Геннадий Невельской - Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России (1849-1855 г.)

Из Императорской Гавани я пошел в залив Де-Кастри и, прибыв туда 9 августа, съехал с пятью человеками на пост Александровский, а транспорту приказал следовать к западному берегу Сахалина, на котором, в бухте около 50° северной широты, высадить Орлова с пятью человеками.

Д. И. Орлову приказано было занять там пост, назвав его Ильинским, собрать жителей и объявить им, что остров Сахалин принадлежит России и что мы всех его обитателей принимаем под свою защиту и покровительство. В случае встречи с иностранными судами, как командиру транспорта, подпоручику Семёнову, так равно и Д. И. Орлову приказано было заявлять от имени российского правительства, что весь Приамурский и Приуссурийский края с островом Сахалином составляют русские владения. Орлову я, кроме того, приказал пройти от поста вдоль западного берега Сахалина к югу, на пути собирать от туземцев всевозможные сведения и осмотреть этот берег — не найдётся ли здесь бухты, в которой могло бы зимовать судно. Затем, к 15 сентября, стараться достигнуть мыса Крильон и на восточной стороне его ожидать нас, но при этом иметь в виду, что если бы по каким-либо обстоятельствам к 20 сентября нашего судна не было около этих мест, то и не ожидать, а следовать в селение Тамари-Анива, которое непременно нами будет занято. Командиру транспорта «Байкал», поручику корпуса штурманов Семёнову, приказано было высадить на Сахалин Орлова, содействовать ему при основании Ильинского поста и затем крейсировать в Татарском проливе до конца августа, с целью наблюдения за ожидавшейся американской эскадрой, и около 5 сентября постараться возвратиться в Петровское.

Подтвердив начальнику Александровского поста Разградскому данную ему прежде инструкцию и усилив этот пост четырьмя человеками матросов, я с казаком и тунгусом пошел пешком на озеро Кизи, там сел на байдарку и на ней прибыл в селение Котово, где Петров с шестью человеками приступил уже к постройке зимнего помещения, этот пост я назвал Мариинским. Из него, на байдарке же, я спустился вниз по реке Амуру в Николаевское, а оттуда отправился в Петровское, куда и прибыл 17 августа.

Таким образом, занятием Императорской гавани, западного берега Сахалина и крейсированием транспорта «Байкал» {Нельзя не отметить, что на транспорте «Байкал» был открыт вход в Амур и лиман в 1849 году, на нем пришли основать Петровское зимовье и занять устье Амура в 1850 и 1851 годах, и этот же транспорт был первым русским судном, появившимся в Татарском проливе в 1853 году.} в Татарском проливе была достигнута главная цель моих действий в навигацию 1853 года. После этого уже всякое покушение иностранцев на побережье Татарского пролива было устранено. Мне оставалось ещё в навигацию этого года окончательно утвердиться на острове Сахалине, то-есть занять главный пункт острова Тамари-Анива и затем в навигацию 1854 года исследовать материковый берег Татарского пролива от Императорской Гавани до корейской границы и занять на нём военными постами заливы, которые окажутся удобными и более закрытыми и имеют внутреннее береговое сообщение с Амуром и Уссури. Кроме того я должен был занять такими же постами несколько пунктов по рекам Амуру и Уссури, устье реки Сунгари и пункт на этой реке у подошвы Хинганского хребта, где он перебрасывается через эту реку 145 . Всё это мне предстояло исполнить для того, чтобы фактически провести нашу границу с Китаем, мысленно проведённую Нерчинским трактатом.

