Алексей Мусатов - Собрание сочинений в 3-х томах. Т. I.

Нюша молча проходила мимо. Дома она все рассказала матери.

— Понимаю... обидно, — согласилась Аграфена. — Сколько сил положила, пока до машины дотянулась. А тебя опять вниз сбросили... И что это за порядки у вас такие?..

Расстроенная, Нюша забралась на печь.

К вечеру в избу к Ветлугиным пришел Митя с девчатами. Аграфена встретила их у порога и шепнула, что дочка не в духе и, как барсук в нору, залегла на печи.

Услыхав шепот в дверях, Нюша подняла голову:

— Пришли, так входите!

Всунув босые ноги в валенки, она спустилась с печки и подозрительно оглядела девчат:

— И вы поздравлять пришли? Девчата молча переглянулись.

— Что ж поздравлять? — неохотно заговорила Зойка. — Тебе, поди, и без нас наговорили с три короба. А занятиям нашим теперь, видно, конец.

— Все выложила? — недружелюбно спросила Нюша. — Так вот знайте!.. И другим окажите. Не надо мне никакого выдвижения! Не хочу я в керосинщицы! Все равно останусь на тракторе!.

— А приказ как же? — спросила Таня. — Тебе же завтра на новую работу выходить.

— А я вот и не выйду! Возьму да в райком партии махну, — упрямо заявила Нюша. — Пусть Репинскому мозги вправят.

— Погоди, погоди, — негромко перебил ее Митя. — А что ж ты в районе скажешь?

— А то и скажу... Опять девчатам ходу нет... С трактора снимают. Не верят нам.

— А может, ты в эмтээс неугодна кому стала? — задумчиво заговорил Митя. — Вроде бельма на глазу, как вот Ковшов в свое время... Слишком много видишь да слышишь. Вот тебя и решили с трактора убрать... Сиди, мол, себе на складе и не рыпайся.

— Вот так оборот! — ахнула Феня. — Не выдвижение получается, а задвижение... Да еще с умыслом...

— Так оно, пожалуй, и есть, — согласился Митя.

— Что ж делать-то теперь? — спросила Таня.

— А вот что, — заявила Нюша, оглядывая девчат. — Поехали в район всей компанией. Помните, как Матвей Петрович просил нас смотреть здесь позорче... Вот мы и выложим всю подноготную. Как в эмтээс охвостье всякое собралось, как машины калечат...

— И впрямь поезжайте, — поддержала Аграфена. — У нас ведь в колхозе тоже не лучше. Скот дохнет, люди на работу не выходят, тащат все напропалую...

— Поехать, конечно, можно, но дело даже не в этом, — сказал Митя. — В райкоме и без нас знают, что в деревне творится. И в Москве знают. Недавно там состоялся пленум Центрального Комитета ВКП(б). В газете все есть. Много важного... И прямо как с нашей деревни списано. Там обо всем сказано. И о том, что хозяйственно разбитый, но еще не потерявший окончательно своего влияния кулак, бывшие белые офицеры, бывшие попы, их сыновья, бывшие управляющие помещичьих имений и другие антисоветские элементы села оказывают жестокое сопротивление успешному развитию колхозного строя. Они проникают в колхозы, стремятся организовать вредительство, портят машины, расхищают колхозное добро, подрывают трудовую дисциплину, организуют воровство семян, саботаж хлебозаготовок и всячески стараются разложить молодые, еще не окрепшие сельскохозяйственные артели. Классово враждебные элементы нередко проникают и в самые эмтээс, ведя изнутри работу по усилению антисоветского влияния на колхозников. И о том, что все эти противосоветские и противоколхозные элементы преследуют одну цель: они добиваются восстановления власти помещиков и кулаков над трудящимися крестьянами, они добиваются восстановления власти фабрикантов и заводчиков над рабочими. Видали, где собака-то зарыта!..

