Иван Щеголихин - Должностные лица

Вася пожал плечами — если есть продавец, значит, должен быть покупатель? Он попытался углубить вопрос, но его перебил Шибаев:

— Как там Миша поживает в столице?

— Миша везде устроится, у него божий дар общения.

— Он мне обещал помочь.

— Миша слову хозяин.

— Однако до сих пор ничего не сделал! — грубее сказал Шибаев.

— Значит, уважительная причина. Он мне звонил, сказал, что тебе надо ехать в Алма-Ату к Рахимову.

Ну не сволочь ли, почему он звонит не тому, кому надо? Кто должен ехать, Гриша Голубь?

— Я его выброшу из доли. Он плохой компаньон.

— Надо идти к Прыгунову, взять ходатайство облместпрома и в Алма-Ате выбивать лису. Миша помогает через Москву, чего ты к нему придираешься?

— Дармоеды нам не нужны, — все более накаляясь и не слушая пояснений, сказал Шибаев.

— Без Мельника не было бы директора Шибаева, нового цеха и его начальника. Все это его задумка.

— У него были другие задумки. Расскажи про овчины. Вася замялся — а чего рассказывать и зачем? Дело прошлое.

— Сколько овчин отвез Мельник налево с твоей помощью? — прокурорским тоном потребовал Шибаев.

Вася учуял опасность. Нельзя выдавать Мельника, тем более в присутствии Голубя.

— Чего пристал? — жалобно протянул Вася.

— Боишься, — утвердительно сказал шеф. — Чего боишься, кого боишься, нас? Михаил Ефимович тебе долю платил?

— Нет, клянусь, только оклад.

— Теперь ты в доле на равных, говори правду. Мельник платил долю мне и Григорию Карловичу, он обязан был выплатить нам и за продажу овчин. — Шибаев посмотрел на Голубя. Тот барабанил пальцами по столу и без особой охоты поддержал Шибаева:

— Да, Миша платил, а что вы имеете, сказать, Василий Иванович?

— Да ничего я не имею, не впутывайте меня! — Вася встал, Вася сел, заерзал, попытался налить себе пива, но Шибаев поймал его за руку и прижал довольно крепко.

— Не крути задницей, как педераст. Сколько овчин Мельник вывез и на какую сумму?

Не признается Вася, Шибер вывернет ему руку, как у цыпленка-табака ножку-косточку.

— Сумму я не знаю, а овчин… — Вася вздохнул, выдернул все-таки руку, налил пива, была не была, от Шибера не отвертишься, и сказал: — Семь тысяч пятьсот овчин.

— Каждая по сорок рублей, — отчетливо добавил Шибаев. — И того триста тысяч.

Вася достал платок, встряхнул его за уголок до пола, вытер взмокшие щеки. Видно было, что он не врет, и еще видно было, слова Васи ошеломили Голубя. Да и как не ошеломить? Шибер уже знает про обман и притерпелся, первая злость прошла, а Гриша только услышал, и злость закипела. Из трехсот тысяч ему должна была перепасть по меньшей мере шестая часть. Однако Миша предпочел все забрать себе — уезжаю в столицу, братцы, Москва слезам не верит.

Вася ни на кого не смотрел, Вася не знал, куда себя деть, а Шибаев смотрел и видел, что облом в пятьдесят тысяч Грише ой как не по нутру, пальчики дрожат — нервы-стервы выдают в самый неподходящий момент.

А Шибаеву стало легче, он повеселел — друг-приятель Миша надул друга Гришу на пять новеньких «Волг» да еще с гаражом в придачу. Не один Шибаев в дураках остался.

Молчание нарушил Вася.

— Как вы считаете, Григорий Карлович, — вежливо, тоненьким голоском поинтересовался он, — за сто тысяч можно купить друга?

— Друга купить нельзя, — рассеянно сказал Голубь.

— Но продать можно! — добавил Шибаев и рассмеялся.

— Миша Мельник в таких делах щепетильный… — заговорил Голубь, наращивая в голосе уверенность и не позволяя усомниться в его друге. — Если он что-то скрыл, то вынужденно… Москва потребовала незапланированных затрат.

— А почему это должно отражаться на долевиках, которым грозил, может быть, переезд не в Москву, а на Колыму? И не в мягком вагоне, а в столыпинском? — Шибаева осенило: Гриша растерялся всего лишь на минуту, придет в себя, позвонит Мельнику, они быстро споются, и тот ему отдаст должок. — Я сижу без нужного сырья, без благородного меха, надеялся на его помощь, а он ничего не сделал. Я уже молчу, он мне и в личном плане обещал помочь.

— Личное всегда человека больше волнует, — укоризненно заметил Толубь.

— Не надо мне, Гриша, мозги пудрить.

— Миша оставил меня за доверенное лицо. Что я ему скажу?

— Скажи своему другу-приятелю, что мы его из доли выбрасываем большинством голосов. Или он восстановит нам нашу долю, или пусть ищет себе другую фирму.

— Восстанавливать он вряд ли будет, эти суммы пошли в дело. Мы потребуем от него отчета.

— Я намерен работать с людьми честными.

Голубь попросил не горячиться, надо спокойно все выяснить. Почему мы уперлись в прошлое? Где наш доход с комбината за первый квартал текущего года?

— Вы посадили меня на отрицательный баланс. Я плачу ребятам из своего кармана. Ожидаю со дня на день, что вы мне все компенсируете, а что вы?

Вася резко привстал, подхватил чемоданчик с окованными углами, положил его себе на колени и посмотрел на шефа — открывать или подождать?

— Здесь сорок восемь тысяч, — сказал Шибаев. — Много это или мало?

Гриша пожал плечами с легкой гримасой — он ожидал большего, затем снял наручные часы, японские, с компьютером, взял авторучку и, легонько тыча — Вася аж привстал, глядючи, — посчитал. Директору девятнадцать тысяч двести, долевикам по девять тысяч шестьсот.

Десять тысяч Шибаев отнесет Башлыку, и сколько останется? Меньше, чем у них. Ладно, пока потерпим. Он кивнул Васе, и тот ловко отсчитал Григорию Карловичу девять шестьсот.

— Два раза по столько, — напомнил Голубь.

— Я сказал, Мельника из доли выбрасываем.

— Допустим, но чем я должен платить ребятам за охрану вас в течение трех месяцев? — возмутился Гриша. — Вы что, думаете весь шахер-махер с норкой, с шапками, с ЦУМом, все это никому не известно?

— Сколько тебе?

— Двенадцать тысяч, минимум за квартал.

— Не получится.

Наступило тягостное молчание. Гриша думал.

— В таком случае услуга за услугу, — сказал он. — Я не хотел говорить сразу, но коль скоро обнаружилось, что мошенник. — Мельник, а все другие честные, то спрошу я вас, каким образом в цехе Вишневецкой оказалось неучтенной продукции на девять тысяч рублей? Как ей удалось эту выручку скрыть от вас?

Теперь настал черед побледнеть Шибаеву. Он не колеблясь, в миг допёр, Гриша прав. Каролина освоилась в цеху быстрее, чем он думал. У Васи тоже отпала челюсть, он уставился на директора — неужто скрыла такую сумму? А ведь она не в долевиках, всего лишь содержанка, на окладе.

— Может, перенесем делёж на другой раз, подобьем бабки сначала? — предложил Вася.

— Дело ждать не может, — отрезал Шибаев.

— Я вынужден снова поднять вопрос о контроле, хотя Шиберу это не по душе, — сказал Голубь. — Как видите, есть все основания.