Алексей Мусатов - В колхозной деревне

Статья была подписана инициалами: «Н. и Н. Ч-ны».

Не знаю, заметили ли Варя и Андрей Егорыч, как низко я наклонилась над журналом, как задрожали у меня руки.

Пожалуй, что нет. Варя была всецело занята стеблями гречихи.

Вдруг она подняла голову:

— Никогда такой гречихи не видывала. Чуть ли не до пояса мне. Андрей Егорыч, да это же очень здорово. Значит, так и решим: сеять по-новому.

— Невелик я знаток в агрономии, — хмыкнул Усов. — Вот как Надежда Петровна скажет, так тому и быть. Да хорошо бы еще для верности с автором списаться.

— Чего там списываться? — возразила Варя. — Лично надо поехать, полную инструкцию от него получить. Раз такое дело, человек не откажет.

— Понятно, не откажет. Да вот жаль: фамилию свою автор не обозначил.

Варя заглянула через мое плечо в конец статьи, где стояли инициалы автора.

— И правда, засекреченный товарищ. Надежда Петровна, может, вы знаете, кто этот человек?

Я молчала.

— Ну, никак нам не везет, — сокрушенно вздохнула Варя. — По этим буковкам теперь его днем с огнем не сыщешь.

— Зачем же днем с огнем, — тихо сказала я. — Один из авторов не так уж далеко сидит от вас.

— Вы? — привстал Усов.

Я объяснила, что статья в журнале написана мною вместе с мужем незадолго до его смерти, а загадочную подпись следует читать так: «Надежда и Николай Черкашины».

Еще я сказала, что хотя опыт удался и статья была напечатана, но она большого интереса в зерновом институте не вызвала и вскоре забылась.

— А работу свою вы напрасно забросили, — помолчав, заметил Усов. — Она нам что хлеб насущный. Вот поживите с нами, и вас, как живой водой, спрыснет. Ведь по вашей статейке этот опыт с гречихой и в других колхозах ставили. Теперь только ваше твердое слово требуется. Сеять можно смело.

В комнату вошли Никита Дмитриевич и председатель колхоза Шарапов. Председатель был одет по-праздничному.

— Надежда Петровна, — обратился он ко мне, — Никита Митрич сказывал, что вы специалиста в городе знаете. Будто он помочь нам может. Тогда и я с вами поеду. Если человек стоящий, так мы его к себе зазовем. Ставьте, мол, дорогой товарищ, свой опыт на широту, с размахом, ничего не бойтесь.

— Опоздали, Ефим Семенович, — засмеялась Варя. — Он уже приехал, тот специалист.

— Как приехал?

Варя коротко рассказала обо всем Шарапову.

— Мы тут голову ломаем, терзаемся, а вы с таким капиталом живете и молчите до сих пор, — с легким укором сказал мне Шарапов. — Давайте тогда так, Надежда Петровна. Вечером соберу правление с активом. Вы, конечно, суть дела доложите, товарищ Усов выступит. Планчик сева наметим. Потом и в районе и в области побываем. Приемлемо, Надежда Петровна?

— Согласна, — кивнула я и с благодарностью оглядела окружавших меня новых друзей.

— Укрупнялись колхозы. Трудным оказался колхоз имени Сталина в Моргаушах. Там объединили пять наиболее отсталых артелей, — рассказывал заместитель министра сельского хозяйства Чувашии Захаров. — На объединенном собрании колхозники заочно выбрали председателем Андреева. Евтихий Андреевич — чувашин местный, до войны восемь лет был председателем маленького колхоза в соседнем районе.

Так вот, пришел Андреев ко мне, сел вот тут и говорит: «Удавлюсь — не пойду! Ты знаешь, что у них там за хозяйство? Меня же через год в тюрьму посадят».

Поехал я с ним в колхоз. Вместе с секретарем райкома пошли по хозяйству. Семян нет. Кормов нет. Скот лежит — не поднимается. На трудодень получали крохи. О дисциплине, понятно, и говорить нечего.

Долго мы с секретарем райкома уговаривали Андреева… Уговорили…

— Ну и что же? — спросила я.

— Да вытягивает колхоз! Мужик оказался расчетливый. Хозяин! Всяким прихлебателям дорогу в колхоз отрезал. Люди в него поверили…

Приехав в Моргауши, я застала Андреева в правлении колхоза увлеченным беседой с гостем из Чебоксар — заведующим кафедрой частной зоотехнии Чувашского сельскохозяйственного института доцентом Владыкиным.

В правлении было людно: тут же работали и агроном, и бухгалтер, и учетчик-счетовод; сидели колхозники.

Андреев, человек лет сорока, худощавый, мускулистый, повыше среднего роста, хитровато улыбаясь, говорил седобородому, высокому, статному Владыкину.

— Вот, значит, Иван Николаич, мы с вами ровесники. В один год начали нашу жизнь. Вы с тридцатого в ученых, а я с тридцатого в колхозе, с землей да с коровами… На одном фронте, в общем, воюем!

— Ладно, ладно, ровесник, вы от дела не уходите! — отозвался Владыкин. — Если я вас за комплексное развитие хозяйства хвалю, так думаете, я от вас с кукурузой и с силосом отстану? Нет, не на того напали! Да я уверен, что вы и сами с кукурузой подружитесь. Вы только начните…

— Начинать, — надо конец видеть, экономический результат, — посерьезнел Андреев.

— Если хорошо землю подготовите, с кукурузой не загорюете. Вы вот, Евтихий Андреич, против силоса…

— Ах, батюшки мои! — вскипел Андреев. — Да что вы мне все «против! против!» Ославили консерватором на всю республику! Не против я, а пока нам картошка на сочные корма выгоднее была. Вы ведь знаете, сеяли мы на силос вику, горох, подсолнух. Получили с десяти гектаров сто тонн зеленой массы. А картофеля мы с таких же десяти гектаров нынче 167 тонн сняли. Нельзя же всю Россию под одно подравнять. Где силос, а где пока картошка. Цель-то ведь не в силосе, а в том, чтобы скот рос да упитывался, чтобы молока да мяса побольше…

Присутствующие насторожились и ждали ответа ученого.

— Не забывайте, Евтихий Андреич, о необходимости разнообразить кормовые рационы, — сказал Владыкин. — Животные так же, как и мы, не любят однообразия. Кроме того, в силосе сохраняются витамины.

Андреев на секунду задумался, однако не отступил.

— Мы вот с Петром Захарычем, — кивнул он на бухгалтера, — всегда взвешиваем, что выгоднее…

— А, может, еще подумаем насчет кукурузы-то, Евтихий Андреич? — не настаивая, спросил бухгалтер. — Раз вот разнообразие нужно.

Андреев опять задумался, чуть нагнув голову. Потом, слегка пристукнув рукой по столу, выпрямившись, сказал:

— Ладно, давайте думать! Вам, Анна Григорьевна, — обратился он к агроному Ильиной, — задание: обеспечить нас книжками о кукурузе. И побыстрее.

— С удовольствием, хоть сейчас принесу, — обрадовалась та.

— Значит, договоримся: я буду читать. Вы, Петр Захарыч, прочтите. И ты, Петр Андреич, почитай, со стариками потолкуй, что скажут, — сказал Андреев сидевшему рядом со мной крепкому, седому старику Петру Андреевичу Смирнову, как я после узнала, члену правления артели. — На днях на правлении решим. Уж если будет у нас кукуруза на силос, — так должна быть лучшая в районе — не меньше 50 тонн зеленой массы с гектара!