Иван Евсеенко - До конца жизни

Демьян опять приободрился и заспешил на Колодное, почти не сомневаясь, что Зорька, конечно же, там. Живое, оно всегда к живому тянется. Небось пасется Зорька рядышком с каким-нибудь стригунком и горя не знает, а Демьян без толку мечется по лугу, переживает.

Колодное — вот оно — рукою подать, а добирался Демьян к нему почти до полуночи. Попадется по дороге какое-либо озерцо или ручеек, и обходишь его версты за две. А тут еще кусты да прошлогодние камышовые заросли — не больно-то в них разгонишься.

Но все равно идти Демьяну теперь было намного легче. Раз Зорька, считай, нашлась, так какая разница ка полчаса он раньше придет или позже…

Демьян был уже совсем рядом с табуном. Ему оставалось обойти всего одно или два озерца, но он остановился возле куста лозы, замер и стал слушать, как, перекликаясь с редким криком сторожевых уток, звенит ночной колокольчик. Когда лошадь ест траву, он звенит тихо и даже как-то по-ночному дремотно, но когда она чем-либо встревоженная, поднимает голову, настораживается, — колокольчик вздрагивает испуганно, отрывисто, словно предупреждает весь табун об опасности…

Демьян обошел, обогнул два последних озерца минутою. Там она, Зорька, рядом с колокольчиком. Тут и сомневаться нечего! Уж кто-кто, а она любопытная, внимательная, ничего интересного не пропустит.

— Кто там? — неожиданно окликнули Демьяна из темноты.

— Я, — немного даже растерялся он.

— Кто это — ты?

— Известно кто — человек!

— Ну, подходи, коли человек, — кажется, поняли его там в темноте.

Демьян выбрался на бугорок, отряхнул с фуражки росу и только теперь заметил высокого грузного мужика, налаживавшего поодаль от камышовых зарослей костерок.

— Чего бродишь по ночам? — полюбопытствовал тот.

— Да вот… — начал объяснять Демьян, — телочка у меня потерялась. Не видел?

— Что-то не видно, — понимающе обеспокоился мужик.

— Может, поглядим?

— Давай.

Мужик поднял с земли кнутик, и они пошли обходить небольшой островок, на котором паслось десятка два лошадей. Возле старого костистого коня, на шее которого был привязан тот так обнадеживший Демьяна колокольчик, остановились. Завидев людей, конь удивленно поднял голову, отчего колокольчик вздрогнул, забился, тревожно и предупреждающе.

— Свои, свои, — успокоил коня мужик. А Демьян, чиркнув спичкой, заглянул за один кустик, за второй и вконец расстроился:

— Видать, не проходила она здесь.

— Похоже на то, — согласился мужик и стал предлагать Демьяну. — Может, посидели бы возле костерка, покурили, картошки напекли? Где ты ее сейчас найдешь среди ночи?!

— Да нет, похожу еще, — все-таки собрался в дорогу Демьян. — Счастливо оставаться.

— Ну, гляди… — мужик заметно опечалился. Потом прикрикнул на отбившуюся от табуна лошадь и посоветовал: — Ты на Цыганский берег держи. Там наше стадо в кошарах. Может, туда как забрела.

Демьян, потерявший было всякую надежду, опять воспрянул духом. Тут и гадать нечего, там, возле стада Зорька. Чего ей к лошадям прибиваться, раз коровы на лугу есть…

Уже было далеко за полночь. Вся луговая жизнь угомонилась, затихла: перестали вскрикивать сторожевые утки, успокоились на болотах лягушки, в последний раз вздрогнул и замер колокольчик. Видно, ночная дремота одолела старого трудового коня, и он, доверившись пастуху, решил передохнуть до утренней зорьки…

Заречнянские луговые кошары Демьян заметил еще издалека. В ночной темноте вначале проступила, надвинулась на него скирда сена, которую расчетливые заречнянцы приберегли до этих вот весенних дней, чтобы было чем подкармливать скотину. Потом он разглядел белую, должно быть, недавно обновленную изгородь и маленький дощатый домик почти на самом берегу.

