Варлен Стронгин - Вечный всадник

А еще через день городок облетела другая весть — от Андриса ушла Вия. Собрала вещи и уехала к родственникам в деревню. Ее видели на автостанции — почерневшую, поседевшую, с красными от слез глазами. Глядя на нее, даже трудно было представить, что еще совсем недавно она была красивой женщиной. Вечером приехал Янис. Илга припала к его плечу, заплакала и долго не могла прийти в себя. В тот же день поздно вечером кто-то постучал в дверь.

— Это Андрис, — сказала Илга. — Не пускай его! Он наверняка пьян!

Брат подумал, покачал головой, но все-таки впустил Андриса. Таким пьяным и взбудораженным Илга не видела его никогда.

— Чего тебе? — сказала она. — Антона нет!

— Я знаю, — заплетающимся языком пробормотал Андрис. — И Вии нет! — Тут он уставился на полку с чертями, и его ноздри стали раздуваться, а из горла вырвался протяжный звук: — И-и-и-и-их! — прохрипел Андрис и неожиданно заговорил членораздельно: — Продай мне этих чертей, Илга, хорошо заплачу! Зачем они тебе? А деньги пригодятся. У тебя дети. Продай!

Илга посмотрела на брата, тот отрицательно покачал головой.

— Не хотите продать? Лучшему другу Антона? — ухмыльнулся Андрис. — Жаль! А то осталось бы у меня о нем хорошая память!

— Память? — вздрогнула Илга. — Может быть, Антон еще жив?

— Может быть, конечно, — засуетился Андрис. — Я так сказал потому, что его нет… и Вии нет… Вы не хотите уважить меня, я пойду!

Андрис вышел на улицу, не закрыв дверь, и Илга почувствовала, как в комнату пополз холод. «Наверно, с озер», — подумала Илга и попросила брата прикрыть дверь.

У магазинов, на лавочках у домов, у развешанного во дворах белья люди обсуждали исчезновение Антона. Многие считали, что он утонул, шел из шашлычной по мостику, был под градусом и свалился в озеро. Это мог видеть Ивар, он пьяный лежал на берегу, но он, наверно, спал. А вчера он подзадоривал Андриса, говоря ему, что Антон сбежал из Луидзы, как и Вия, что они теперь вместе. В ответ на эти слова Андрис схватил Ивара за ворот, стал душить, крича: «Нет Антона! Нет!» — а потом вдруг отпустил Ивара и растерянно вымолвил: «И Вии тоже нет». «Вия есть!» — многозначительно произнес Ивар, и Андрис покачнулся от этих слов, как от сильного ветра.

Старый Михлис, которому пошел девятый десяток, самый старый в Луидзе житель, выслушав сограждан, причмокнул языком и с загадочным видом сказал, что Антона погубил черт.

— Не смейтесь! — обиделся Михлис, он плохо видел и неважно слышал, но догадался, что люди недоверчиво отнеслись к его словам. — Черт всегда жил в Луидзе. Всегда, еще до того времени, когда я появился на свет. А это было очень давно. Я даже не помню когда. Этот черт гонялся за нашим Стродом, но Строд сначала перехитрил черта, уехал в Якутию, там совершил много славных дел, но потерял осторожность, и тогда черт настиг его. Да… Давно это было! А теперь черт погубил Антона, именно Антона! Подумайте почему?

Тут старик замолчал, и люди задумались, но не смогли ответить на вопрос Михлиса.

— Антон первый обнаружил этого черта и стал его лепить, чтобы таким образом показать людям! Мы зря считаем, что черти обитают в развалинах, на озерах, на кладбище. Черт среди нас — и первым его заметил Антон! — страстно выговорил Михлис.

— Но я часто беседовал с Антоном, и в последний раз он ничего не говорил мне ни о каком черте, — сказал директор музея, — правда, обещал передать свою коллекцию.

— Вот-вот, — прошамкал Михлис, — обещал передать коллекцию музею, чтобы люди скорее распознали черта!

— Но в коллекции много чертей! — возразил директор.

— Много, — сощурил глаза Михлис. — Да, чертово племя многолико, в нем очень нелегко разобраться. Но я не сомневаюсь, что черт погубил Антона. Черт, которого он обнаружил!

Старик покачал головой, чувствуя, что люди не верят ему, и, кряхтя, заковылял к дому.

В эти дни солнце не вставало над Луидзой, словно обходило городок стороной. Илга, посоветовавшись с братом, решила продать дом и перебраться в Резекне к матери. Коллекцию чертей она передала музею, оставив себе только последнего черта Антона, самого страшного.

— А морского черта он успел вылепить? — поинтересовался Янис.

— Не успел, — вздохнула Илга, — уже делал, но в последний момент передумал и вылепил чудовище — страшное и глупое!

