Пауль Куусберг - Кто он был?

— Сведений о рождении и смерти у меня нет. Я не знаю, горожанин он или деревенский, правда, я познакомился с ним в городе, но ведь многие сельские ребята шли в город искать работу и более привольную жизнь. Даже хозяйские сынки, не говоря о детях арендаторов, бобылей и батраков. Уход в город — это не теперешнее, а гораздо более раннее явление. Вспомните «Железные руки» Вильде.

Михкель был недоволен собой, чувствовал, что начинает наставлять, в нем снова просыпается школьный учитель. Он уже давно понял, что молодые не переносят поучений, молодые хотят видеть мир по-своему и видят его.

На этот раз молодой человек оказался неожиданно сговорчивым:

— И мой дедушка переселился из деревни в город, отец и я родились уже в городе.

Михкель спросил:

— А чем ваш дедушка начал заниматься в городе?

Глупо было так спрашивать, но молодой человек заинтересовал его, в нем проглядывало что-то знакомое, и Михкелю захотелось узнать о нем побольше. Вместе с тем это позволяло собраться с мыслями, обдумать, что сказать, а о чем умолчать.

— Я мало что знаю о своем дедушке, — ответил без упрямства назвавшийся Энном Вээрпалу молодой человек. — Когда я родился, его уже не было. И отец немногое помнит, собственно, почти ничего. Но я слышал, что дедушка работал в разных местах, и на стройках тоже.

Михкель кивнул:

— В тогдашние времена человек сам был и за подъемник, и за кран. Ваш дедушка, видимо, тоже подносил кирпичи или таскал наверх песок или что-то другое делал, тогда на стройке было много подсобных рабочих. — Затем спросил: — У вас эстонизированная фамилия?

— Наверное.

Михкель помолчал немного и решил вернуться к разговору о Сассе. Об Александре Раавитсе, ради которого студент отыскал его.

— Александр Раавитс тоже был разнорабочим, который так же, как и ваш дедушка в то время, когда мы познакомились, работал на стройке. И тоже простым, подсобным рабочим. Иногда занимался бетонированием, заливал потолки подвалов и потолочные перекрытия. Эту работу, по его словам, он знал лучше. Я видел, как он таскал на потолки песок. Чтобы перекрытия были звуконепроницаемыми и держали тепло, так называемые черные потолки покрывали опилками, вперемешку с известью, известь добавляли из-за мышей и крыс, или же засыпали сухим песком. Песок тяжелее опилок, он держит тепло хуже и требует более толстых балок. Раавитс был рослым, крепким мужиком, который не берег свою силу. Бездельничать тогда и нельзя было, работа сдельная, приходилось жилиться, пока ноги таскали. Если хотел хоть немного заработать. Учился он, правда, наборному делу, но двери типографий оставались перед ним закрытыми.

Молодой человек быстро спросил:

— Почему закрытыми?

— Он был одним из руководителей тогдашней стачки типографских рабочих.

Молодой человек вроде бы остался доволен ответом, во всяком случае, больше он об этом не спрашивал.

Михкель поднялся:

— Извините, я пойду и попрошу сварить нам кофе.

— Спасибо. Но этого не надо делать. — Гость попытался было удержать Михкеля, но тот уже исчез за дверью.

Юта уже варила на кухне кофе. Михкель еще раз убедился, что у него разумная и догадливая жена, которая с лету понимает, что делать. Поняла, что пришел такой человек, с которым не обойдешься двумя-тремя словами, предстоит долгий разговор, и в таких случаях кофе обязателен. Но Юта, как обычно женщины, помимо всего, была еще и любопытной, поэтому Михкель счел нужным сказать несколько слов о своем неожиданном госте:

— Незнакомый мне студент, но становится все симпатичнее. Зовут Энн Вээрпалу. Занимается исследованием событий сорокового года. Курсовая работа или что-то вроде этого. Парень основательный.

Юта оживилась:

— Вээрпалу, я расслышала правильно — Вээрпалу?

Юта словно бы подумала о чем-то и спросила как бы между прочим.

— Да, Вээрпалу, ты расслышала правильно. Энн Вээрпалу.

— В нашей системе работал один Вээрпалу, на мебельной фабрике.

— Сколько ему было лет?

— Около сорока или чуть больше. Года два-три назад.

— Кем он был?

— Краснодеревщик. Тонкий мастер. На все руки. Делал выставочные экземпляры. Директор хвалил его и мучился с ним. Хвалил золотые руки и чувство долга, проклинал упрямство. Этот Вээрпалу отказался баллотироваться народным депутатом. На собрании по выдвижению кандидатов он заявил, что баллотироваться не будет, особо не стал объяснять свой отказ. Потом все получили за него по шее: директор, парторг, председатель профкома.

Кофе был готов, Юта поставила кофейник, чашечки и сахарницу на поднос, поставила туда еще блюдо с ломтиками пирогов, накануне она испекла пироги с вареньем и капустой, однако поднос нести мужу не доверила. Михкель понял, что Юта хочет познакомиться с гостем. По крайней мере увидеть своими глазами.

Он направился в свою рабочую комнату, взвешивая, предложить гостю вина или нет. У него была бутылка изготовленного в Торино итальянского вермута, который он месяц назад купил в Москве. Или предложить коньяк? И коньяк у него имелся, грузинский «Энисели». Михкель не был выпивохой, но когда порой пропускал рюмочку, то хотел, чтобы это был хороший напиток.

Едва Михкель успел присесть, как в дверях уже стояла Юта. Он опять удивился своей жене, которая умела примолодиться. Сейчас она выглядела сорокалетней дамой, вовсе не бабушкой. И дамой ухоженной, а не шлепавшей по комнате в домашнем платье пенсионеркой, хотя на самом деле и достигла пенсионного возраста.

Юта переставила с подноса на столик чашечки, кофейник и блюдо с пирогами, чуточку поправила их расположение, чтобы все было аккуратно, и осталась стоять. Михкель заметил, что Юта оглядывает гостя. Не вызывающе, а доброжелательно. Юта умела общаться с людьми.

— Моя супруга, — представил Михкель Юту.

— Вээрпалу, — произнес молодой человек и быстро поднялся.

— Молодой ученый муж, — шутливо добавил Михкель.

— Вы очень похожи на своего отца, — удивила Юта и Михкеля и гостя. — Ведь ваш отец работает на мебельном комбинате?

Юта очень ласково улыбнулась молодому человеку, будто старому хорошему знакомому.

Михкелю показалось, что гость оказался на мгновение в замешательстве, но тут же взял себя в руки.

— Вы знаете моего отца?

— Немного. Лично мы не знакомы. Он самый признанный мастер в нашей системе. Кроме всего прочего, — теперь Юта уже кокетничает, подумал Михкель, — у него оригинальное, весьма запоминающееся лицо.

Юта налила молодому человеку кофе.

— Спасибо, — пробормотал он.

— Может, рюмочку вина? — обратился Михкель к молодому человеку.

— Нет, благодарю. Я не пью.

— Прекрасно и жаль. Прекрасно ближе познакомиться с молодым человеком, который не дал захватить себя зеленому змию, и жаль, что новое знакомство нельзя отметить рюмочкой.