Евгения Скрипко - Друзья и родители

Мария Андреевна оглянулась. Лицо Саянова ей показалось постаревшим и измученным: небритые щеки впали, лоб рессекали глубокие незнакомые линии, глаза… ей не хотелось смотреть в эти глаза!

Безразличие к этому человеку, какой-то внутренний холод и чувство осторожности овладели ею. Она снова отвернулась к окну.

Саянов, стоя поодаль, молчал. Его присутствие и молчание начинало тяготить Марию Андреевну настолько, что у нее чуть не вырвалось: «Уходи же ты скорей отсюда!»

– Манюща!

Будто жаром из пылающей печи обдало Саянову, и она с трудом удержалась, чтобы не оглянуться.

Далекое, очень далекое мелькнуло в памяти Марии Андреевны. Так называл ее старый суровый отец, подружки и тот, кому она без колебаний доверилась, когда все твердили: «Завезет да бросит!»

«Вот и бросил!» Глубокая обида затрепетала в ней и, повернувшись к Саянову, она резко и гневно выпалила:

– Не оправдывайся, уходи!

– Некуда мне идти, – произнес он усталым, будто приглушенным голосом. – Если можешь, прости.

Мария Андреевна испуганно оглянулась на дверь в комнату. Сын снова мог услышать их разговор, особенно это громкое «уходи», и она поспешно отошла к другому окну.

Саянов тяжело опустился на стул.

Теперь между супругами, как барьер, был кухонный столик, и они, как судья и обвиняемый, издали наблюдали друг за другом.

Саянов, не рассчитывающий на милосердие жены, готовился выслушать ее окончательный приговор. Но в это время открылась дверь и на пороге появился Вадик. Придерживаясь за косяк, он удивленно посмотрел на родителей.

– Ты не спал? – настороженно спросила мать.

– Я уже выспался, – улыбнувшись, ответил мальчик.

Отец, протянув руки, привлек сына к себе и усадил на колени. Вадик пытался заговорить с отцом, но тот молчал, а когда худенькая рука сына ласково опустилась на его плечи, Саянов приник к нему своим лицом и крупные, тяжелые слезы выкатились из-под густой щетины его ресниц.

– О чем ты, папочка?

И, вытирая ладошкой колючие щеки отца, мальчик вспомнил своего больничного друга, дядю Мишу: «Не стоит на родителей обижаться, надо стараться помирить их». «Но почему же мама так строго смотрит на нас?».

Давно рассеялся на дворе туман, и яркий солнечный луч, заглянув в окошко, заиграл на лице мальчика. Вадик от неожиданности слегка поморщился, а потом, рассмеявшись над собой сказал:

– Как хорошо у нас дома!

Если бы Вадик даже знал все, разве смог бы теперь поверить, что родителям он не нужен?