Аркадий Пинчук - Потому что люблю [сборник]

Все, кто услышал эти слова, замерли в растерянности: Коля никогда не говорил ничего, чтобы просто сказать. Все знали его характер. Но все были достаточно взрослыми, чтобы не понимать той опасности, которая подстерегает человека, ступившего на льдину в час ледохода. Тем не менее всех словно загипнотизировали его решительные жесты. И когда он начал быстро спускаться с крутого обрыва, опираясь на посох, первой очнулась Вера.

— Коля, остановись! — крикнула она звонко чужим от волнения голосом и, когда он остановился, так же звонко и так же взволнованно добавила: — Вернись сейчас же, слышишь!

Он исподлобья взглянул на притихших ребят и, опустив голову, начал нехотя взбираться наверх. А когда поднялся и, ни на кого не, глядя, стал отряхивать прилипшие к куртке комочки оттаявшей на крутизне глины, Вера тихо и стыдливо упрекнула его:

— Это глупо. Ты бы о маме своей подумал…

Он виновато молчал. Ему передалась ее взволнованность. Он неожиданно открыл для себя, что безоговорочное подчинение этой застенчивой девочке ничуть не уязвило его мужское достоинство, скорее наоборот — принесло радость ожидания новых приказаний, которые бы он с готовностью исполнил. Но Вера молчала, а ему, наверное, очень хотелось ответить ей чем-то хорошим и откровенным, и он вдруг сказал ей тихо, но с непреклонной твердостью:

— Я стану летчиком, хочешь?

Закончив десятый класс, он молча выслушал все упреки матери и послал документы в военное летное училище. На «отлично» сдал все вступительные экзамены и спустя полгода приехал в курсантской форме в Ленинград, где Вера училась в радиотехническом институте.

Он показался Вере худым и неуклюжим. Может, оттого, что на нем еще угловато сидела новая шинель, а может, и совсем по другой причине — Коля здорово проигрывал, когда Вера сравнивала его со студентом третьего курса Андреем Яковлевым, который возглавлял на факультете студком, был знатоком театра и литературы, смело вступал в споры с именитыми профессорами и трогательно ухаживал за Верой, что ей бесконечно льстило.

Убедившись, что сердце школьной подруги занято другим, будущий покоритель «пятого океана» пожелал Вере счастья и, не догуляв каникул, уехал в училище. Она очень скоро забыла о нем и вспоминала лишь от случая к случаю.

— Вера Павловна, промечтаете остановку, — сказал негромко протискивающийся к выходу заводской великан техник Латухин.

Вера вздрогнула, заморгала густыми ресницами и бросила взгляд за окно, где медленно проплывали забранные решеткой синие окна административного корпуса.

Она с трудом высвободила сумку и заспешила вслед за Латухиным. Он продвигался в переполненном автобусе так, будто ему доставляло удовольствие раздвигать своим огромным корпусом спрессованную массу людей — с улыбкой, с присказками. У выхода из автобуса он протянул Вере руку и, ловко придержав двух мужчин, помог ей выбраться из двери. Кто-то беззлобно шумнул на него, он так же беззлобно огрызнулся.

У проходной было уже непривычно свободно, основная масса рабочих прошла, и Вера не торопилась. Спокойно поставила на железный барьер сумку, открыла ее, вынула пропуск. Латухин тоже не спешил.

— Что это вы, Виктор Иванович, не очень торопитесь?

— И за пять минут, и за тридцать пять — благодарность одинаковая, — усмехнулся тот, показав ряд плотных белых зубов.

Когда они прошли на заводской двор, Вера посмотрела в небо, где до сих пор еще белел легкий след самолета.

— Между прочим, — сказал Латухин, перехватив Верин взгляд, — из-за него я и на работу опоздал. Такой цирк над головой — про жену забыл, не то что про работу.

Вера промолчала.

— Ваше заявление насчет путевки, — добавил Латухин, — рассмотрим на следующем заседании месткома. — Усмехнувшись, пояснил: — Главное — выполнить полугодовой план, все остальное приложится: и путевки, и премии, и квартиры…

Цех, где находился ее рабочий кабинет, встретил Веру ровным гулом электромоторов, приглушенными голосами. Здесь ее давно и хорошо знали. Пожилые рабочие уважительно кланялись, молодые торопливо, чтобы не опередила Вера, издали улыбались и кричали: «Здравствуйте, Вера Павловна!» Ровесники с не меньшим уважением, но значительно сдержаннее бросали: «Верочка, привет!» Прикрыв звенящую стеклами дверь с четкой надписью: «Начальник ОТК», Вера поставила в шкаф сумку, вынула из кармана квадратик часов, положила на стол и только после этого сняла куртку.

Она не успела разложить на столе необходимые документы, как дверь тихо приоткрылась и в щель просунулась конопатая физиономия Катюши Шелест. Зыркнув своими огромными серыми глазами на лежащие поверх бумаг часы, она перевела взгляд на Веру и заговорщицки подмигнула:

— Как член месткома, делаю вам замечание, мадам Егорова, — сказала она и только потом вихрем влетела в комнату, обняла Веру. — Во-первых, моя кандидатская получила положительный отзыв, исключая мелочи. Во-вторых, товарищ начальник уезжает в длительную командировку на дочерние предприятия, и я остаюсь полновластным хозяином в цехе. В-третьих, мой Женька приглашает тебя в гости. У него сегодня день рождения. Круглая дата — тридцать. В-четвертых, как тебе нравится во-первых, во-вторых и в-третьих?

— Мне не нравится во-вторых, — Вера закусила губу и замолчала.

— Не грызи губы, это тебе не идет, — бросила между прочим Катя и пояснила: — Я не хотела, но главный не стал меня даже слушать… Черт с ним, — засмеялась она, — не боги горшки обжигают! Мешать никто не будет, проверю одну мыслишку. К семи заходи за мной, поедем к Женьке.

— Подарка нет.

— Подаришь меня. Он будет на седьмом небе.

— Ладно, подумаю.

— Ну, я пошла.

Вера спросила вслед:

— Не твой Женька сейчас летал?

— Нет. Это новенький. Будет дублером у Женьки. Пока. Сейчас выпятит пузо и будет зудеть: «Плотность раствора надо строго контролировать и не допускать отклонений от инструкции, потому что мы изготовляем не водопроводные краны, а электронные приборы…»

— Катя, прекрати. — Сдерживая улыбку, Вера с упреком посмотрела на Катю.

— Ну ладно, не буду, не смотри так. Пошла. — В дверях только мелькнули ее серые вельветовые брюки, плотно обтянувшие бедра.

На заводе электровакуумных приборов не было человека, который не знал бы Катю Шелест. Про нее ходили легенды. Получив после института назначение на завод, она пробралась в кабинет директора, благополучно миновав все препоны. Между ними состоялся примерно такой диалог.

— Что тебе надо, девочка?

— Я — Катерина Сергеевна, инженер-технолог. И попрошу обращаться ко мне на «вы».

— Что же вы хотели, Катерина Сергеевна?

— У меня направление.

— А почему мне никто не доложил о вас?