Южный Урал, №4

— Желаем успеха! — сказал Андрей Дмитриевич Калугин.

Девчата, забравшись на верх комбайна, затянули любимую песню:

Солнце опускалось за горизонт. В МТС вспыхнули электрические огни...

Это уже не горный Урал. Горы добегают сюда лишь волнистою рябью увалов и холмов. Здесь просторнее поляны и мельче лесные колки, крупнее массивы засеянных хлебами полей... Горно-заводской пейзаж сглаживается, но признаки индустриального Урала налицо.

Около самого совхоза маячат производственные и жилые постройки Коелгинских копей, добывающих белый уральский мрамор для новых станций Московского метрополитена. Мрамора в этих местах так много, что теряется представление о ценности этого замечательного минерала. Около усадьбы четвертого отделения, как раз при въезде на территорию Увельского зерносовхоза, вас ошеломляют новенькие скотные дворы, сделанные... из мрамора! Оказывается: крупной мраморной крошки, идущей в отходы, скопляется так много, что руководители копей охотно отпускают ее совхозу. А о бутовом камне и говорить не приходится: он в изобилии залегает прямо на поверхности земли. И этим умело пользуются работники совхоза. Они строят «во-всю». Во всяком случае, человеку, побывавшему тут, скажем, в начале 1947 года, бросаются в глаза происшедшие в совхозе разительные перемены... Почти заново отстроены животноводческие фермы, поселки отделений, похожая на индустриальный городок центральная усадьба с прилегающими к ней механизированным сушильно-зерноочистительным «заводом», механической мастерской и электростанцией, заливающей ярким светом все жилые и служебные помещения, дающей ток к пилорамам, токарным станкам, веялкам и на животноводческую ферму.

Ничего этого в январе 1947 года не было. Как будто чья-то могучая рука подняла лежавшие долго под спудом возможности и пустила их в ход...

— Это рука великого Сталина, — говорит нам секретарь совхозной партийной организации тов. Куликов, — февральский Пленум ЦК — начало того прыжка в будущее, свидетелем которого вы являетесь здесь...

И не только руководители — рядовые рабочие и служащие совхоза с увлечением рассказывают о сдвигах в развитии всех отраслей совхозного хозяйства, происшедших после февральского Пленума ЦК ВКП(б) и опубликования трехлетнего плана развития продуктивного животноводства. Почти в три раза, по сравнению с 1946 годом, увеличились посевные площади и в четыре с лишним раза — валовой сбор зерна, возросли в три раза поголовье продуктивного скота и в два раза с лишним его продуктивность. За какие-нибудь три года! На центральной усадьбе совхоза — в светлых уютных квартирах, в цехах механической мастерской и на строительных площадках— рабочие охотно рассказывают, как все это произошло...

— Строительство, в первую очередь строительство жилищ, и открытие школы-семилетки, — говорят они, — вот что позволило руководителям совхоза покончить с текучестью рабочих и уверенно повести хозяйство из отстающих в передовые. И это верно...

В январе 1947 года, принимая совхоз, новый директор Иван Матвеевич Рутковский фиксировал в акте приемки: «Рабочие и специалисты живут скученно, так как жилищ очень мало, многие ушли и уходят из совхоза: на 19 тракторов имеется всего 9 трактористов... Строительство не проводится из-за отсутствия рабочих, все наличное поголовье скота зимует в единственной дырявой базовке, около центральной усадьбы совхоза, имеет место большой падеж».

И Иван Матвеевич, работавший до этого инженером-механизатором в одном из челябинских совхозов, весь свой механизаторский опыт и организаторские способности вложил, прежде всего, в строительство.

— Он у нас главный прораб-механизатор, — говорят о директоре рабочие.

В 1947—48—49 годах в хозяйстве были организованы своевременно заготовки леса, камня, кирпича, построили свой лесозавод с пилорамой, кирпичный завод, деревообделочные мастерские. Для индивидуальных застройщиков отводились полугектарные приусадебные участки — по закону, им отпускался банком долгосрочный кредит, оказывалась строительным цехом помощь в заготовке и доставке на участки леса, кирпича, камня, изготовлялись в деревообделочных мастерских по себестоимости оконные переплеты, двери, столы, табуретки... С помощью Увельского райкома партии и райисполкома; в совхозе была отстроена и открыта школа-семилетка. В 1947—49 годах рабочими и служащими совхоза построено 93 индивидуальных жилых дома, в этом году достраивается 28 домов. Больше ста семей уже живут в своих домах, имеют приусадебные огороды, держат коров, птицу. Первым отстроил себе дом учитель семилетки — ныне заведующий учебной частью школы — Леонид Сергеевич Неучев... Это один из лучших педагогов совхоза, активный общественник, замечательный агитатор и докладчик... А вслед за Леонидом Сергеевичем стали «строиться» токари, слесаря, комбайнеры, трактористы, кузнецы, доярки. Узнав об этом, вернулись в родной совхоз ранее ушедшие отсюда «из-за плохих условий», квалифицированные столяры, плотники, механизаторы... Вернулся и Павел Иванович Терехин.

— В 1946 году, — рассказывает теперь Павел Иванович при каждом удобном случае, — возвратившись из армии, я вынужден был уйти из совхоза: негде было учить детей, окончивших начальную школу, не было квартиры — жили скученно, плохо.. А в 1947 году я вернулся, построился и живу все зажиточнее, все лучше из года в год...

Сейчас П. И. Терехин — лучший кузнец совхоза. Его дети кончают семилетку, меньше двух-двух с половиной норм за смену он не дает. Аккуратные, словно выточенные из камня, раскрашенные по-уральски в несколько цветов, с причудливой мозаикой по фасаду, построили в «Новых поселках» дома слесарь МТМ тов. Мищенко и десятник-строитель тов. Чернокоз. С ними соревнуются по прочности и красоте строящихся жилищ многие «новоселы». Все эти лучшие люди совхоза — его «золотой фонд». Они работают творчески. У многих из них выявились таланты и задатки, о которых раньше никто не подозревал. Кузнецов Александр Артамонович — уже пожилой человек. Долгое время он работал кузнецом. Потом по состоянию здоровья ушел с этой работы и стал кладовщиком центрального отделения. Однако трудовой патриотический порыв коллектива так захватил Александра Артамоновича, что он, для многих неожиданно, стал изобретателем-конструктором... «Болея за механизацию», ставшую необходимой как «воздух и вода» в связи с грандиозным размахом совхозного производства, он изобрел оригинальной конструкции веялку с двумя грохотами, дающую возможность механизировать очистку зерна на токах, сократить потребность в рабочих на очистке в 7—8 раз. Сам Александр Артамонович рассказывает об этом так: