Виктор Шкловский - Энергия заблуждения. Книга о сюжете

Это Чехова передают из рук в руки – он талант.

Это Чехонте.

Несчастна собака, которая вернулась к обыденности.

Дети играют в лото, потом это лото трагично вернулось в «Чайку». Человек умер, а они играют в лото.

То есть они заняты ничем.

Путешествие на Сахалин; как бы встречается с героями.

А в преступниках нет романтизма.

Это путешествие без всякой экзотики, хотя там есть переправы через реки, полное бездорожье – полное бездорожье – и такая дичь, которую не знали Купер и Майн Рид.

Марк Твен рассказывал про Россию, что там самое замечательное место Сибирь. Марк Твен написал один интересный роман, про который никто не помнит.

Он говорит, что самые лучшие люди в России – те, что погибли в Сибири. Если вы их воскресите, то это будет самым лучшим в мире.

Чехов убежден, что повседневность, она прежде всего очень сюжетна; частями романтична.

У него есть такой рассказ: мужик ведет оборванца, потерянного человека, человека, который прежде ходил в народ.

Романтик, теперь он разбит.

Бывший человек, он разговаривает с бывшим товарищем. И отчаяние того, что товарищ перестал быть романтичным, перестал быть надеждой.

Рассказ про учительницу, которая говорит про начальство «они».

Она озябшая, потерянный человек, у которого нет среды, она отрезана от своих учеников боязнью начальства.

Вот эти люди, которых тогда звали мелюзга, о них очень уважительно рассказывает Чехов; даже жалобная книга трагична, жаловаться некому.

Благочинный дьякон, который должен поститься, «в рассуждении, чего бы покушать», постного ничего не нашел; читаем ответ: «Лопай что дают».

Это такая грозная резолюция.

Он мало понят, Чехов.

«Анна на шее»; она много раз инсценировалась, показывалась в кино.

Женщина вырвалась из нужды из дома своего отца, учителя чистописания, у которого есть только фисгармония.

У Чехова эта женщина потом пугает своего мужа, говорит – мужу, который считал, что он ее облагодетельствовал, – она отвечает, после того как на нее обратило внимание начальство; «Пошел вон, болван».

У Чехова эта женщина, любовница, которых Салтыков-Щедрин называл «помпадуршами», – она и страшна, и жалка.

В кино ее сделали женщиной, которой завидуют, женщина сделала карьеру.

Но у Чехова еще есть победительность красоты.

Чехов входит в мир отверженных как свой человек. Он из них, он несет за них ответственность.

Он рассказывает про профессора, у него служит мальчик, мальчик переписывает ему и разговаривает с ним; мальчик голодный, мерзлый, а его не упрекают, что мало строк на страницу.

Профессор почти любит этого мальчика.

Жалеет его – единственный.

Унижается бедная проститутка, она переходит из рук в руки – студентов.

Она в рубашке, студент рисует на рубашке расположение органов тела, чтобы не ошибиться на экзамене, говорит с ней очень свысока. Она ему сдачу отдает, копейки с покупок.

Ведь это слабо виноватый.

Выдали старшую дочку замуж.

Он говорит жене: я не спал всю ночь, это клопы.

А это не клопы, это счастье, что они выдали дочку.

Они стесняются своего счастья и говорят: клопы.

Вот так сама мелочность, мнимость могут быть сюжетом.

Переверните телескоп – будет микроскоп.

Весь Антоша Чехонте – может быть, бессознательно – это один огромный сюжет.

Едет бричка, похожая на бричку Чичикова, в ней едет священник, ребенок, которого везут куда-то на выучку к неплохим людям за маленькие деньги, и глазами ребенка увидена степь, не романтичная, а грозная своей недопонятой силой.

Чехов говорит об ответственности писателя перед прекрасным природы.

Чехов против снижения реальности, против превращения сюжета предмета в фабулу, в условный знак.

Отец, мелкий купец, избивал ребенка, – и сын не мог этого забыть; он заставлял петь в церкви – братьев хвалили, а они чувствовали себя маленькими каторжниками; и никто никогда не изобразил благородства детей, детей бедняка, которые за слезы и побои платят родителям исполнением их мечты.

Он в деревне Лопасня строит хозяйство отцу; потом, в крестьянской церкви показывает при отце старое церковное пение, потом ставит огород для него, то есть дает возможность увидеть исполнение его мечты.

Когда спрашивал один человек у матери, у сестры Чехова, как он плакал, они задумались, а потом вспомнили: – Он никогда не плакал.

Чехов говорил, что у него было два времени – когда его секли и когда его перестали сечь.

Он был внук крепостного.

Сын любителя церковного пения, мелкого купца, жестокого, со всех сторон зашоренного, закрытого человека.

Как будто в истории литературы нет истории более грустной, доброй, – он, тянувший на себе огромную семью.

Свободный в суждениях, любящий Толстого, странно не видящий Достоевского, человек, освободивший литературу от рабства старых форм.

Это он, он сам.

Он упрекал искусство, в частности на сцене, в том, что осталось только два конца: – герой уехал, – герой умер.

Это обвинение и это замечание о судьбах героев приложимо даже к Шекспиру.

В Гамлете умерли все.

Убиты, отравлены все, только один оставлен – Горацио.

Он должен рассказать, что же произошло.

Есть у Чехова в драматургии один учитель – Шекспир.

Это заметил только Толстой, потому что он не любил драматургию Чехова и драматургию Шекспира одинаково.

Он ревновал Чехова за любовь к Шекспиру.

Эта любовь их разлучила.

Разъяренный зал в Петербурге смотрел «Чайку». Там было много друзей Чехова. Они долго не понимали, почему он так вырос, так отделен, так всем известен. Теперь они присоединили свои голоса к реву и свисту зала.

Чехов уехал.

Много о нем писали, потом его помиловали, но до сих пор никто не заметил, что молодой Треплев, киевский мещанин, сын знаменитой артистки, которая играет не то, которая живет не тем, которая его не видит, что это человек всевидящий, видящий то, чего не видят другие, – ничтожность окружающего.

Чехов говорил, что Толстой велик тогда, когда он описывает всех, кроме главного героя, его Гамлета – Нехлюдова – героя, который один хочет все понимать, один хочет все переделать.

А между тем в начале драмы новый герой Константин Треплев, Гамлет Чехова, построил на берегу озера свою «ловушку», как Гамлет Шекспира, он создал сцену для разоблачения.

Он разоблачает преступление.

Но для того, чтобы зритель понял, кто он, вначале смелый автор дал прямые слова Гамлета, прямые слова ответа матери.

На берегу озера, около театра, построенного для того, чтобы показать новое, человек открывает новое словами Шекспира.

Дело идет об искусстве, о великом королевстве без границ, с завоеваниями, с поражениями, но без шор.