Демьян присел возле скирды, переобулся, осторожно покурил и лишь после этого собрался идти к домику.

Собрался, да не пошел. Ночная дорога сморила, одолела и его. Демьян поплотнее вжался в скирду и задремал, теша себя надеждой, что теперь уж Зорька определенно здесь. Вот передохнет он минуту-вторую, а потом отыщет Зорьку возле какой-нибудь коровы, возьмет ее на поводок, и отправятся они домой к Анюте по утреннему солнечному лугу. Иногда, правда, сквозь дремоту и забытье, будоражила, пугала Демьяна и другая мысль: а что, если Зорьки возле стада нет? Тогда как? Тогда где ее искать, на что надеяться? Но даже во сне он гнал от себя эту ненужную, глупую мысль и старался спать по-домашнему спокойно и крепко.

Разбудили Демьяна какие-то голоса, негромкие, сдержанные, но в предутренней тишине все равно далеко слышимые. Он стряхнул налипшие соринки, подхватил фонарь и зашагал к домику весь еще во власти сна и отдыха.

Возле домика на лавочке приделывал к алюминиевой фляге крышку парень лет девятнадцати. Занятый своим делом, он, казалось, нисколько не удивился появлению Демьяна, словно наперед знал, что тот где-то бродит в лугах и с минуты на минуту должен прийти сюда за помощью.

Демьян поздоровался и стал рассказывать ему о Зорьке, о том, какой она всегда была внимательной и послушной, а вот вчера что-то случилось, может, напугал кто или просто так с непривычки заблудилась, малая ведь еще совсем.

— Оля-я! — крикнул куда-то в редеющий туман парень.

— Чего? — отозвался оттуда девичий голос.

— Иди сюда!

— Иду-у!..

Демьян позавидовал этой их утренней перекличке и вспомнил, как однажды он во время сенокоса точно так вот звал Анюту, а она все молчала, то ли не слыша его, то ли стесняясь подружек. Ему даже показалось, что именно Анюта сейчас появится возле домика и, озабоченная, начнет спрашивать Демьяна, зачем он звал ее в такую рань.

Но вместо Анюты к ним подошла светловолосая тоненькая девчонка с полным ведром молока в руках. Она чуть настороженно поздоровалась с Демьяном и взглянула на парня:

— Случилось что-нибудь?

— Ага, — ответил парень. — Теленок потерялся. Ты не видела?

— Нет, — еще больше встревожилась девчонка.

Демьян тяжело вздохнул. Он почему-то надеялся, что девчонка обязательно принесет ему добрую весть. Кто же тогда еще и может обрадовать человека, если не такая вот ясноглазая работница? Но, видно, не судьба…

Демьян собрался было идти дальше, но Оля, словно почувствовав, что таится за этим его вздохом, кинулась утешать, успокаивать Демьяна:

— Может, молока попьете?

— Попью, — неожиданно согласился он и присел на лавочку рядом с парнем.

Оля сбегала в домик, принесла оттуда пол-литровую кружку и чистый льняной лоскутик. Ловко, одним движением, она приладила его на венчик, улыбнулась Демьяну и, не обронив ни капли, налила полную кружку не остывшего еще, подернутого пеной молока.

Демьян выпил его, не торопясь, с минутным перерывом и отдыхом, чтобы вдоволь насытиться и почувствовать молочный, ни с чем не сравнимый вкус. Молоко Демьяну понравилось: густое и пахучее, почти как у Белянки… Года через полтора-два, глядишь, и Зорька порадовала бы его кружкой такого вот утреннего пенистого молока. Сколько раз Демьян мечтал о том счастливом дне, когда Анюта придет из сарая от Зорьки, процедит молоко и даст первому Демьяну попробовать его и определить, такое ли оно получилось, как у Зорькиной матери, Белянки.