Пауль Куусберг - Кто он был?

Они въехали в город по Тартускому шоссе. Аннес сидел вместе с музыкантами в кузове машины, капитан Кумаль — рядом с водителем. В распоряжении Кумаля как начальника дивизионного клуба был фургон, вернее, «ГАЗ» с крытым кузовом. Дивизионные умельцы соорудили на обычном грузовике будку из фанеры и жести, в ней перевозили клубное имущество — киноаппараты, книги, инструменты оркестра и, конечно, оркестрантов. Иной раз машина бывала битком набита всяким добром, музыканты в ней еле умещались. На этот раз ехать было просторно. В кузове сидели только шесть музыкантов да он, Аннес. Узнав, что начклуба едет в Таллин с пятью-шестью оркестрантами, Аннес решил ехать с ними. Он уже с раннего утра искал возможность попасть в Таллин. Решение немедленно побывать в Таллине созрело у Аннеса еще ночью, как только в редакции было принято сообщение об освобождении города. Для них, работников редакции, это была тревожная ночь. Не только потому, что они со своим грузовиком чуть не застряли на шоссе, забитом машинами. Мост через реку был разрушен, а на мелководье, где можно было переправиться вброд, машины увязали. Несколько часов прождали они возможности двинуться дальше, но вытаскивать на берег тяжелые грузовики было делом трудным и долгим. А время, когда для фронтовых газет передавалась сводка Информбюро, все приближалось. Им не оставалось ничего другого, как выбраться из пробки автомашин, свернуть на ближайший проселок и поискать какой-нибудь хутор, где они они могли бы подготовить рацию к приему и тотчас же сверстать газету. О наборных кассах и печатной машине можно было не беспокоиться, они стояли в кузове, готовые к работе. Хутор они нашли, хозяева отвели им просторную комнату, переводчик и секретарь редакции сразу стали принимать сводку. Незадолго до полуночи по радио начали диктовать приказ Сталина. Первые же слова — «Войска Ленинградского фронта в результате стремительного наступления сегодня, 22 сентября, с боем овладели столицей Эстонской ССР городом Таллин» — отозвались в душе каждого, кто сейчас находился в комнате. Аннес в ту ночь не сомкнул глаз, слишком был взволнован. Подписывая номер в печать, он уже знал: надо сейчас же ехать в Таллин, о Таллине и его освобождении следует написать для газеты более подробно, чем обычно пишутся корреспонденции. Мог бы послать в столицу своего заместителя, секретаря или литсотрудника, они написали бы не хуже, возможно, даже лучше него, в журналистском деле они были опытнее, Аннес работал в редакции всего пятый месяц. Но он чувствовал, что должен сделать это сам. Он горел желанием увидеть родной город. Поэтому рано утром поспешил в штаб узнать, не идет ли в Таллин какая-либо машина из их дивизии. Уже шагая в штаб, сообразил, что такой машины не найдет, дальнейший путь их дивизии пролегал левее. Так и случилось. И когда он уже потерял было всякую надежду, встретил капитана Кумаля, тот был в приподнятом настроении и без всякого вступления объявил, что едет со своими ребятами в Таллин. Такое приказание дал ему начальник политотдела. Чтоб он проделал агитационный рейд в столицу. Будто бы именно так сказал Кумалю подполковник — он любил эффекты и придумывал всевозможные мероприятия. Чтоб он, Кумаль, произнес речь, а ребята пусть играют. Старые, довоенные мелодии. И обязательно — «Твердыню Калева сынов». Прямо на улице. Аннес, конечно, воспользовался случаем. Полагалось бы доложить начальству, что он едет, но подполковника не оказалось ни в политотделе, ни в штабе — спешно отправился в один из полков. Аннес сказал только в редакции, что уезжает в Таллин за материалом и клише. Он часто отлучался из редакции, об очередном номере не беспокоился, коллеги, опытные фронтовые газетчики, знают, что делать. Да и начальство едва ли было бы против его поездки. Если уж подполковник посылает в Таллин клубную бригаду, то наверняка дал бы свое согласие и ему. Так, по крайней мере, Аннес оправдывал свои действия. В собственных глазах. Всю дорогу Аннес завидовал Кумалю, завидовал потому, что тот сидел рядом с водителем и мог через ветровое стекло обозревать окрестности гораздо шире, чем он, сидя в кузове. Дверь будки, правда, была открыта, но все равно поле зрения более ограниченно. Так, во всяком случае, думалось ему. Хотелось видеть все по обе стороны шоссе, каждую крестьянскую избу, другие строения, каждую рощицу, каждый куст, мимо которых проезжали. А особенно людей, как они ведут себя, — следят ли за ними тайком из-за угла или стоят смело у своих домов или даже выходят к дороге — приветственно машут им рукой. К сожалению, он мало что видел, на дороге и вдоль нее люди почти не попадались. Только где-то у края поля заметил крестьянина, который стоял рядом с телегой и провожал их взглядом. В другом месте во дворе придорожного хутора резвились дети, он ясно слышал их веселые выкрики. Близ Вайда разглядел кучку людей — пять-шесть мужчин и женщин, они оживленно разговаривали, голосов не было слышно из-за шума машины. Они проехали мимо подбитого немецкого танка, двух-трех автомашин, опрокинутых в кювет, одна из них — колесами кверху. То ли машины были совсем разбиты, то ли врагу не хватило времени их вытащить. Минут десять потеряли, перебираясь вброд через обмелевшую речку. Мост и здесь был взорван, но, к счастью, выкарабкались. Следов больших сражений не видели, может быть, передовой отряд двигался какой-нибудь другой дорогой, а может, у десанта и не было тяжелых стычек. Сейчас, когда Аннес уже поговорил с капитаном Теэяэром, он знал, что серьезное сопротивление передовой отряд встретил только у Васкъяла.

Их обогнал «виллис», рядом с шофером сидел автоматчик, сзади — два офицера, один из них в генеральской форме, потом прошли три «студебеккера», груженные снарядами. Попался им видавший виды автобус, где ехали штатские люди, потом промчался мимо еще один «виллис» — там были и военные, и штатские. Движение на шоссе не было особенно плотным. Аннес думал, что машин будет больше. Через лес их клубный грузовик шел хорошим ходом, водитель выжимал из мотора все, что можно, ему тоже не терпелось поскорее добраться до цели; проносясь между двумя стенами леса, Аннес подумал: если в ельнике прячется какой-нибудь недобитый вражеский отряд, их машины для него — отличная мишень. На восьмерых у них только один автомат и две винтовки, да еще у него и у Кумаля по пистолету. Они отправились в путь так беспечно, как будто и не катились по этим дорогам лишь несколько дней назад боевые машины и обозы отступающего врага, не двигались его колонны. Как будто и не было только позавчера у их дивизии жестокой схватки с отрезанным неприятельским полком, который пытался пробиться на запад. В те часы Аннес находился в своем прежнем полку, который остановил и разгромил врага, взял много пленных.