Аграфена подошла к Мите и, тыча пальцем в газету, растерянно спросила:

— Так и написано? Черным по белому? Опять кулаки на шею нам сядут? Опять мы с Нюшкой на какого-нибудь Ворона станем батрачить? — Она обернулась к девчатам: — Да что это? Вспять все поворачивается?..

— Да нет, мама! — успокоила ее Нюша. — В газете сказано: они еще только добиваются этого. Не бывать здесь больше Воронам.

— Видит око, да зуб неймет, — усмехнулся Митя. — Они еще получат по шее, все эти недобитки, вылетят отсюда. В газете вот что еще сказано. Скоро в эмтээс политотделы будут организованы. Партия в деревню лучших коммунистов на работу посылает. Они будут порядок наводить в эмтээс и колхозах, врагов разоблачать.

— Это правда, Митя?! — вскрикнула Нюша, — И к нам пришлют?

— По всей стране коммунисты поедут. Так Центральный Комитет партии постановил.

— А что же нам-то пока делать? — спросила Феня. — Сидеть у моря да ждать погоды...

— Почему ждать? — переспросил Митя. — Как там в песне-то поется: «Кулачье до тебя добирается — комсомолец лихой, не сплошай!» Сообщим обо всем в район, а сами будем продолжать работу. Девчата пусть трактор изучают, а Нюшка в кладовщицы идет.

— Да ни в жизнь! — запротестовала Нюша, Митя нахмурился:

— Ты номера не выкидывай! Сама знаешь, сколько безобразий с горючим было. Вот и наведи на складе порядок...

Нюша упрямо покачала головой.

— Прикажешь на голосование вопрос поставить? — Митя оглядел девчат. — Считай, что у нас здесь комсомольское собрание.

— Если надо — и проголосуем, — подтвердила Феня. И Нюша поняла, что спорить бесполезно.

Утром Нюша проснулась оттого, что из сеней кто-то настойчиво пытался открыть дверь в избу. Дверь не подавалась.

Нюша соскользнула с печки, накинула на плечи кожушок и, навалившись на дверь, распахнула ее.

Через порог, с ведрами в руках, переступила заиндевевшая мать. Вслед за ней в избу хлынули густые белые клубы морозного воздуха, словно кто бросил из сеней охапки пышной овечьей шерсти.

— Ну и морозец! — сказала Аграфена, ставя у печки ведра с водой и растирая щеки. — Еле колодец оттаяли!..

Нюша покосилась на тяжелые ведра. Мать за последнее время прихварывала, и она дала себе слово, что по утрам будет выполнять все домашние работы.

— А почему меня не разбудила? — упрекнула Нюша. — Не твое это дело за водой ходить.

Аграфена махнула рукой:

— Куда тебе... Из пушки пали — не разбудишь. Прополуношничала вчера с девками-то...

Нюша вспомнила: действительно, вчера они чуть ли не до первых петухов занимались изучением трактора.

Но мать, как видно, не очень сердилась на дочь. Скинув полушубок и затопив печь, она с довольным видом сказала:

— А мороз-то, видать, к добрым переменам, дочка. Какого я человека сейчас встретила...

— Кого, мама?

— Хорошего человека, верного, — вслух размышляла Аграфена. — Это и правильно, что его к нам вернули. Может, оно теперь все и наладится, в колею войдет. Давно бы пора, ой пора!

— Да о ком это ты? — допытывалась Нюша.

— Ладно... Пойдешь в эмтээс, сама все узнаешь, — сказала Аграфена. — Может, я чего еще и не так поняла.

Наскоро перекусив, Нюша поспешила к усадьбе МТС. Мороз действительно выдался отменный. Снег звучно скрипел под валенками и пронзительно повизгивал под полозьями саней. Лошади, белесые от инея, бежали резво и споро и, фыркая, выдували из ноздрей длинные белые струйки пара — совсем как на картинке. Ребятишки, закутав лица материнскими платками и шалями, тянулись к школе, и было трудно узнать, мальчишка это или девчонка.