Варткес Тевекелян - Гранит не плавится
- Название:Гранит не плавится
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательство «Удмуртия»
- Год:1977
- Город:Ижевск
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Варткес Тевекелян - Гранит не плавится краткое содержание
Книга известного советского писателя В. Тевекеляна посвящена «рыцарям революции — чекистам».
Главный герой романа — Иван Силин, чекист, воспитанный на славных традициях Ф. Э. Дзержинского. Судьба ставит перед ним нелёгкие жизненные испытания, из которых он выходит победителем благодаря своей верности идеям коммунизма, несгибаемой честности, высокой принципиальности.
Гранит не плавится - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Да… — и приказал немедленно отправить меня в госпиталь.
Шурочка успокаивала меня:
— Ничего, миленький, ты не волнуйся! В госпитале опытные врачи, они быстро вылечат. И вернёшься обратно к нам!
— Не хочу в госпиталь!..
— Мало ли что, — надо! Доктор и так отругал меня, — почему не отправила ещё вчера.
Ногу будто сверлили острым железом. От боли замирало сердце. Я кусал губы, чтобы не кричать, и покорно ждал своей участи — госпиталь так госпиталь, лишь бы скорее конец!..
Меня положили в такую же люльку, как недавно Акимова. Впереди лошадь, сзади лошадь, а между ними укреплённый на палках брезент. От каждого толчка я стонал. К вечеру потерял сознание. Очнулся в госпитале на операционном столе.
Около меня хлопотали люди в белых халатах. Доносились обрывки фраз: «Гангрена… загрязнение… Ампутация неизбежна… Пулю извлёк… ставьте тампон… Подождём до утра…»
Утром мне стало чуточку легче, но нога горела, а голова была такой тяжёлой, что я не мог даже приподнять её.
Ко мне подсел врач в белом халате, с чёрной бородкой. Достал часы, пощупал пульс и, посмотрев табличку с записями температуры, спросил: — Ну-с, как мы себя чувствуем?
— Плохо, — ответил я. — Жарко, нога сильно болит…
— Рана ваша сама по себе пустяковая, но вы загрязнили её. Началась гангрена. Надеюсь, понимаете, что это означает?
Я кивнул головой.
— Хотя это и неприятно, но я обязан сообщить вам, что ногу придётся ампутировать выше колена.
Я вздрогнул, закрыл глаза. Почему-то вдруг вспомнилось: у церквей, на перекрёстках улиц оборванные, обрюзгшие, потерявшие человеческий облик инвалиды на костылях с протянутой рукой… Губы мои невольно зашевелились, и я повторил часто слышанные слова: «Подайте, Христа ради, инвалиду на пропитание…»
— Что вы сказали? — спросил доктор.
— Ничего, я так…
— Вот и договорились… Через час начнём. Не бойтесь, мы вас усыпим, и вы ничего не почувствуете.
— Нет, я не дам! — крикнул я не своим голосом.
— Успокойтесь, вам нельзя волноваться. — Доктор погладил меня по голове.
— Не дам! — повторил я и отбросил его руку.
Дружочек, иначе нельзя. Лучше остаться без ноги, чем умереть. Со временем сделают вам искусственную ногу, вы и хромать не будете…
— Не дам!
Доктор встал.
— Советую хорошенько подумать!.. Дорог каждый час. Если гангрена распространится на брюшную полость, ампутация не поможет, — сказал он и ушёл.
Мою койку обступили выздоравливающие. У кого забинтованная голова, у кого рукав пустой, а кто ковыляет на костылях.
— Ты, друг, не упрямься!..
— Жить без ноги лучше, чем умереть…
Я молчал.
Пожилой человек, не беря костыли, допрыгал на одной ноге до моей койки, сел рядом со мной.
— Ты молод, тебе жить надо, — заговорил он ласково. — У меня жена, трое детей, и то дал ногу отрезать. Без ноги в крестьянском хозяйстве совсем не годится, однако согласился!.. Кому польза, если помру? А так хоть на божий свет погляжу, детишек своих увижу. Да и бабе пособить смогу.
