Юрий Дружников - Ангелы на кончике иглы

— Родные мои! — ласково сказал им всем Яков Маркович. — Я и вас приглашу поработать в субботу.

Вынув из бумажника червонец, он переложил его в карман. Это был аванс, который Раппопорт немедленно уплатил сам себе за идею. Материалы, призывающие к субботнику, будут идти на первой полосе, вне очереди. Надо договориться с Ягубовым, чтобы платили по максимальным расценкам, учитывая оперативность. Субботник-то бесплатный, поэтому лучше заработать побольше, пока он еще не начался.

Опытный специалист по развертыванию починов, Раппопорт знал, что подготовка к ним состоит из трех актов. Акт первый — выдумать новый почин и согласовать с партийными органами. Второй акт требует скрытно определить кандидатуры сперва тех, кто выступит с лозунгом, будто это их собственная инициатива, а затем тех, кто с громадным воодушевлением подхватит патриотический призыв первых. Затем наступает третий акт. Газета выступает открыто, а партийные органы публично одобряют народную инициативу.

Изобретателем очередного свинства, подложенного советскому народу, журналисту Таврову числиться не хотелось. Он решил отвести себе скромную роль очевидца. Поэтому он порылся в записных книжках и нашел телефон Балякина, секретаря парткома железнодорожной станции Москва-Сортировочная.

— Слушай! Нам тут стало известно про вашу задумку: провести субботник в честь пятидесятилетия ленинского субботника. Так я хочу сказать: газета вас поддержит. Держи меня в курсе!

У секретаря парткома Балякина не было этой задумки. Но он уже два года находился на этой должности и мечтал уйти в райком. Идею «Трудовой правды» он воспринял как руководство к действию и стал подбирать людей. Через час он позвонил Таврову сам. Договорились, что партком подготовит план мероприятий и согласует его в горкоме. А Яков Маркович пришлет корреспондента.

— Только вот в какую субботу? — спросил Балякин.

Раппопорт полистал перекидной календарь у себя на столе.

— Давай, Балякин, в ближайшую к юбилею — 19 апреля. Готовьте бревно!

— Какое бревно?

— А Владимир Ильич на субботнике лично носил бревно. Не исключено, что и к вам приедут самые ответственные товарищи!

Раппопорт постучал по рычагу пальцем и тут же набрал другой номер.

— Закаморный?.. Разбудил?.. Хорошо, старина, что я тебя тут застукал. Говорил, деньги нужны? Приезжай-ка, брат…

ИЗ АНКЕТЫ, ЗАПОЛНЯЕМОЙ В ПЕРВОМ ОТДЕЛЕ ДЛЯ ДОПУСКА ПО ФОРМЕ 2

Старший научный сотрудник Лаборатории экспериментальной генетики Академии наук СССР.

Фамилии, имени и отчества не менял. Родился 13 сентября 1928 г. Место рождения — мыс Беринга.

Национальность —русский. Отец украинец, мать эскимоска.

Партийность — нет.

Состоял ли ранее в КПСС? Состоял до 1968 г. Исключен за поведение, недостойное члена партии.

Ученая степень — кандидат биологических наук.

Научные труды имеет.

Какими иностранными языками владеет? Английский, немецкий, французский — владеет свободно. Итальянский, испанский — может объясняться. Японский, польский, чешский — читает без словаря. Латинский, древнегреческий — читает со словарем.

К судебной ответственности привлекался с 1950 по 1956 г.

За границей не был. О родственниках за границей не знает. В плену не находился.

Семейное положение — женат (юридически), детей нет.

Общественная работа, указанная в автобиографии, — агитатор.

Военнообязанный. Не служил. Военный билет No РН 2716049.

Паспорт XXX НИ No 864712, выдан 17 о/м г. Воркуты.

Прописан временно, сроком на 6 месяцев, по адресу: Москва, Малая Грузинская, 14, кв. 7. Телефон 252-04-19.

Личная подпись (неразборчива). СПРАВКА

Тов. Закаморному М.П. предоставлено право доступа к работам и документам распоряжением П-РБ 261107 от 17.VII.67 г.

Начальник первого отдела Жмуров. ЭЛЛИПС МАКСИМА ЗАКАМОРНОГО

Поскольку в конце 68-го Максим Петрович не прошел по конкурсу на замещение вакантной должности в своей лаборатории, вышеуказанная анкета стала иметь чисто символическое значение, сходное со значением той анкеточки, которую он сочинил для себя и показывал близким друзьям. В анкеточке значилось, что его основная профессия — пополизатор. Фамилии его меняются регулярно. Он 3.К.Морный, Заков, Морин, Ромов, Максимов, Петропавловский-Камчатский и т.д. В графе «Партийность» тут написано «Антипартийный». В графе «Находились ли в плену?» — «Нахожусь в настоящее время». А в графе «Семейное положение» было обозначено — «Нестабильное». Закаморный был человек со странностями. Это наблюдалось за ним с детства.

Отец его, Петр Закаморный, призванный в армию из-под Винницы, благодаря уму и энергии дослужился до звания комиссара погранвойск ОГПУ и был направлен с особым заданием на Дальний Восток. Из самой дальней точки страны, отделенной от Аляски узким Беринговым проливом, поступали донесения, что местные жители — эскимосы, промышляющие рыбной ловлей и охотой, несмотря на агитационно-пропагандистскую работу, проводимую в красных чумах, самовольно переправляются через пролив на Аляску к своим родственникам и возвращаются обратно. Пресечь нарушение советской границы, которая должна быть на замке, предстояло комиссару Петру Закаморному.

Однажды моторный катер погранохраны, организованной на месте комиссаром, погнался за лодкой с эскимосами. Те рассердились, что посторонние вмешиваются в их личную жизнь, ведомую по традициям предков, и начали отстреливаться. Комиссар Закаморный был сильно ранен. Но он оказался единственным, кто остался на погранкатере в живых. Эскимосы мимо стрелять не умели. Комиссара, потерявшего сознание от кровотечения, эскимосы подобрали и привезли на Аляску. Там его выходили, а когда он поправился, привезли обратно. Началась полярная ночь. Суда, редкие в тепло, теперь и вовсе ходить перестали. Ухаживала за Петром дочка хозяина чума. Она привязалась к нему и не отходила от него ни на шаг. Вскоре родился мальчик — Максим. Эскимосы предлагали Петру остаться, но долг звал комиссара в ОГПУ. Добравшись за месяц с небольшим с женой и сыном до Москвы, он всей семьей отправился доложить своему начальству о пережитом. Максиму было около двух лет.

На Лубянской площади Максим дернул папу за руку. Отец расстегнул ему штанишки, приставил сына поближе к стене, чтобы не мешать прохожим, и тонкая струйка побежала на тротуар. Мгновенно рядом очутился человек в темном пальто и кепке. Он сказал:

— Вы что делаете? Не знаете, какое это здание?

— Знаю, — сказал Закаморный. — Но мальчик не мог терпеть.

— Знаете и делаете? Пройдемте…

Забрали их всех троих. Петр Закаморный был не робкого десятка. Он потребовал, чтобы его связали с начальством. Руководители погранвойск удивились, что комиссар Закаморный жив. Его немедленно освободили, но когда комиссар, ничего не тая, рассказал правду-матку, небо помрачнело. Оказалось, вояжи эскимосов за границу продолжаются, и недавно ими был сбит самолет береговой охраны. Выходило, что комиссар Закаморный не только не выполнил задания, но сам бежал с преступниками за границу.