Илья Штемлер - Взгляни на дом свой, путник!

Мамаша бросила на меня огненный взгляд:

– Думаю, что – да!

– В Челябинске он был бы еле-еле лаборант. – Мне хотелось чем-то смягчить наше расставание.

– В Челябинске, – женщина собирала свои пакеты, – между прочим, когда-то при царе городскую Думу возглавлял еврей Бейвель. При нем люди жили как люди, с освещением, с хорошим водопроводом и булыжной мостовой. Так что Фима и в Челябинске бы стал человеком.

– Так то было при царе, мама. – Паренек по имени Фима озорно подмигнул мне и направился к выходу. – Всего вам хорошего.

Я отсалютовал сжатым кулаком и облегченно вздохнул. Почти треть пути омрачила мне чертова тетка воспоминаниями о своем Челябинске; что это за такие челябинские евреи – им или подавай царя, или они уедут…

Через час в нагромождении мертвой земли по обе стороны от дороги, что соединяла Беэр-Шеву с легендарным и трагическим Содомом, точно из песка поднялся городок Димона, промышленный центр пустыни Негев. Основанный в 1955 году, Димона поначалу был вроде «общаги» для рабочих, что трудились у Мертвого моря, добывая соль и фосфаты. Сейчас это центр научно-технического потенциала атомной энергетики, благо обнаружены радиоактивные минералы. Но главное, в Димоне, как нигде, видны успехи маленькой страны в сельском хозяйстве: при мизерном потреблении воды в песках, где дохнут скорпионы, произрастает все, чем славятся нормальные субтропики… К слову, о науке. Представляю, какие в атомном центре трудятся «Эйнштейны», если мой товарищ по институту, одареннейшая личность, победитель конкурсов и олимпиад по физике в начале пятидесятых годов Саша О-й добился в Димоне лишь должности младшего инженера.

Рискуя опоздать на автобус, я обошел ближайшие улицы… Хотелось поглазеть на руины древнего города Мам-шита, найденные археологами. Почти не тронутые временем городские кварталы и остатки византийской церкви… Но призывный сигнал автобуса вернул меня в прохладный салон, в котором ноги приходилось накрывать пледом…

И автобус вновь принялся разматывать последние километры моей двухмесячной поездки по земле Израиля. Казалось, где-то в глубине земного шарика раскочегарили гигантскую печку, на которой поджаривают фантастический пирог, что дыбится сейчас перед моим взором: раскаленные горы песка, распадки, одинокие скалы, каньоны, трещины… И навязчивая мысль – как в таком аду держится асфальт шоссе, а судя по виду резины на колесах автомобилей, асфальт в полном порядке.

Мне вспомнился разговор с моим тезкой, директором Иерусалимского института изучения современного общества Ильей Земцовым. Сетуя на отсутствие дипломатических отношений между Израилем и СССР, он говорил: «Мы – маленькая страна, но можем вам дать больше, чем денежные займы больших стран: мы можем вам дать технологию, можем дать толчок вашим внутренним безграничным ресурсам. Вот и судите – что выгоднее стратегически. И кто проигрывает от отсутствия дипломатических отношений. Кстати, у вас были дипломатические отношения с Египтом, однако это не помешало египтянам выдворить в одночасье всех ваших советников».

Я же полагаю, что в разрыве дипломатических отношений после Шестидневной войны не последнюю роль сыграл «биологический» фактор некоторых наших руководителей. И очень жаль… их жаль. Такие вот дела! [5] Пока я писал эту повесть, отношения, слава богу, наладились. Урок пошел впрок.

А пустыня Негев продолжала свое кружение, нарушая монотонный ландшафт неожиданной панорамой какого-нибудь кибуца. Как взрыв в тишине!

Буйство зелени – пальмы, сосны, масличные деревья. И в них утопают причудливые дома, загоны с лошадьми, коровами, верблюдами. Хлопковые поля…

И вновь – пустыня до следующего кибуца.

Загадки страны меня утомили. Сквозь дрему в сознание проник голос водителя: «Элат! Элат!»

Отбросив плед, я поднялся, перекинул через плечо сумку и двинулся опустевшим проходом к выходу, досадуя, что проспал руины древнего Авдата, где некогда проживали наватийцы, потомки пророка Исмаила, сына Авраама и черной служанки Агари, праотца всех мусульман.

В дверном проеме на меня пахнуло жаром и резким светом, точно я вдруг оказался у плавильной печи.

«Господи, пронеси!» – взмолился я и ступил на землю Элата.

У автобуса переминалась женщина средних лет в шляпе с широкими полями. Водитель что-то ей сказал на иврите. Женщина ухватила меня за рукав, остановила, наклонилась к своей сумке и среди картонных плакатов на английском и французском отыскала планшет на русском языке. «Сдаю комнату. 25 шекелей в сутки. С холодной водой».

Для курортного города цена, предлагаемая женщиной за ночлег, была весьма скромной – гостиничный номер в сутки стоил полтораста шекелей и выше.

Но поторговаться все равно необходимо, так принято. Я трижды вскинул растопыренные пальцы – пятнадцать шекелей. Женщина повернулась спиной, выразив свое презрение. Однако надеяться на «улов» ей не приходилось – мой автобус сегодня был последним. К тому же в стороне топталось еще несколько квартирных маклеров. Точно, как в былые времена в Кисловодске или Ялте…

Едва я сделал несколько шагов, как женщина вновь ухватила мой рукав: двадцать шекелей – ни вашим ни нашим! Я упрямо повторил: пятнадцать. На одну ночь!

На одну ночь ее устраивало, даст бог, завтра появится более великодушный клиент. И я поплелся следом за «шляпой с полями». Узкая комната едва вмещала кровать, тем не менее с раздвижной дверью комната мне показалась симпатичной. А главное – был кондиционер.

Я оставил свою сумку и поспешил к морю.

Кому доводилось бывать в сауне с бассейном, тот поймет блаженство, когда я, стягивая на ходу рубашку и шорты, сдрыгивая кроссовки, бросился в прозрачную воду Акабского залива, что венчает с севера Красное море. Почему «красное», оно же голубое и не только издали, но и вблизи, когда поднимаешь из воды руку и стекают прозрачно-голубоватые капли, – почему оно «красное»? Или по цвету крови, пролитой в тысячелетних распрях народов, что стремились заполучить выход к Индийскому и Тихому океанам? Именно здесь, по приказу царя Соломона, его вассал Хирам, владыка Финикии, построил первый государственный флот, приписанный к древнему порту Эцион-Гебер, на месте которого и раскинулся ныне красавец Элат.

Насытившись купанием, я выбрался на пляж. Подобрал разбросанные на ходу вещи и направился к навесам из длинных и узких пальмовых листьев, под одним из которых сидели две женщины в ярких купальных костюмах. Может быть, поэтому они были похожи между собой. Зная, что женщины мне не по карману, я не особенно гарцевал. Сидят себе и сидят, я им не помешаю, если присяду под тем же навесом. Приблизившись, я увидел, что женщины в возрасте, если не сказать больше, что меня окончательно успокоило.