Виктор Голявкин - Большое собрание сочинений в одной книге

— Внезапно бахнул, — сказал я, — от внезапности.

— Но где же пуля?

— Нет, нет, во мне ее нет… — пятился я.

— Интересно, — сказал Вовка.

Мы пересмотрели в кухне все углы, исследовали и передвинули в кухне все, что было возможно, порылись в мусорном ведре, но пули нигде не было.

— Давайте-ка все отсюда, — сказал я ребятам.

Они чуть в касках не ушли, до того разволновались. И я каску не снял. Мы вместе вдруг о касках вспомнили и сняли их почти одновременно.

— Сам звал, а сам гонишь, — обиделись ребята.

— Звал, звал… ну и звал… скоро мама придет…

— Испортил всю квартиру, мама тебе покажет! — сказал Толик.

Я толкал их к двери, а они упирались.

Грозили нам костлявыми длинными пальцами старушки Добрушкины, заслонив проход на лестнице и не давая пройти Мирзоян. Выскочили братья Измай-ловы из своей квартиры.

— Уйдем-ка отсюда поскорей, — сказал Толик, — человека, раненного на войне, чуть не убили, это же страшно подумать!

— Твоим настоящим патроном! — подначил его Вовка.

— Да если бы я знал, — сказал Толик, — никогда бы… в жизни никогда бы таким дуракам патрон не принес.

Он с силой захлопнул дверь. Оставшись один, я ощупал себя всего и долго вертелся перед зеркалом, вспоминая слова Павла «пуля дура».

Я вспомнил про газеты…

…В газетах сообщалось, что немцев остановили под Моздоком, а это значит: не придется мне теперь ложиться у порога с карабином, не появятся фашисты в нашем городе, не удастся мне с врагом сразиться…

— Уроки приготовлены? — спросил нас Павел. — Если у вас уроки приготовлены, прошу за мной!

Не собирается ли он нам вернуть затвор?

…Сначала мы ехали на трамвае и не знали, куда едем.

Потом шли немного пешком и до самого последнего момента не знали, куда идем.

Ему трудно было шагать, и мы его взяли под руки и без конца расспрашивали, а он молчал. С одной ногой вышагивать по кочкам — нешуточное дело, мы готовы были его на руках нести, если бы он только согласился. Раз он нас ведет, значит, нужно идти за ним без всяких рассуждений. Таким загадочным мы его еще никогда не видели.

— Ну вот и пришли, — сказал он, хотя мы и сейчас не понимали, где находимся. Кругом поле. Какая-то вышка. Сарайчик. Выходит из сарайчика одноглазый дядька, и они с Павлом обнимаются, как старые друзья.

— Ребята еще не знают, куда попали, — говорит ему Павел.

— А попали вы, ребята, на самое настоящее стрельбище, — говорит дядька. — Хотите пострелять?

От удивления мы с Вовкой даже на месте закружились, но ничего особенного не заметили.

— А где винтовки? — спросил Вовка с недоверием.

— Займись сам с ними, Павел, — сказал одноглазый.

Павел вынес из сарайчика малокалиберки, и мы сразу потянулись к винтовкам, но он нас отстранил.

— Начнем с материальной части, — сказал Павел.

— А что это такое? — спросил Вовка.

— Начиная с материальной части, — сказал Павел, — мы узнаем, как устроена винтовка, как из нее целиться и стрелять.

Мы давно хотели стрелять, но материальная часть еще только начиналась.

— Это ствол, — объяснил Павел, — а вовсе не дуло, как некоторые думают…

И я думал — дуло.

— …а это ложа.

Я думал — приклад.

— Войдем теперь в сарайчик, — сказал Павел.

Неужели стрелять в сарайчике?

— Протрем теперь затворы, — сказал Павел, — чтобы не было осечки.

Далеко до стрельбы, думал я.

— А теперь на линию огня, — сказал Павел.

Мы поплелись на линию огня.

— Лежа с упором, для начала, — сказал Павел. — Ложись, ребята, нечего стесняться. — И он показал, что значит лежа с упором.

— Заряжай, — сказал Павел и показал, как заряжать.

Мы зарядили.

— Не дышать, — сказал Павел и засмеялся.

Мы и так не дышали.

— Не моргай, — сказал мне Павел, — какой ты глаз закрыл?

— А какой надо закрыть?

— Левый, — сказал Павел.

— А он у меня не закрывается.

— Вот те на! — сказал Павел. — Как же так?

— У меня оба глаза сразу закрываются, — сказал я.

— Так нельзя, — сказал он, — что же это такое?!

— Я только пальцем могу его закрыть, — сказал я.

— Палец должен быть на спусковом крючке, — сказал Павел.

— Попробую без пальца, — сказал я, — немножечко выходит…

— Старайся, старайся, — сказал Павел. — Выйдет. В таком деле не надо спешить.

— В каком деле? — спросил Вовка.

— Огонь! — сказал Павел.

Рядом палили из боевых винтовок, и я косился в их сторону. Левый глаз никак не закрывался, хотелось нажать на него пальцем, но я не целясь выстрелил. Зарядили по второму разу. И опять непослушный глаз не закрывался.

— Огонь!

И опять я беспорядочно пальнул.

В третий раз закрылся правый глаз — и то уже достижение.

— Это вам не дергать за веревочки, — сказал Павел. — Встать!

Спустили с вышки флаг, и все пошли к мишеням. Да стоило ли ходить, и так все ясно. Какая-то надежда все-таки имелась, и мы бесполезно, долго наши мишени рассматривали.

— Все мимо, — сказал Павел, — в молочко.

— Куда? — не понял я.

— Намарал, — сказал Павел.

— И я намарал, — сказал Вовка, глупо улыбаясь.

— Оба намарали, — улыбнулся я так же глупо.

— Пора и домой, — зевнул Вовка.

С такими результатами стыдно домой возвращаться.

Но сколько бы сейчас мы ни стреляли, ничего ведь не изменится.

Для начала бы глаз закрывать научиться…

— А сейчас, ребята, — сказал Павел, — следует наше оружие смазать.

прочел я на плакате в сарайчике.

— До стрельбы нам пока рановато, — сказал Павел, — в дальнейшем займемся теорией, сами сделаем станок, я готов с вами повозиться.

— А сюда придем? — спросил я.

— Непременно придем.

вспомнил я следующие строчки.

Обратно шли молча.

И ехали молча.

Так долго добирались и промахнулись…

Старались, целились, стреляли и… намарали…

— Ты мне страшно нужен, — сказал мне управдом во дворе.

Никогда я ему не был нужен и вдруг нужен.

— Я тебя знаю, и ты меня знаешь, — сказал он, — достаточно ли мы друг друга за войну узнали?

— Достаточно, — сказал я.

— Безобразия твои не в счет.

— Какие безобразия?

— Не стоит вспоминать.

— Не стоит так не стоит, тогда и говорить об этом не стоит.

— У меня к тебе поручение, — сказал он.

— Какое?

— Покрасить чердак.

Я думал, он шутит. Кому сейчас надо чердак красить, красоту там наводить?

— Очень нужно, — сказал он. — Особая противопожарная краска с известью имеется, два ведра достал.

— Внутри красить или снаружи?