9 августа приходил в Петровское корабль Российско-Американской компании с различными запасами и товарами; на нём были доставлены: 10-сильный винтовой пароход и 10-весельный катер. На этом же корабле прибыли в экспедицию капитан-лейтенант А. В. Бачманов с супругой своей Елизаветой Осиповной и священник Гавриил с супругой Екатериной Ивановной. Корабль привез мне депеши: от Главного правления Компании — от 15 апреля 1853 года, и от А. Ф. Кашеварова — от 5 августа. Главное правление на основании указа императора от 11 апреля 1853 года и соглашения с генерал-губернатором Восточной Сибири просило меня, впредь до прибытия на Сахалин назначенного правителем острова капитан-лейтенанта Фуругельма, принять Сахалинскую экспедицию в полное моё начальство и ведение и уведомляло, что в 1854 году имеет в виду прислать на Сахалин с Фуругельмом доктора, фельдшера и лиц для всестороннего исследования острова. Оно выразило в депеше желание, чтобы на Сахалине, кроме главного пункта, в котором должно сосредоточиваться управление островом, было ещё не более двух или трех пунктов и чтобы все эти пункты были обнесены редутами. В заключение Главное правление просило меня, чтобы никаких судов Компании для перевозки сахалинского десанта, кроме брига «Константин», не занимать.

Кашеваров уведомлял меня, что 2 августа Н. В. Буссе отправился на корабле Компании "Николай I" за десантом в Петропавловск; что Главное правление вменило ему в непременную обязанность не посылать на Сахалин для перевозки десанта, запасов и материалов никакого другого из компанейских кораблей, кроме уже назначенного туда на зимовку брига «Константин», ибо все прочие суда необходимы в колониях. "Между тем, — писал Кашеваров, — бриг «Константин» вряд ли будет ныне в Аяне, а если и будет, то я объяснял Н. В. Бруссе, что это последует самой поздней осенью и что бриг этот никак не может поместить десанта с тяжестями, ибо он весьма ненадёжен". Далее Кашеваров извещал меня, что "большую часть запасов и товаров он не успел погрузить на корабль «Николай» с майором Буссе, так как они были доставлены в Аян только 1 августа, а потому не могли быть не только приготовлены как следует для отправки на Сахалин, но их не успели даже и разобрать. Никаких судов в Аян ожидать более нельзя; корабль же «Николай», по данной инструкции его командиру Клинковстрему, после доставки с майором Буссе десанта из Петропавловска в Петровское, немедленно должен итти в колонии, почему прошу Вас не задерживать этого корабля в Петровском".

С прибытием в Петровское Е. О. Бачмановой, любезной и образованной женщины, и супруги священника, Екатерины Ивановны, для моей жены составилось маленькое женское общество, которое ободрило ее.

Но зато всех этих лиц надобно было разместить, и потому мы сейчас же приступили к постройке двух флигелей для помещения на зиму священника с походной церковью и А. В. Бачманова с супругой.

Между тем, в ожидании десанта с Камчатки, дабы не терять времени, я хотел начать доставки запасов и товаров в Николаевское для обеспечения как этого поста, так и постов Мариинского и Александровского, а вместе с тем и испытать, до какой степени возможно плавание по лиману и по Петровскому заливу {Повидимому, Г. И. Невельской подразумевает под этим названием залив Счастья или часть его, ближайшую к Петровскому. (Прим. ред.). } на таком маленьком пароходике, какой был прислан в экспедицию. Поэтому, нагрузив запасами наш маленький ботик и взяв его на буксир к этому пароходику, названному мной «Надеждой», я, при самых благоприятных обстоятельствах, 19 августа, отправился с Бачмановым в Николаевское. Только что мы вышли из залива, пароход начало заливать, и более половины дымогарных труб в котле, оказавшихся перержавленными, лопнуло. Таким образом, в навигацию 1853 года «Надежда» была для нас бесполезна, и мы остались при тех же ничтожных перевозочных средствах, какие до сего времени имели, то-есть при двух шлюпках и гилякских лодках. Пароходик, кроме того, не имел никаких мореходных качеств и оказался совершенно неспособным к плаванию по лиману, а потому нам предстояло развести из Петровского продовольствие и различные запасы в Николаевский, Мариинский и Александровский посты на мелких судах. Однако всё обошлось благополучно: мой деятельный и искусный помощник А. В. Бачманов, в моё отсутствие на Сахалине снабдил все эти посты.