясь слезами, но и у четвертой и пятой теплушек ее штурм закончился неудачей...

Анютка с плачем бежит вслед за уходящим составом, хватается за висящих на подножках, на поручнях пассажиров, обрывается, догоняет и снова цепляется, но опять срывается и остается лежать на обочине пути, провожая безнадежным взглядом хвост эшелона...

...На перрон вернулась молчаливая, окаменевшая от горя. Присела в сторонке подумать, что же делать дальше?.. Долго сидела так, пока внимание ее не привлек маленький оборванный мальчик.

Это — Тишка. Он ходил около пути, на котором стоял ушедший поезд, и подбирал что-то... В ручонках его можно заметить кусочек недоеденного огурца, хвостик морковки, картофельную шелуху... Видимо, не один такой эшелон оставлял Тишке свои «дары», которыми он пробавлялся время от времени.

Отойдя в сторонку, мальчик собрался уже было перекусить, как из-за вагона на него налетели двое таких же грязных оборванцев, только немного постарше. Начали отнимать у Тишки его скромную поживу.

Тишка, наученный горьким опытом дележек, упал на землю животом вниз, поджав под себя кулачки, в которых держал свои находки.

Оборвыши перевернули его на спину, но неожиданно разбежались в стороны... Возле Тишки стояла, защищая его, разъяренная Анютка... Опомнившись, оборванцы ринулись на нее.

Неизвестно, чем бы закончилась схватка, если бы не вмешался одноногий солдат, ушедший из имения. Он быстро восстановил справедливость, взяв под свою защиту маленького Тишку и Анютку.