Александр Авдеенко - Черные колокола

Киш проводил своего шефа до лестничной площадки.

— Сэр, вы будете встречать кардинал-премьера или только кардинала?

— Перестаньте болтать глупости, Ласло! Миндсенти — примас церкви. И это немало.

— Извините, я думал… Слухи не подтверждаются. Кланяйтесь кардиналу.

Ласло Киш вернулся в «Колизей», и радист вручил ему радиограмму.

— Из центрального штаба.

— «Немедленно приступайте к операции „Голубой дождь“, — прочитал Киш. — Наконец-то!

— Что за „Голубой дождь“? — спросил Стефан.

— Не догадался? Карательная экспедиция. Охота за скальпами работников АВХ и ракошистов. — Киш достал из кармана давно заготовленный список, вручил его своему начальнику штаба. — Действуй, Стефан! Здесь точные адреса лиц, подлежащих ликвидации. Кто окажет сопротивление, уничтожайте на месте, а остальных тащите сюда, на наш суд. Начинайте операцию вот с этого типа. Золтан Горани, скульптор. Он живет рядом. Вторым можете вздернуть Арпада Ковача.

Снизу, из главного подъезда, где был штабной пост, позвонил часовой и доложил, что из центрального совета прибыл какой-то особый отряд во главе с бабой Эвой Хас. Ласло Киш приказал пропустить.

Эва Хас не заставила себя долго ждать. Оттолкнув от двери часового, влетела в „Колизей“. Ей лет тридцать. Впрочем, может быть, и больше, и меньше — трудно угадать ее возраст. Огненноволосая, наштукатуренная, с тонюсенькими бровями, наведенными где-то посредине лба. В зубах американская сигарета. На шее автомат, тоже американский.

На Эве дорогое, из черного букле платье, подпоясанное солдатским ремнем, за поясом новенький кольт. Поверх платья небрежно накинут норковый, порядочно испачканный жакет с чужого плеча.

Вслед за атаманшей ввалились несколько молодых „национал-гвардейцев“, удивительно похожих друг на друга: у всех усики, все под градусом, в черных тесных беретах, кожаных куртках, все нагловато усмехаются.

— Кто здесь комендант? — спросила Эва Хас.

— Предположим, я и есть комендант, — лениво откликнулся Ласло Киш.

— Ты?.. Такая замухрышка! Разве не нашлось солидного гвардейца для комендантской должности?

— Эй, Стефан, научи эту девку уважать комендантов революции!

Начальник штаба выхватил пистолет и пошел на Эву Хас. Но шесть ямпецев с автоматами, готовыми к бою, встали между своим атаманом и Стефаном.

Эва Хас оттолкнула телохранителей и бесстрашно шагнула к Ласло Кишу.

— Не шуми, комендант! Поверила! По делу я к тебе. Из центрального штаба. Отряд особого назначения под моим командованием поступает в твое распоряжение для проведения операции „Кинирни“. Вот мандат.

— Так бы сразу и сказала. Все вооружены? Как с боеприпасами?

— Хватит! Мы будем экономить. — Отвернув полу мехового жакета, она показала нейлоновую веревку, притороченную к ремню. — Дешево и сердито!

Киш достал из кармана еще один список, протянул Эве.

— Десять адресов. Хватит на сегодня? Она прочитала список и скривилась.

— Ни одного видного деятеля… Что ты мне даешь, комендант? За такой мелочью я не буду охотиться.

— Пожалуйста. Могу предложить и деятелей. — Киш достал еще один список. — Тех, кто обведен красным карандашом, можно уничтожить на месте, остальных доставляй сюда.

— Это бюрократизм, комендант! Буду я разбираться, где красный, где черный. Всех под одну гребенку выстригу.

— Ладно, давай стриги, черт с ними.

— Ну вот, договорились! Есть потребность подкрепиться. Эй, красавчики, угощайтесь!

Эва Хас наливает в бокалы водку и обносит своих телохранителей. Все чокаются. Эва запила водку красным вермутом. Опрокидывая стакан, она увидела на пороге боковой комнаты Дьюлу и Жужанну. Они смотрят на нее с откровенным презрением. Эве Хас давно безразлично, как на нее смотрят мужчины. Всяких навидалась. Но женщины… Им она никогда не прощала высокомерия. Теперь и подавно не простит.

Подошла к Жужанне, дохнула в ее бледное, измученное лицо водочным перегаром.

— Ну, чего вылупилась на меня, княгиня? Не люба я тебе, да? Почему онемела? Отвечай, чистюля непорочная! Комендант, кто она такая?

— Оставь ее в покое, байтарш. — Ласло Киш нахмурился и поправил на поясе кобуру с кольтом.

— Твоя маруха? Ну и выбрал! Прогони. Я тебе такую кралю подберу!.. У меня целый табун козырных дам.

— Байтарш, тебе пора! — напомнил Киш.

— Ладно, иду. Пошли, красавчики! Будь здоров, комендант. — Повернулась к Жужанне, засмеялась — До свидания, ваше благородие!

Жужа демонстративно отворачивается, отходит к камину, садится. Ее тянет к огню. Теплее на душе около огня.

Эву Хас провожает до лестничной площадки Ямпец. Как они подходят друг другу — хлыщ и проститутка!

— Ласло, что это за тип? — спрашивает Дьюла. — И все эти… кто они? Откуда пришли? Зачем? Во имя чего?

— Опять наивные вопросы. Венгры это, профессор, венгры! Да, не интеллигенты, не кандидаты наук! А кто сказал, что революция делается в белых перчатках? Революция вовлекает в свой водоворот чистых и нечистых. В этом ее величие. После окончательной победы всякий займет подобающее ему место. А пока… — Он примирительно, совсем как раньше, дружески улыбнулся. — Дьюла, прошу извинить за нравоучения.

Дьюла молча ушел к себе. Сейчас же вернулся одетым. Шляпа, суковатая палка, портфель, дорогое пальто из драпа вернули ему прежнюю солидность.

— Жужа, пойдешь со мной?

— Куда?

— В парламент.

— Мне там нечего делать.

— А здесь что будешь делать, среди этих…

— Осторожнее, профессор! — мягко посоветовал Киш.

— Ладно, оставайся.

Дьюла ушел.

— Не беспокойся, Жужа, он вернется. Другого выхода у него нет. Мы или русские. К русским ему дорога отрезана. Впрочем… Ваш брат привык доверять самые сокровенные свой мысли дневнику. Заглянем! Я понимаю, это не совсем деликатно со стороны друга, но… Дьюла, ты мне друг, но революция дороже. Революция имеет право и на разведку и на безопасность. — Киш поднялся, ушел в комнату профессора.

Жужанна греется у каминного огня, в двух шагах от радиста, и с волнением ждет, когда вихрастый белокурый Михай снова ободрит ее своим добрым взглядом, приласкает, куда-то позовет, что-то прикажет, раскроет какую-то тайну. Ради его взгляда и пришла она в эту берлогу, ради него и сидит здесь, терпит все выходки этих…

Не смотрит в ее сторону Михай. Не видит, не чувствует ее присутствия. А может быть, боится „национал-гвардейцев“, ждет удобного момента?

Вбежал Ямпец с пачкой женских фотографий в руках, полученных от Эвы Хас, рекламного агента только что открытого дома терпимости, призванного обслуживать солдат Дудаша, Янко — деревянной ноги, атамана Сабо, Ласло Киша и других.

Ямпец поднял над головой фотографии „козырных дам“.