Аркадий Вайнер - Не потерять человека

А Чаплицкий подошел к двери, прислушался, потом отодвинул засов. В горницу вошел человек, закутанный в башлык поверх тулупа. Лица его в сумраке не было видно.

Чаплицкий дождался, пока он разделся, проводил в горницу, предложил:

– Обогреетесь? Есть чай, можно водочки…

– Сейчас, к сожалению, не могу, Петр Сигизмундович, – отказался гость. – Я должен вскорости вернуться на место.

– Понял. Какие новости?

– Неважные. Сегодня из Москвы прибыл особоуполномоченный комиссар Шестаков…

– Николай Шестаков? – живо переспросил Чаплицкий.

– Он самый, Николай Павлович. Ему поручено организовать морскую экспедицию, чтобы перебросить сюда и в Мурманск сибирский хлеб. На Оби и Енисее скопилось свыше миллиона пудов…

Чаплицкий присвистнул:

– Ничего себе! Но ведь это невозможно!

– Почему?

– Миллер в прошлом году пытался это сделать с помощью английских ледокольных пароходов.

– А чем кончилось?

– Полным фиаско: прорвалось только одно судно, да и то вмерзло в материковые льды. Все коммерсанты, вложившие в это предприятие деньги, понесли большие убытки.

Гость хрипло засмеялся:

– Это действительно неосуществимо. Для английских торгашей и наших спекулянтов. Но где Миллер и где мы сейчас? Я согласен, до сих пор такая экспедиция никому еще не представлялась возможной. Но большевикам, к сожалению, удалось многое, что до них не удавалось никому.

Вернулся Берс. Чаплицкий, не знакомя его с посетителем, уселся верхом на стул, упер лицо в ладони, задумчиво сказал:

– Мы не можем этого допустить! Если они доставят сюда хлеб – нам конец…

Гость закурил, неспешно заметил:

– Я еще не все сказал. Они планируют часть хлеба, масла, сала, пушнины выбросить на европейский рынок… Это конец всему белому движению.

– Да. И еще – это начало конца Запада, – мрачно сказал Чаплицкий. – Но на Западе это пока не очень ясно понимают. Чувства курицы, которая уже находится в кипящей кастрюле, они представляют себе чисто умозрительно…

Гость вскочил, вскинул кулаки:

– Как же они могут не понимать, что у нас творится?

– Буржуазия по природе своей безыдейна. А потому безнравственна, – зло уронил Чаплицкий. – Она жаждет только сиюминутных барышей. И в конце концов, в результате – она слепа, поскольку, давая передышку большевикам, готовит себе погибель!

Повисла тяжелая пауза. А в коридоре плотно прильнул глазом к замочной скважине Солоницын.

Гость тихо засмеялся:

– Безыдейна, говорите, буржуазия-то? А вы, Петр Сигизмундович, не записались, часом, в РКП(б)?

– Пока нет, – серьезно сказал Чаплицкий. – Я просто трезво смотрю на вещи. Краснопузые предложили черни такую стройную и привлекательную программу, которую наш мир никогда не сможет им пообещать. Мы им приказывали умирать за нас, а большевики предложили им жить для себя.

– Надеюсь, вас еще не увлекла идея строительства новой прекрасной жизни для черни?

– Перестаньте фиглярствовать. Сейчас меня занимает вопрос, как не дать им привезти хлеб. – Чаплицкий расхаживал по горнице, задумчиво потирая лоб. – Нет, хлеба я им не дам, пусть вымрут, гниды, все до единого!

– У вас есть для этого реальные средства, господин каперанг?

Чаплицкий стукнул кулаком по столу:

– Они существуют объективно: неведомая ледовая трасса, бескормица, нет топлива, исправных судов… – Закурил и добавил уже более спокойно: – А мы должны все эти сложности сделать непреодолимыми. Чтобы караван вообще не смог выйти.

Пришедший долго молчал, потом медленно сказал:

– А если они все-таки преодолеют эти непреодолимые препятствия? Они ведь нам уже не раз показывали, как надо преодолевать непреодолимое.

Чаплицкий засмеялся:

– Похоже, что это вы записались в РКП(б), милый мой!

– Нет, серьезно?

– А если серьезно, то существует английский флот, наконец! – Он раздраженно фыркнул: – В конце концов, их это, черт побери, тоже касается!

Гость покачал головой:

– Англия сейчас на открытую войну не пойдет. А нападение на мирный караван – это война. Их так называемый пролетариат будет возражать…

– Ерунда! – Чаплицкий решительным жестом отмел это предположение. – Английский флот – хранитель самых старых традиций государственного пиратства.

– Не понял?..

– Для того чтобы за полчаса уничтожить караван, крейсеру «Корнуэлл» вовсе не нужен «Веселый Джек» на гафеле. И британский лев тоже. Просто неизвестное военное судно неустановленной государственной принадлежности.

– Вы думаете, они на это пойдут?

– Еще как! Не забывайте: в России пропадают миллионы их фунтов стерлингов.

– Ну что ж. Может быть. Посмотрим. Да, позвольте полюбопытствовать: вырезанный патруль – ваша работа?

Чаплицкий криво ухмыльнулся:

– Был грех.

Гость восхищенно покачал головой:

– Чисто сделано. Но в порт не показывайтесь, Петр Сигизмундович. Там предстоят крупные облавы.

– Хорошо. Теперь следующее: от человека, которого я послал за кордон, нет вестей?

– Неужели я молчал бы об этом, Петр Сигизмундович! – с упреком воскликнул гость. – Правда, еще рано. У нас в запасе имеется по крайней мере неделя.

– Имеется, – согласился Чаплицкий. – Но если не будет сведений, через неделю придется посылать нового…

А Леонид Борисович Красин в это самое время принимал в Стокгольме группу шведских рабочих.

Резиденция советской делегации находилась в небольшом, скромно обставленном помещении с высокими светлыми окнами.

Пожилой швед с вислыми седыми усами обратился через переводчика к Красину с короткой речью, которую закончил словами:

– Мы поздравляем вас, товарищ посол, с подписанием контракта. Мы, рабочие фирмы «Нюдквист и Холм», с большим волнением переживали все этапы переговоров…

В разговор включился его товарищ – коренастый, спортивного вида рабочий:

– Мы, товарищ посол, оказали на владельцев фирмы все свое влияние – политическое и экономическое, – чтобы добиться успеха в прорыве экономической блокады Советской Республики…

Красин пригласил гостей к столу:

– Друзья, я не могу угостить вас шампанским – хотя наш успех того стоит, но все деньги ушли на покупку паровозов. А вот русского крепкого чая с клюквенным вареньем напьемся вдоволь!

Швед торжествующе выбросил вперед руку:

– Тысяча паровозов для революционной России! Ваш чай покажется нам вкуснее шампанского! Дин скооль! Мин скооль! Ваше здоровье!

– За нас всех, товарищи! – провозгласил Красин. – Вы себе и не представляете, какую оказали нам помощь своей поддержкой, как мы ее ощущали все время, как нам было это необходимо, дорого и важно!

– Мы делали общее пролетарское дело, – сказал коренастый швед и прихлебнул горячего чая из чашки. Обжегся, замотал головой: – Крепко! Крепко! – И по-русски: – Го-ря-шо!