Владимир Успенский - Неизвестные солдаты, кн.1, 2

– Занятия. В роте.

– Боже мой, разве нельзя?

– Нет. Моя очередь.

– Юра, ну в другой раз.

– Хорошо. Обязательно.

Полина медленно повернулась, пошла к шкафам, спросила:

– Вы хотели взять что-то?

– «Капитанскую дочку».

– Посмотрите сами на второй полке.

Бесстужев долго перебирал книги, не мог найти нужную. За спиной раздались мягкие шаги Полины. Юрий чувствовал – она рядом, смотрит на него.

– У меня дома есть очень хорошие книги, – сказала Полина почти шепотом. – Почему бы вам не зайти ко мне? Посидим, попьем чаю. Неужели вам не надоело все время в казарме? Я очень хочу видеть вас у себя. В четверг, послезавтра, ладно?

– Но…

– Я одна, Юра. Варшавская, двенадцать. Вы запомните?

Внизу хлопнула входная дверь.

– Вечером… Варшавская, – торопливо повторила она.

Капитан Патлюк жил на частной квартире. И он и два командира взвода обычно уходили по вечерам в Брест. Все привыкли к тому, что Бесстужев остается в казарме. Патлюк очень удивился, когда он попросил разрешения отбыть в город.

– Ну что же, иди, – сказал капитан, с любопытством глядя на смутившегося лейтенанта. – Иди до десяти ноль-ноль. Я сам на подъеме буду.

– Раньше вернусь.

– Не спеши. Засиделся небось, проветрись. Только пей в норму, чтобы в комендатуре тебя не искать.

– Я не в ресторан.

– К девушке, что ли?

– Да.

– Ну, не ждал! – хлопнул себя по ляжке Патлюк. – Когда ж ты успел? Из крепости не выходил.

– Успел вот, – скупо улыбнулся Бесстужев.

– Чистая работа! – Капитан натянул на густые волосы фуражку, примял сверху ладонью, привычно сдвинул набекрень. – Я ее знаю?

– Вряд ли. По делу иду.

– Известны мне эти дела, – осклабился Патлюк. – Ты не теряйся, сразу в дом лезь, – хохотнул он. – На улице холодно. До хаты – и баста!

Бесстужева коробил этот разговор. К счастью, капитан торопился на автобус, чтобы скорей попасть в город. Оставшись один, лейтенант сел к дощатому, покрытому зеленой бумагой столу. В ротной канцелярии неуютно и голо. Железная кровать старшины, над ней ящик с красным крестом: аптечка. Вешалка у двери. Над головой арочный свод. Расплылось на побеленной стене желтое пятно. Холодом и сыростью тянуло от кирпичной толщи.

Лейтенант почистил сапоги. Одевшись, разглядывал себя в зеркальце. Из-за двери доносилось привычное гудение людских голосов. Там его красноармейцы, его взвод. Свыкся с ними так, что невероятным казалось: вот уйдет сейчас, не будет думать о них…

Вечер опустился ласковый, тихий. Слегка подмораживало. Густой россыпью звездных пылинок делил пополам черное небо Млечный путь. Призывно и лукаво мигали вдали огоньки города. Прошел поезд, долго и отчетливо слышался дробный перестук его колес. «Скрип-скрип-скрип», – раздавалось под сапогами.

Утром выпал снег, он не успел затвердеть, улежаться. Сугробы вдоль дороги высокие, пухлые; отсвечивали они мягким зеленоватым блеском.

В городе Бесстужев пошел сначала в центр, решил купить Полине букет. Но в цветочном магазине оказались только примулы в горшках. Продавщица предложила завернуть, но лейтенант отказался: с горшком неудобно. Чтобы не явиться с пустыми руками, взял в аптеке коробочку духов, засунул в глубокий карман шинели.

На углу Варшавской улицы Бесстужев вдруг оробел, пошел тише, воровато оглядываясь. Вот и двенадцатый дом. Голые ветлы за палисадником. Низко надвинулась с крыши снеговая шапка, под ней, в тени, шесть окошек с закрытыми ставнями, из одного пробивается полоска света.