Инвалид, похоже, утешал сам себя.
— Лучше умереть, чем у церкви милостыню просить! — сказал я охрипшим голосом.
— Зачем милостыню? Говорят, есть такие мастерские, где инвалидов к ремеслу приспосабливают.
— Говорят, кур доят! — вставил человек без руки. — Одни разговоры… Скажите на милость, какому ремеслу можно научиться без правой руки?
— Что рука? Главное — голову иметь на плечах, всё остальное приложится, — сказал другой.
Разговоры утомили меня, я задремал.
Проснулся от прикосновения чьей-то руки. Полная пожилая сестра, нагнувшись, марлей вытирала пот с моего лица.
— Проснулся! — обрадовалась она. — Сейчас измерим температуру, посмотрим, как у нас дела.
Пока я держал термометр под мышкой, сестра завела со мной дипломатический разговор.
— Мать-то есть у тебя?
— Есть…
— И конечно, она тебя любит. А ты хочешь причинить ей горе!
— Не понимаю…
— Ты же умный, не упрямься, согласись!
— Хватит говорить об этом! Не хочу быть инвалидом!..
Сестра покачала головой, достала термометр.
— Держится… Тридцать девять и восемь!.. Ты понимаешь, что это значит?
Я молчал. На меня напало такое безразличие, что ни о чём не хотелось думать, ничего не хотелось слышать. Санитары подкатили к моей койке узенькую тележку, положили меня на неё и отвезли в операционную.
На столе ногу разбинтовали.
— Посмотрите, — сказал мне бородатый врач и, видя, что я этого сделать не в силах, велел сестре приподнять подушку.
Я взглянул и ужаснулся: не нога, а толстое бревно, похожее по цвету на сырую говядину.
— Видели? Долг обязывает меня предупредить вас ещё раз. Положение крайне опасное, почти безнадёжное, — решайте.
— Нет, нет и ещё раз нет!
— В таком случае подпишите эту бумагу. Здесь написано, что вы категорически отказываетесь от ампутации. Тем самым я снимаю с себя всякую ответственность… — Врач помялся и решительно добавил: — Всякую ответственность за вашу жизнь. Это, конечно, не значит, что для вашего спасения мы не предпримем всего, что в человеческих силах. Но за благополучный исход не ручаюсь.
Дрожащей рукой я кое-как расписался. А вдруг и вправду подписываю себе смертный приговор?
С этого дня началась борьба за мою жизнь. Врачи, сёстры, санитары почти не отходили от моей койки и делали всё, чтобы облегчить мои страдания. Сочувственно относились ко мне и соседи по палате, — достаточно было мне попросить пить, как несколько человек бросались за водой.
Три раза в день возили меня в операционную, и врачи подолгу колдовали надо мной, ножницами резали разлагающиеся, но ещё живые ткани, рану заливали чем-то таким, что сердце замирало и круги шли перед глазами. Боль была невыносимая, я часто терял сознание. Нервы у меня были в таком состояний, что от одного вида тележки меня бросало в жар, тело покрывалось испариной. Временами хотелось умереть, лишь бы избавиться от непрекращающейся боли. Однажды даже попросил у пожилой сестры яд, за что она отругала меня последними словами:
— Не командир ты Красной Армии, а жалкий трус! Ему умереть хочется! И как у тебя язык поворачивается говорить такое? Стыдись!..
Высокая температура начала спадать только на шестой день. По глазам окружающих я понял, что дело идёт на поправку, хотя никто ничего определённого не говорил. Боль тоже понемногу утихала — я мог уже шевелить пальцами раненой ноги.
Жизнь постепенно возвращалась ко мне. Первым признаком этого были воспоминания. Всё недавно пережитое с мельчайшими подробностями воскресало в памяти. Хотелось поскорее возвратиться к товарищам, к Шурочке. Она представлялась мне сейчас красивой, доброй, необыкновенно привлекательной. А вот посёлок, милый моему сердцу домик наш и даже мама — странное дело! — вставали в памяти словно в каком-то тумане…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: