Юлиан Семенов - Неизвестный Юлиан Семёнов. Возвращение к Штирлицу

Кабинет премьера. МЕРКУЛОВ и ГИАЦИНТОВ.

МЕРКУЛОВ. Послушайте, полковник! Я имею забот поболе вас! Я должен читать сообщения консулов из-за границы, у меня в государстве керосина нет, маяки по побережью гаснут, я денег учительству три месяца не платил, у меня началось победоносное наступление на красных, по масштабу не удававшееся никому, даже Деникину, и, естественно, я не могу, я не имею времени заниматься с вашими вонючими агентами и доносчиками! Что я вам, пугало огородное? Ну, не вышло у вас – так и бог с ним! Но хоть бы проверили сначала! А то мне раззвонили, я – японцам, два ордена вам дал, вся пресса вопила: «Разгневанный народ в Маньчжурии растерзал Блюхера!» А где ваш Блюхер? В могиле или к себе в штаб вернулся?! Зачем языком болтали?!

ГИАЦИНТОВ. Я хотел вас порадовать, Спиридон Дионисьевич!

МЕРКУЛОВ. Я вам превосходительство, а не Дионисьевич!

ГИАЦИНТОВ. Ваше превосходительство, позвольте мне просить вас об отставке.

МЕРКУЛОВ. Чего-чего?!

ГИАЦИНТОВ. Лучше вагоны разгружать, чем слушать такое! Можно подумать, что я ничего не сделал для вас! Можно подумать, что я мало работаю! Можно подумать, что уничтожение здешних коммунистов прошло мимо меня…

МЕРКУЛОВ. Глупышка. Ведь отец же я вам. Нешто дозволено на старого человека обижаться? Сердце у меня болит, под грудью щемит, по ночам Бог ко мне приходит – оттого нервен, пойми. Всякое могу сказануть, а думаю об вас всех с лаской. Ноша на мне, пойми. Хочешь, попробуй, как тяжела, горб сразу переломаешь. У нас тот станет великим, кто пустит кровушку вовремя и к месту. Тогда пущай ее хоть реки льются – это как избавление от болезни, это вроде как высокое давление кровопусканием спустить. Понял, почему обижен я? Не за себя, дурашка… За тебя, красавца моего, обижен… А ты – в отставку…

Входит ТАЧИБАНА.

ТАЧИБАНА. Прошу простить, что я без предварительного звонка, господин премьер. Примите мои поздравления по поводу прекрасно проведенной операции по уничтожению Блюхера. Великолепный сюрприз.

МЕРКУЛОВ. Ничего-ничего, не клюй наших, Тачибана. Вы – раскосы, хитры, да и мы не лыком шиты.

ТАЧИБАНА. Полковник, советую вам внимательно присмотреться к спекулянту по имени Чен.

ГИАЦИНТОВ. Кто? Чен? Это – мелюзга, биржевик и мелкий жулик.

ТАЧИБАНА. Мы зря не советуем.

ГИАЦИНТОВ. Чен? Странно. По-моему, вы ошибаетесь.

ТАЧИБАНА. А с Фривейским тоже ошибаемся?

ГИАЦИНТОВ. Тише, он в приемной.

ТАЧИБАНА. Его нет в приемной, он у шифровальщиков сейчас. Не надо учить меня конспирации…

МЕРКУЛОВ. Вы смотрите, зря Лешу не обижайте. Знаю я вас, кровопийц. Ни за что человека изничтожите. Может, чистый он…

ГИАЦИНТОВ. Мы аккуратны с ним предельно… Но Чен… Право – смешно…

ТАЧИБАНА. Если вы его упустите – мои контрразведчики вам этого не простят.

ГИАЦИНТОВ. Давайте каждый будем беспокоиться о своих делах.

ТАЧИБАНА. У нас у всех дела общие, давайте уговоримся раз и навсегда. Господин премьер, я должен поздравить вас с грандиозным успехом на фронте – красные отступают повсеместно.

МЕРКУЛОВ. Знаю.

ГИАЦИНТОВ. Есть предложение, которое требует японской поддержки.

ТАЧИБАНА. Назовите мне что-либо, не требующее здесь японской поддержки.

МЕРКУЛОВ. Не зарывайся, Тачибана. А то с Америкой обниматься стану.

ТАЧИБАНА. Америка – плохая любовница. Мы – надежней, господин премьер.

ГИАЦИНТОВ. Итак, моя просьба: через ваши дипломатические каналы надо передать сегодня чекистам в Читу: в дайренском поезде, во втором вагоне, едет мещанин Панызырин. В воротничке его френча зашиты письма от меня к генералу Гржимальскому и удостоверение личности князя Мордвинова.

ТАЧИБАНА. По нашим сведениям, именно он должен был провести акцию по уничтожению Блюхера в Дайрене?

ГИАЦИНТОВ. Именно.

ТАЧИБАНА. Вы хотите рассчитаться с неудачливым агентом.

ГИАЦИНТОВ. Не его вина, что Блюхер столь внезапно уехал, никто этого не предполагал.

МЕРКУЛОВ. А в чем дело? Князя жаль.

ГИАЦИНТОВ. Я хочу подтолкнуть время, Спиридон Дионисьевич. В случае провала, а этот провал будет случайным, вне связи с Блюхером, у нас уговорено, что Мордвинов даст показания на генералов, живущих в Чите. А Блюхер к ним сейчас обращается, они ему особенно сейчас нужны.

ТАЧИБАНА. Несчастный князь. Я слышал, он довольно одаренный музыкант.

ГИАЦИНТОВ. Музыканты – народ экспансивный, а ЧК любит экспансивные показания. Но откуда у вас эти сведения? Он свою музыкальную страсть скрывал…

МЕРКУЛОВ. Открой, генерал, открой свой тайничок.

ТАЧИБАНА. Первая задача разведчика – знать тайные страсти окружающих, так меня учит начальник имперской безопасности Ицувамо. И в заключение, господа: завтра в порт прибывает транспорт с танками, которые на фронте подтвердят стратегический успех белых войск.

ГИАЦИНТОВ. Вот это воистину – ура!

Входит ФРИВЕЙСКИЙ.

ФРИВЕЙСКИЙ. Господа! Спиридон Дионисьевич!

МЕРКУЛОВ. Ну что ты распелся? Говори.

ФРИВЕЙСКИЙ. Вот телеграмма из Берлина от царствующей династии Романовых. «Наши сердца и помыслы с вами, господин Меркулов, в вашей великолепной борьбе с большевиками».

МЕРКУЛОВ. Господи! Господи! Господи!!!

Отходит в угол и долго молится, стоя на коленях.

ГИАЦИНТОВ. Спасибо, Алешенька… Пойди в приемную, сядь к телефону, мне должны звонить – соединишь… А после поговорить надо.

ФРИВЕЙСКИЙ, быстро взглянув на Гиацинтова, уходит задом – очень медленно…

Кабинет Блюхера. БЛЮХЕР с АДЪЮТАНТОМ.

АДЪЮТАНТ. Василий Константинович, последние сводки.

БЛЮХЕР.Спасибо. Из Владивостока шифровки от Исаева еще не было?

АДЪЮТАНТ. Нет.

БЛЮХЕР. Дьявол их всех забери… Как слепые котята тычемся… Ах, Сева, Сева… Максим Максимович… Что ж ты нас без ножа режешь… Посмотрите, там генералы еще не подошли?

АДЪЮТАНТ. Они уж с полчаса ждут.

БЛЮХЕР. Вы что, с ума сошли?

АДЪЮТАНТ. Интеллигенция нафталинная, от них все беды.

БЛЮХЕР. Вы коммунист?

АДЪЮТАНТ. Комсомолец.

БЛЮХЕР. Странно. А говорите, как базарная торговка. Запомните раз и навсегда: только тот поднимет руку на русскую интеллигенцию, кто задумал погубить революцию. Да-да, потому что вождь рабочей революции – интеллигент по фамилии Ленин. Зовите генералов.

АДЪЮТАНТ выходит. Появляются два ГЕНЕРАЛА в военной форме, но без погон и орденов.

БЛЮХЕР. Здравствуйте, граждане, присаживайтесь, пожалуйста.

ГЕНЕРАЛЫ садятся в кресла.

ВТОРОЙ ГЕНЕРАЛ. Мы были приглашены для беседы – мы пришли выслушать вас.

БЛЮХЕР. Я хотел бы познакомить вас с меморандумом, который Япония выдвинула в Дайрене.

ГЕНЕРАЛЫ читают меморандум.

Разобрали? Так вот, мы этот меморандум не приняли. И сразу же белые во главе с Молчановым по приказу японцев выступили против нас, чтобы русской кровью утвердить здесь японские интересы. Итак, вопрос на сообразительность: с кем должен быть русский патриот, любящий матушку-Родину, – с белыми, с Молчановым или с нами? Отвечать прошу по принципу: «да» – «нет»! Всяческая хреновина надоела – спасу нет!