Осторожно притворил за собой калитку, поднялся по скрипучим ступенькам. Собравшись с духом, дернул за кольцо в двери.

Полина открыла, даже не опросив кто. Взяла за рукав, провела по коридору в маленькую комнатку.

– Ой, какой вы холодный! Замерзли? Нашли быстро?

Повесив шинель, повернулась к нему, протянула обе руки.

– Ну, здравствуйте.

В белой блузе с закрытым воротом, в синей широкой юбке, она казалась сейчас стройней и выше. Густые волосы ниспадали на плечи.

– Какая-то вы новая. Подросли вроде, – смущенно говорил он. – И волосы опять же…

– А вы меня только в халате да в платке видели, – улыбнулась Полина. – Ну, садитесь сюда, – показала она на диван. – Посмотрите книги, а я чай поставлю.

– Не нужно, не хлопочите.

– Нет, уж, товарищ лейтенант, сегодня вы мой пленник! – торжествующе засмеялась она, затрепетали ноздри прямого точеного носа. – Командовать сегодня я буду. Вам – отдыхать!

– Слушаюсь! – согласился он.

Схватив со спинки кровати фартук, Полина исчезла за дверью. Бесстужев рассеянно взял с этажерки книгу, не раскрывая ее, осматривал комнату. Просто удивительно, сколько мебели было в этом маленьком помещении. Диван, высокая никелированная кровать с горкой подушек, пузатый шкаф, гардероб, швейная машинка, зеркало. Возле стола – три стула. Темно-зеленые обои придавали комнате немного мрачноватый вид. Электрическая лампочка под голубым абажуром освещала только середину комнаты, в углах и за мебелью прятался полумрак.

Бесстужев чувствовал себя неловко, не исчезало напряжение. Чудилось: вот-вот войдет сюда старший политрук Горицвет, натянуто улыбнется, открыв крупные редкие зубы: «Рад видеть, лейтенант Бесстужев». Юрия даже передернуло при мысли об этом. Но Горицвет не показывался. Тихо было в доме, слышалось только, как шипит на кухне примус. Ничто не напоминало о том, что в комнате живет мужчина. Ни пепельницы, ни одежды на вешалке. Даже среди фотографий на стене не было снимка старшего политрука.

– Тесно у меня? – опросила Полина, появившаяся на пороге.

– Нет, ничего. А за перегородкой – хозяева?

– Хозяева в другой половине дома. За перегородкой сейчас пусто. Там квартира Горицвета, но он в отпуске.

– Его квартира? – удивился Юрий. – А здесь?

– Тут моя. Мы живем порознь.

– Ничего не понимаю.

– А вам и не надо понимать, – засмеялась она. Влажно блестели ее глаза, голос звучал певуче, тревожно. – Садитесь к столу. Руки согрелись?

– Совсем, – повеселел Бесстужев.

– Вы как любите закусывать, – говорила она, ставя на стол тарелки, хлеб в вазе, графин. – Острым, селедкой? Или колбасой?

– Давайте все! – шутливо сказал он, сам удивляясь своей смелости.

– Вот это приятно слышать.

Полина наклонилась к нему, волосы защекотали щеку. Сказала в самое ухо:

– Я очень, очень рада, Юра!

– Чему?

– Вы здесь, у меня.

– Ну, вот, – пробормотал он.

Полина села рядом, откинула со лба прядь волос.

– Наливайте. Мне – вина.

– А за что? За хорошую книгу?

– Можно… Или нет, не надо за хорошую. Хорошую книгу многие читают. Лучше за обычную, за обыкновенную, которая нравится одному.

– Согласен, хотя и замысловато.

Лейтенант не пил давно, с выпускного вечера в училище. Быстро захмелел, стало тепло и весело. Он уже не стеснялся, когда колено его касалось ноги Полины, и женщина казалась ему давно знакомой, будто уже не первый раз они сидели вот так, вместе.