Иван Щеголихин - Должностные лица

— Ты мне говорил, надо подождать, когда ребенок закончит школу, я все помню. Заодно в «Союзпушнину» привезешь образцы каракуля — тридцать пять штук. — (Как раз на хорошую шубу).

Шибаев уже хотел послать Соню за билетами на пятницу вечером, но тут позвонил Цой — есть разговор. Как человек предусмотрительный, Шибер велел Соне подождать и правильно сделал. Пришел Цой и сказал, что Дутов по окончании ревизии пошлет представление о результатах не только в управление местной промышленности, но и в обком, в горком, в исполком, делайте выводы.

Ни одна ревизия в Каратасе еще не проходила так, чтобы чего-то не вскрыть. Достижений они никогда не находят, только недостатки и нарушения. Но зачем поднимать пыль в исполкоме, в горкоме, да еще в обком посылать? Дутова надо брать мертвой хваткой, чтобы его представление носило нейтральный характер, чтобы не наклепали на Шибаеву, на Прыгунову.

Поездку придется отложить, Ирму одну он не отпустит, и время тянуть тоже нет смысла, Мельник договорился, Москва ждет. Шибаев снова позвал Соню — не хочется ли ей съездить в Москву в командировку?

— В Москву-у?! — заликовала Соня. — Конечно же, хочу.

Он не может бросить комбинат. И не потому, что готовится представление, нельзя отлучаться, когда дело хорошо идет, у всех такой задор, нужен глаз да глаз. Уедет Шибаев на день-другой, потом за полгода не наверстает. Да и зачем ему один день в Москве, что это ему даст? Допустим, посмотреть на дом, на «жениха». Ну посмотрит и уедет, а Мельник может переиграть, может и подставного ему показать, куклу. Так что лучше он посидит здесь, а пошлет Соню. Она не глупая, не болтливая. Удивительно даже, как такая красотка выросла в Каратасе и никто ее не умыкнул в пятнадцать лет.

— Задача у тебя несложная — зайдешь к начальству, дам тебе адрес, телефоны, передашь образцы наших товаров, получишь их здесь на складе в упаковке.

Соня поняла, что надо везти взятку, полагалась бы ей дополнительная оплата за стресс, но едет она без колебаний.

— Еще личная просьба, Соня. Поедешь вместе с моей родственницей, она дама провинциальная, в Москве не была ни разу, а ты уже бывала, знаешь, как в метро на эскалаторе не упасть. Ей надо помочь хотя бы первый день. Почему я именно тебя посылаю? Дело щепетильное, тонкое, не каждый поймет. — И далее Шибаев развел такую бодягу — эта его родственница выходит замуж за московского жителя, познакомились они где-то в Сочи, подробностей он не знает. Ей нужна московская прописка, чтобы дочь ее со временем легче могла поступить в институт.

— Фиктивный брак, — спокойно подсказала Соня. — Девочки говорят, сейчас ставка поднялась, уже пятьсот рублей.

Твоя задача посмотреть, что за человек, может быть, мошенник, ты разбираешься в людях, приглядись, — возраст, чем занимается, не обманет ли? Прикинешь, подумаешь, может, и не стоит моей родственнице тратить время и деньги? Пятьсот рублей не валяются, правда? У москвичей всякий кризис — бизнес. Якобы у него свой дом, прояви интерес, сколько комнат, планировка, обстановка и все такое. В аэропорту вас встретит мой товарищ, он здесь работал, Михаил Ефимович.

— А-а-а, Мельник, я знаю, он приезжал недавно. — Она помнила толстого приветливого человека со шрамом, он подарил ей пачку импортной жвачки, сплошной отпад.

— Печатай на себя приказ и командировочное удостоверение, получай деньги и поезжай за билетами. Возьми на себя и на мою родственницу, вот ее паспорт и триста рублей.

Соня раскрыла паспорт и сразу улыбнулась, зарделась.

— А я ее знаю, Роман Захарович, — сказала нежно, смущенно.

— Знаешь? — спросил он вроде не строго, но холодно, и улыбка Сони погасла. — Что ты о ней знаешь?

— Я знаю ковбойский анекдот, Роман Захарович, паф-паф и с копыт. Он слишком много знал.

— Ну тем лучше, — сказал он. — Я на тебя надеюсь, узнай все до мелочей, информация должна быть полная.

Стояла жара, палило, ни ветерка, но Вася, как штык, ровно в шестнадцать двадцать был на подходе к дому своего шефа. Шел он распаренный, расстегнутый, с закатанными рукавами, но возле ворот Шибаева раскатал рукава мокрой, прилипшей на спине рубашки, нацепил на ходу галстук, причем резинка сзади долго не застегивалась и со стороны было впечатление, будто Вася ловит блох на загорбке.

Шеф его встретил красный и злой — никого нет до сих пор. Усадил его на кухне, сиди и жди, как только появятся, действуй по обстановке. А тут зазвонил телефон и, как Вася понял, звонил Голубь и просил Романа Захаровича выйти на улицу.

— Ты «Москвича» Голубевского видел?

— Да какой-то стоит на той стороне. Цвет морковки.

— Это они сидят, не хотят идти в дом. Минут через десять выходи и туда, со всеми поздоровайся, представься. Любой ценой мы должны Лупатина засветить.

Вася думал, все будет просто, пришел, они за столом едят, пьют, пивка холодненького Вася бы с удовольствием принял. Однако сорвалось, обстановка изменилась, и надо действовать на свой страх и риск. Шеф ушел, совет держать не с кем, как в глубоком тылу врага. Вася, крадучись, подошел к воротам и в щелку увидел, что «Москвич» морковного цвета как стоял, так и стоит, а в нем головы. Думают. Решают. Посчитав медленно до ста, Вася выпрямился, — а Зинаида так и зырит через окно из кухни — Вася приосанился, не спеша вышел через калитку и вразвалочку пошел к машине. О чем надо с ними говорить, он пока не знал, но уверен был, не оплошает. Подойдет вплотную, возьмется крепко за дверцу, представится, как надо (после выхода из зоны Вася целый год вслед за именем и фамилией называл машинально статью и срок). А место ему в машине найдется. Шел, шел, оставалось шагов тридцать, а машина вдруг тронулась- и, стрельнув не сильно газком, стала набирать скорость. Понимая, что не догнать, Вася с ходу выбрал маневр — махнул рукой, дескать, не хотите брать и не надо, и повернул обратно. Остановился, достал сигареты, слегка покосился, — машина тоже остановилась, и Вася понял — они не хотят сворачивать на Советскую, там людно, лучше поговорить здесь без свидетелей. Но как же так? Вася для них нужный человек, должностное лицо. Он быстро пошел к машине и даже на трусцу перешел, не догоню, так согреюсь. А машина опять тронулась. До поворота оставалось всего ничего, Вася догнать не успел, однако скорость не потерял, а наоборот, набрал. «Москвич» свернул на Советскую вправо, сейчас уйдет, Вася выбежал на перекресток и закричал блажным ором:

— Задержите машину! Эй, люди, машину угнали!

Где же справедливость, пля, Вася бежит за машиной, Вася показывает шефу свои старания на последней скорости, он за ними, а они от него, ну не сволочи ли? Видят, человек рвется, догнать хочет, что-то спросить, может быть, предупредить, братцы, вы запасное колесо потеряли. Нет, они по-наглому уходят, отплевываясь черным выхлопом, карбюратор хотя бы отрегулировали на холостой ход — лопухи, глистогоны.