— Чудовище не может быть умным, — сказал Янис, — иначе оно не было бы чудовищем.

Илга, дети и Янис уже были готовы к отъезду, когда прибежала соседка и сообщила, что ночью кто-то выкрал из музея чертей Антона.

Люди собрались у музея, обсуждая случившееся. Приковылявший сюда Михлис размахивал руками, кривил рот, обнажая поредевшие зубы:

— Что я говорил? Антона уничтожил черт! И этот черт выкрал фигурки, чтобы мы по ним не узнали его! Что я говорил?

Люди слушали Михлиса и почесывали затылки, они не верили в чертовщину, но уж очень логично говорил старик.

Прибывший из Резекне следователь отнесся к этой версии с улыбкой, сказал, что кража вполне объяснима, так как после гибели мастера цена его изделий резко увеличилась.

Илга принесла к следователю последнего черта Антона, следователь удивленно приподнял брови, покрутил черта в руках и сказал:

— Забавная игрушка! Ею можно пугать не только детей, но и взрослых. Но, к сожалению, это всего лишь игрушка. Она мне ничем не поможет.

Следователь вскоре уехал из Луидзы, не найдя следов, ведущих к разгадке исчезновения Антона. Люди тоже не могли сказать ничего путного по этому делу, и только старый Михлис с горящими глазами, как ненормальный, твердил свое: «Черт погубил Антона! Ищите чертей, которых он лепил. Он их раздарил многим людям, ищите этих чертей — и по ним вы разыщете черта, погубившего Антона!»

Перед самым отъездом Илга спустилась к озеру на место, где последний раз проходил Антон. Закутанная в платок женщина, увидев ее, отбежала в сторону. Илге показалось, что это была Вия, но, возможно, это только ей почудилось. Воды озера были печально спокойны, а старые развалины замка походили на кладбищенские памятники, на них только не было ни портретов, ни имен, ни дат рождения и смерти погибших.

Илга подумала об Антоне, об их жизни. Он и сейчас казался ей странным, даже странным в своем исчезновении, она и потом часто вспоминала его, глядя на беснующиеся волны моря, пытаясь разглядеть в них чертенка, которого увидел Антон. Волны изгибались, создавая различные фигуры, но то, что открыл мастер, она, несмотря на все усилия, так и не могла рассмотреть, но старалась. Неведомая сила тянула ее к воде, и даже в самые холодные дни, прикрыв лицо воротником пальто, она стояла на берегу и смотрела на волны.

В Луидзе еще долго обсуждали таинственное исчезновение Антона, но время притупляет боль, с годами о гибели мастера стали вспоминать реже. Зато о его жизни начали рассказывать легенды, хотя в общем-то говорили правду — и о том, что он, нуждаясь, за бесценок продавал чертей и переживал оттого, что работу его не признавали, но верил в свое призвание и в конце концов пусть на исходе жизни, но своего добился. И еще говорили, что всю жизнь он любил одну женщину, а женился на другой лишь для того, чтобы не провести старость одному, но, возможно, и не думал о себе, а просто пожалел почти наверняка обреченную на одиночество некрасивую женщину с двумя детьми. Тем не менее женитьбу на Илге многие горожане осуждали, считая, что брак без любви несчастлив для обоих супругов, а некоторые и потому, что хотели видеть в Антоне идеального мученика, пострадавшего в борьбе за идеалы, для осуществления которых они сами вряд ли пошевельнули бы даже пальцем. Антон стал гордостью городка, директор музея рассказывал о нем туристам, показывая им трех оставшихся чертей, и говорил, что старается восполнить коллекцию. Одного из этих чертей подарил музею старый Михлис, уже тяжело больной, страдающий от астмы, он решил учудить еще раз, обратив внимание людей на то, что после исчезновения мастера пьяница Ивар стал напиваться еще больше и деньги на выпивку, по-видимому, ему дает Андрис, к которому он стал частенько наведываться, а Андрис не такой человек, чтобы выбрасывать деньги на ветер. Тут что-то нечисто и, возможно, связано с гибелью Антона. Люди посмеивались над стариком, но не злобно, учитывая его годы, но в то же время считали, что не Андрис мог убить Антона, а наоборот — Антон Андриса, отбившего у него невесту, и вообще такой человек, как Андрис, не способен на злодейство, и пусть он не отличается добротой, но много лет занимает немалую должность. Конечно, его встречи с пьяницей объяснить нелегко, похоже, что Андрис даже побаивается Ивара, иначе не давал бы ему денег, но Андрис сам любит выпить, может, он просто жалеет Ивара. Даже самый бессердечный человек может с годами подобреть и научиться понимать состояние других. «Старость — не младость!» — вздыхали горожане, слушая внимательно Михлиса и думая, что стоит ли жить до таких лет, чтобы нести околесицу и смешить людей.