Аркадий Пинчук - Потому что люблю [сборник]

— Конечно, здешняя, — охотно ответила она и заправила под косынку светлую прядь волос.

— Подойдите к нам. Не бойтесь.

— А я и не боюсь. Фашистов не боялась, а своих чего бояться. А ну замолчите! — цыкнула она на хныкающих ребят.

Те сразу умолкли.

— Сейчас мы их подзаправим. Вы не желаете с нами?

— Попробуйте найти такого, чтоб не желал. Голод кругом. Но я немножко, ладно. Вот этих если накормите, спасибо вам. — Ее светлые глаза растерянно забегали по консервным банкам.

— Отец-то их где?

— На фронте погиб, а мать вот в этом доме завалило.

— Значит, они не ваши?

— Сестры моей. — Она торопливо кормила изголодавшихся мальчишек, подставляя к подбородку каждого ладонь, чтобы не просыпались хлебные крошки и кусочки тушенки.

— Мать погибла, а ребята как же уцелели? — спросил молчавший до этого Виктор Гай.

— В больнице были, — торопливо ответила женщина, — хворь-то их и спасла.

— А домоуправ говорит, все погибли, — вставил Пантелей.

— Не был он здесь и ничего не знает. Да не давитесь вы, успеете! — снова прикрикнула она на мальчишек.

Те уселись поудобнее и послушно сбавили прыть.

— Подружка моя с мальчиком в эту ночь тоже в больнице была. Надя Садко.

…Через несколько минут все пятеро ввалились в узкую комнатку деревянного двухэтажного дома, чудом уцелевшего среди каменных трущоб.

— Мы с Надей спим вот здесь, — она показала на старую деревянную кровать, — а ребятишкам на ящике стелем. Уж вы никуда не уходите, я ребят Воронковым отведу, там и Андрюша Надин, а ее отыщу и приведу. Мастер отпустит. Скажу, что от мужа друзья приехали, он и отпустит. А ну, чубатые, пошли!

Мальчики шустро выскользнули в дверь.

— Зовут-то вас как? — вспомнил Пантелей.

— Ольгой, — сказала она и, задержавшись в двери, тихо спросила: — Федя живой? Война кончилась, а от него ни слова. — Заметив смущение офицеров, она спросила еще тише: — Погиб, да?

— Нет, не погиб, — сказал Виктор Гай, глядя Ольге в глаза, — он не погиб. Мы просто еще не знаем, где он.

Когда женщина, притворив скрипучую дверь, сбежала вниз по такой же скрипучей деревянной лестнице, Виктор Гай набил трубку и с наслаждением затянулся.

— Будет сейчас море слез, — сказал Пантелей.

— Надо же было ей пройти мимо нас! — взволнованный удачей все еще не мог успокоиться Виктор Гай. — Разминись мы на минуту — и человек похоронен. Нет, я все-таки везучий!

Ему не сиделось и не стоялось. Он снял кожанку и швырнул ее в угол на какой-то ящик из-под снарядов, быстро заходил по комнате из одного конца в другой.

— Видишь, как ей здесь? А он мне голову морочил.

— Кто?

— Кто же… Сирота.

— Отпустил ведь.

— Не дурак, потому и отпустил… У нас ей будет в сто раз лучше.

— А они ее слушаются. Как старшину новички…

— Кто?

— Пацаны Ольгу.

— А-а…

— Тоже выпала доля. Легко ли ей будет вырастить таких вот двоих архаровцев? Натворила война делишек: дети без отцов, отцы без детишек.

Они и не заметили, как отворилась дверь и в комнату вошла худенькая девочка с большими глазами и тонкой шеей. Голова ее была туго повязана темным платочком — под подбородок, а узелок сзади на шее. В больших мужских ботинках она казалась значительно меньше и тоньше, чем была на самом деле.

— Здравствуйте, — сказала она тихим, простуженным голосом.

— Вам кого? — обернулся Виктор Гай.

— Я Надя Садко, — снова очень тихо сказала она.

— Ты Надя Садко? — не скрывая удивления, чуть не выкрикнул Виктор Гай.

— Да, — тихо подтвердила она. — А вы от Феди?

Виктор Гай быстро глянул на Пантелея, тот тоже вскинул брови. Зная Надю Садко по маленькой фотографии, они оба, не договариваясь, представляли ее высокой, взрослой, красивой. Только такой могла быть жена Федора Садко. А тут девочка шестнадцати-семнадцати лет.

— Я вправду его жена, — еще более хриплым голосом добавила Надя. — Скажите, где он? С ним что-то случилось?

Виктор Гай наконец овладел собой.

— Вы знаете, как нам повезло. Мы уже вас погибшей считали. И случайно Ольгу встретили…

— Вы его давно видели?

— Сейчас все расскажем. — Пантелей взял ее за руку и провел к столу. — Вы садитесь, перекусите.

Надя присела на табуретку, развязала платочек, и оба офицера невольно задержали взгляд на ее темных кудряшках: они были густо припорошены сединой. Теперь, когда она села ближе к окну, Виктор Гай увидел возле глаз лучики морщин, а в плотно сложенных губах затаилась взрослая боль.

— Он живой?.. Только не надо меня обманывать. Я давно приготовилась к худшему.

— Он не вернулся на аэродром, — сказал Виктор Гай. — За несколько дней до конца войны… Если бы он погиб, мы бы знали. Я уверен, он живой. И найдется…

Надя молчала. Ее взгляд остановился где-то чуть пониже забитого наполовину фанерой окна, худенькие руки безвольно лежали на коленях.

Виктору Гаю захотелось как-то подбодрить ее, он шагнул вперед, легонько тронул Надю за плечи — они были узкие и худые, и сказал страстно, словно убеждал не ее, а себя:

— Человек не иголка, вот увидите — все будет хорошо. Он найдется, Надя. Мы с ним в таких переплетах бывали, и все кончалось нормально. — Он снова увидел ее мужские, перевязанные шпагатом старые ботинки. — Федор — мой друг, и мы не оставим вас в беде. Все будет хорошо.

— И не написал никто ничего, — со скрытой обидой прошептала она. — А я уже чуяла беду…

Виктор Гай рассказал, что в домоуправлении ее считают погибшей, что там есть письмо о том, что Федор Садко пропал без вести.

— Я и так знала, что пропал… Иначе написал бы… Он так часто писал… И письма все пропали в том доме… Андрейка спрашивает, а я…

Ее губы дрогнули, и она замолчала, плотно сжав их. За окном, натужно воя моторами, прошла колонна грузовиков. Они подняли плотное облако пыли. В комнате запахло пеплом и битым кирпичом.

Виктор Гай раскурил потухшую трубку.

— Мы вас с Андрюшкой заберем к себе, — сказал он.

Надя будто не услышала этих слов. Или их смысл не сразу дошел до нее, или ей хотелось обдумать что-то, чтобы ответить, но со стороны казалось, что она не услышала сказанного. И Виктор Гай торопливо выложил все, что давно заготовил для этого разговора.

— Квартира у нас на все сто, не то что эта дыра. Три комнаты, кухня. И все бесплатно. Паек летный будете получать. Школа рядом. Мы уедем прямо сегодня. Пантелей сейчас за билетами, а мы с вами за Андрюхой. Сколько вам на сборы надо времени?

Не поднимая головы, она вдруг сказала тихо, но очень твердо:

— Да нет, я никуда не поеду. Спасибо.

— Как не поедете? — не понял Пантелей.

— Не выдумывайте, — мягко упрекнул Виктор Гай. — Мы с Федором еще давно договорились — если что, помогать… Дело это решенное. А вы…