Алексей Мусатов - В колхозной деревне

— В связи с постановлением вернулись? — спросила я водителя.

— Нет, я пораньше, — улыбаясь, отозвался он. — Прошлый год еще родные написали: «Хорошо стало. Трудодень подходящий. Давай домой!»

— Что же, не раскаиваетесь?

— Раскаиваться не приходится. Зарабатывал я, правда, неплохо. Однако с трудоднями теперь выгоднее. А главное, дома. Разве сравнить?

Машина быстро мчалась к городу.

— Вот хорошо, Гриша! Не люблю тихо ездить, — сказал Андреев. — Время быстрое у нас.

На выразительном лице его ясно отражалась радость.

— Теперь уж наш колхоз не остановить! — ни к кому не обращаясь, медленно проговорил он. — Настроение у народа такое.

Совсем недавно мне пришлось побывать в одном из отсталых колхозов на Днепропетровщине и беседовать с его новым председателем. Хмурясь, вспоминая всех чертей и всех бывших председателей, он перечислял свои беды, беды колхоза. Низкий трудодень. Бескормица на фермах. Жалкие рубли на текущем счету…

— Да ежегодно новый председатель, — прибавил я.

— И это, пожалуй, главная беда! — отозвался мой собеседник.

По всему было видно, что этот товарищ не принадлежит к категории «председателей — сезонников». Занял он свое председательское место неторопливо, но крепко. Полон энергии и решимости поднять колхоз. Меня интересовало: с чего же он начнет?

— Я понимаю, — рассуждал новый председатель, — что следует пойти к людям и сказать им: давайте поработаем дружно, честно, и сами увидите — в конце года наш трудодень увеличится вдвое, втрое. И это будет только началом… Но ведь и все прежние председатели — в том числе нерадивые «сезонники» — тоже начинали с таких разговоров да обещаний. Жди конца года… А мне надо, чтоб люди сегодня горячо взялись за дело, чтоб сегодня поверили в трудодень.

До позднего вечера новый председатель совещался о чем-то с бухгалтером, прикидывал, щелкал костяшками счетов. Утром он сообщил:

— Кое-что придумали. Подкормим и продадим свиней. Из этих денег весной, в разгар работы, выдадим денежный аванс на выработанные трудодни. Небольшой, правда, аванс, но выдадим. А затем попозже, во время уборки, еще раз… Неплохо будет, правда? Эх, — вздохнул председатель, — иметь бы сейчас миллион на текущем счету да ежемесячно авансировать колхозников в счет выработанных трудодней. Вот тогда сослужил бы нам трудодень великую службу. Но это пока мечта.

В те дни в колхоз прибыли газеты с решениями февральско-мартовского Пленума ЦК КПСС, и мне особенно врезалось в память то место, где говорится о роли председателя колхоза.

«Факты показывают: если на руководство колхозом выдвигается деятельный и инициативный председатель, знающий свое дело и умеющий организовать массы, самое отсталое хозяйство в течение двух — трех лет становится передовым, а колхозники получают на трудодни высокие доходы. В таких колхозах правильно сочетаются государственные, общенародные интересы с интересами колхозов и колхозников».

Я мысленно решил: через два — три года приеду снова в этот колхоз. Какие перемены здесь произойдут?

Когда об этом возник разговор в Киеве, один товарищ, сведущий в вопросах сельского хозяйства республики, посоветовал мне:

— Хотите увидеть, что можно сделать в отсталом колхозе за два — три года? Поезжайте к Цыбенко.

Я поехал в колхоз «Большевик» Шосткинского района Сумской области. Район этот расположен в крайней северовосточной части украинского Полесья. Почвы здесь супесчаные, бедные. О могучих черноземах местные хлеборобы знают только понаслышке.

Пятьдесят копеек деньгами да полкилограмма хлеба на трудодень — этих двух цифр, пожалуй, достаточно для того, чтобы представить, каким было хозяйство артели в 1950 году, до того, как председателем колхоза избрали опытного агронома, работника Министерства сельского хозяйства республики Константина Ефстафьевича Цыбенко. Он был седьмым председателем за послевоенные годы…

Знакомясь с людьми, вникая в дела, Цыбенко, как и каждый новый руководитель, решал нелегкий вопрос: с чего начать?

И он начал: в хозяйстве — с ломки шаблонной агротехники, в работе с людьми — с трудодня.

В первую весну Цыбенко столкнулся с большими трудностями. Нельзя сказать, что дисциплина в колхозе была совсем расшатана, но люди работали без огонька. В базарные дни в бригадах и звеньях чувствовалось смятение. Что давал базар? Копейку. Но это, как говорили здесь, была живая копейка. Вот тогда новый председатель и задумался о живой, то есть сегодняшней, копейке, вернее, о рубле, которым можно было бы повысить материальную заинтересованность колхозников, поощрить их, укрепить авторитет трудодня.

Пришлось крепко поскрести в колхозных амбарах, в колхозной кассе, но зато весной, в горячую пору, выдали небольшой аванс зерном и деньгами. Потом еще раз авансировали — летом, во время уборки. Новшество понравилось всем.

В 1952 году денежные авансы были выданы уже шесть раз. Базарная копейка была окончательно посрамлена. Ее затмил колхозный рубль.

Десятки людей приезжают в колхоз «Большевик» ознакомиться с порядком выдачи авансов. Велик интерес к этому новому и важному делу. Главный бухгалтер Иван Демьянович Фролов рассказывает об итогах минувшего года, о том, как по-новому финансируются колхозники.

По решению правления, — это решение было одобрено общим собранием колхозников, — в первом квартале авансов не выдавали. И вот почему: во-первых, только что произвели окончательный расчет за 1952 год, в котором трудодень уже превысил 5 рублей деньгами (кроме натуральной оплаты), а во-вторых, поступления доходов в колхозную кассу зимой пока еще ограничены. Авансировать начали со второго квартала. В апреле выдали на каждый выработанный трудодень по полтора рубля, в мае — 2 рубля, в июне — 3, в июле — 4, в августе — 5, в сентябре — 7 рублей. И так месяц за месяцем.

Эти цифры свидетельствуют не только о росте колхозных доходов. Главное заключается в том, что председатель и правление артели умело использовали материальный стимул, увеличивая авансы по мере того, как возрастал объем работ. В некоторые месяцы общая сумма авансов составляла четверть миллиона рублей. Многие семьи получили авансом по тысяче рублей в месяц. А в среднем на каждого трудоспособного приходилось до четырехсот рублей.

В свете этих цифр особый смысл приобретает диаграмма, которую можно увидеть в правлении колхоза: в 1950 году каждый трудоспособный выработал в среднем 346 трудодней, а в 1953 году — 456. На 110 трудодней больше!

В колхозе «Большевик» охотно расскажут вам характерные житейские истории. Вот, к примеру, недавно одна девушка вышла замуж за парня из соседней деревни. Посудили, порядили молодые и решили жить в колхозе «Большевик». У жениха, видите ли колхоз отсталый, доходы там неизмеримо меньше. В 1950 году предлагали колхозникам этой артели объединиться с «Большевиком». Те не захотели. А теперь жалеют.