Южный Урал, №4

Особенно интересна судьба «Землянки» А. Суркова, сходная с судьбой «Рябины». Песня эта, хотя и вошла в народ, но также до конца не удовлетворила его, повидимому, оттенком некоторой душевной усталости и пассивным характером чувства. На «Землянку» появилось много ответов от лица адресата песни. В одном из ответов героиня обращается к лирическому герою сурковской песни:

(Записала А. Балдина от Г. Афанасьевой в с. Биянка, Миньярского района, Челябинской области).

В другой песне утешение дается в связи с выражением уверенности в нашей победе над врагом:

(Записал В. Наумов от В. Козыревой в с. Миасском, Красноармейского района).

Во всех песнях — напоминание о долге и о единственном условии счастья — победе.

В оригинальной переделке песни А. Суркова, записанной от хора девушек-работниц в г. Копейске, грусть при мысли о возможной смерти снимается последней энергичной, мужественной строфой:

Так безвестный поэт из народа входит в творческое сотрудничество с любимым поэтом. И это сотрудничество приводит к созданию полноценного художественного произведения.

Так советский народ критически относится даже к популярным песням и своим оптимизмом разрежает слишком сгущенную грусть, наполняющую эти песни.

Еще более показательна судьба песен, когда-то модных, но не принятых народом на вечное пользование. Песня «Синий платочек», рассчитанная на непритязательный вкус, вытеснена оригинальными песнями, воспользовавшимися лишь вальсовой мелодией и значительно углубившими тему, — песнями с патриотическим, героическим содержанием. Героиней песен стала девушка-патриотка, плечом к плечу сражающаяся с возлюбленным, или медицинская сестра, оказывающая самоотверженную помощь раненому бойцу. Словами одной из таких песен народ сам как бы признает превосходство своих песен над песней «Синенький платочек» и превосходство морального облика героини своих песен над моральным обликом песни Галицкого и Петербургского:

То же следует сказать и относительно песен на мелодию «Черные ресницы». Характерна замена в одной из песен: «Синяя спецовка, синие глаза». Песня рассказывает о трудовом героизме девушки в тылу. Та же судьба постигла и пошлую песню из кинофильма «Два бойца». Известные мне переделки, хотя и не освободились совершенно от мещанских интонаций, однако гораздо содержательнее и более приемлемы по форме и языку, чем их прототипы. В этих песнях осуждается неверность Сони по отношению к герою-моряку Косте.

Во всех этих случаях народные песни превосходят свой прототип и глубиной идейного содержания и художественностью.

Следовательно, создание песен на популярный мотив не всегда является свидетельством популярности песни; часто это является средством отделаться от навязчивых и неприемлемых слов. В этих случаях песня, служившая образцом, исчезает.

Наряду с этим возможно и другое — переделки не уничтожают самой песни, уживаются с ней. Это в том случае, если переделки развивают идею, заложенную в песне, или если песня хороша сама по себе. Вот почему народ продолжает петь «Катюшу» М. Исаковского, хотя и создал большое количество ее переделок. Вот почему многие песни М. Исаковского бытуют без всяких переделок — они совершенно соответствуют чувствам и вкусу народа.

Все это свидетельствует о строгой требовательности народа к искусству, о его высоком художественном вкусе.

Наш народ, уверенный в своей силе, бодро смотрит вперед. Он любит бодрые, жизнерадостные содержательные песни.

Советские поэты, пишущие песни для народа, должны прежде всего хорошо знать жизнь народа, хорошо слышать народную песню, любить и понимать народное творчество.

По плащпалатке хлещет дождь,

А ты идешь себе, идешь,

Вдруг поскользнешься, упадешь,

Опять встаешь, опять идешь.

А по железу хлещет дождь.

Идем среди, дождя и тьмы

На бесконечном рубеже.

Еще не памятники мы,

Но холод чувствуем уже.

Мы присягали вечно жить,

И я кричу себе: — Держись!

Жить буду в дождь и без дождя

И жить, немного обождя!..

Откуда льется, не поймешь,

Дождя холодная струя?

Нет сухарей, но ты идешь,

Железо с жадностью жуя.

А дождь идет, лицо сечет,

Вода, вода кругом течет,

И мы туды, и мы сюды,

И без воды, и без еды, —

И хочешь пить, но нет воды...

Не полвека ль назад, не могу я понять, —

Почему, отчего стал стихи сочинять?

И с тех пор беспричинно, пишу и; пишу,

И нелегкое званье поэта ношу.

Кто считал, — сколько раз я на этом веку

Беспричинно ходил сочинять на реку?

Хоть река далеко — не беда! Молодой!..

И я крепко сдружился с речною водой...

Кто не ценит, кто не знает

Николая Кутова?

Кто, скажите, отрицает

Стихотворный труд его?

Тема наиважная —

Широта пейзажная.

Тут — лесная просека,

Альпинистка-сосенка.

Очень сосенка легка —

Убегает в облака.

Тут и рельсы, бревна, сруб...

Даже дым идет из труб.

Сам рубя, пиля и строя,

Показал нам все поэт.

Лишь одной детали нет,

Не видать в стихах — героя.

Сдать либретто оперетты,

Книгу песен «Танкоград»,

Фельетонов сто в газету

И стихи в Гослитиздат,

Строк на тысячу поэму

На нетронутую тему,

А по ней уж заодно

Дать сценарий для кино,

Две для музкомедии

Шуточных трагедии,

Восемь скетчей для эстрады,

Композицию «Шахтер»,

Ораторию «Бригада»

И роман «У синих гор».

Надо все зарифмовать,

Надо все согласовать,

Уломать и заключить,

Подписать и получить.