Владимир Кормер - Крот истории

Бот этого-то и не получается! Я уезжаю, уповая, что жена будет в курсе событий; если нужно, даст знать; если нужно, обратится через подругу к… А она выкидывает эдакий фортель, отправляется в Крым! Оправдание, видишь ли, у нее было: кандидатура моя в принципе одобрена, волноваться нечего. Я ж говорил: римский характер! Сука!.. И вот, я сижу здесь на даче, работаю не разгибая спины, отрезан ото всего, не могу даже ничего толком объяснить ей по телефону! От дежурного-то снизу особенно не наговоришься — вся дача завтра будет обо всем осведомлена! Эта дрянь звонит мне по междугороднему, а я даже обматерить ее не могу! — Паутов все сразу вычислит, сообразит: что-то нечисто, — воспользуется! Я и мнусь: «Да, милая, да, дорогая. Отдыхай, обо мне не беспокойся!..» А сам чувствую: влип, прочно! Поначалу, правда, еще хорохорился, собирался записку побыстрее сделать и — в город! Не тут-то было!.. Зима кончилась у меня перед глазами, снег в лесу сошел, все зацвело, а я так у окна и сижу… Записка моя движется гораздо медленнее, чем хотелось, из Москвы никаких известий, словно все про меня забыли, и только рядом Паутов цветет вместе со всею природой, смотрит на меня веселыми очами, наслаждается, видя, как я хирею и чахну, намекает, что все мои затаенные мысли, все сомнения для него текст открытый! Да что я: «намекает, текст открытый»! — знал он, знал реально все действия, с кем я разговаривал, кого о чем просил. Знал досконально. Не раскусил я его стратегии, отнес его выходку с приездом сюда только на счет упрямства, вздорной фантазии, умозаключил, что движет им лишь желание мне по мелочам досадить…

Но вечером того дня, одиннадцатого, когда стемнело, и беготня по коридору возобновилась, я начал догадываться кое о чем… Курьершин топоток натолкнул меня на догадку!

Эта курьерша была, можно сказать, мечта всех здешних старичков. Не так чтобы очень хороша лицом, лицо среднее, но фигура!.. Грудастая, ноги прямые… Первый год, как я сюда приехал, еще совсем тоненькая была, а затем уже налилась… Самый сок! Чувствовалось, что еще год или два и готово — раздобреет, а сейчас было как раз то, что нужно. Девка по-своему неглупая, несколько раз я с нею беседовал, поразительно даже, как она все отношения между людьми вокруг схватывала, но в аспекте образованности серая до удивления. Чему их там в школе учат? Что такое Латинская Америка не знала. «Южную Америку, — говорит, — знаю. А Латинской, нет такой! Латинский язык есть, а Америки нету! Это вы меня разыгрываете! Ой, шутник какой! А что если я на экзамене так и отвечу?! Опять засыплюсь, на вашей совести будет!»… Оттого и в университет все никак не могла поступить, на этот раз уж я обещал помочь, устроить… Я уже сказал, что у нас с ней наметилось нечто вроде флирта, очень, очень легкого. У нее со всеми, впрочем, было что-то вроде флирта, со всеми, по моим наблюдениям, она говорила таким же тягучим, жеманным, б…ским тоном. Но я в последние дни обратил внимание, что ко мне она как будто особенно подклеивается: то она мне комплимент по поводу моей якобы испанской наружности сделает, то отметит, в какой я сегодня рубашечке… теперь вот взяла моду мимо меня по коридору бегать… Я порою подумывал, конечно… Но — нельзя, нельзя! Во-первых, есть пословица: не е…сь, где работаешь, не работай, где е…шься!.. А во-вторых…

А во-вторых, заподозрил я, что не зря все это! То есть, что клеится она ко мне не зря, что за этим кое-что и даже очень многое кроется! Что именно?.. А то, прежде всего, что не по своей инициативе она это делает, что подослана она не кем иным, как Паутовым, который замыслил мне сполна отомстить, который ничего, ни одной обиды не забыл и хочет меня со всех сторон, как волка, обложить, интригу сплести похитрее, против меня все средства готов применить — а для чего? — а для того, чтобы себе самому дорогу в S=F расчистить, послом ли поехать, или еще как, но все тамошние дела к рукам единолично прибрать!!!

Я уже сказал, что мы рассматривали обстановку в S=F как революционную. Врать не буду, революций там и до этой бывало хоть отбавляй. За последние сто лет было совершено 132 государственных переворота. Была монархия, была республика, была военная диктатура, была реставрация. В тридцатые годы было несколько профашистских правительств, приходили к власти и социал-демократы. Социал-демократическая партия в S=F одна из старейших на континенте, я говорил, что дедушка-Ин-терлингатор поехал организовывать ее в 1906 году. Официальная дата рождения компартии — 1921-й. На прошлый год в качестве коммунистических или марксистско-ленинских там выступали пять партий. Одна, ориентирующаяся на нас, одна — маоистская, одна — троцкистская и еще две — не разбери поймешь, склонялись то туда, то сюда. В некоторых из них, замечу, по 15–20 человек. Наша — довольно большая, точные цифры не назову, их никто и не знает, но принято считать, что большая. За последние годы был достигнут ряд успехов. В частности, Ин-терлингатор был избран секретарем Центрального Комитета. Не первым секретарем — первый секретарь другой, но тот болен, постоянно живет у нас в Сочах, да и вообще дурак круглый. Интерлингатор по сравнению с ним — гений. Успехи были. Была удачно проведена под нашими лозунгами всеобщая забастовка; после выхода компартии из подполья третий срок подряд стабильно в парламент от партии избирались два депутата. Еще трое проходили от другой, «демократической» партии, — она фактически наш филиал, была реорганизована из упомянутого «Движения за нац. и соц. возрождение», которое, как видите, завоевало-таки — вопреки Паутову — симпатии широких масс!..

Новая революционная ситуация, однако, возникла в значительной мере стихийно. Занялось с университета, поднялись студенты. Столкновения с полицией, беспорядки, баррикады, вызваны войска, убитые с той и с другой стороны. Студенческая программа — по типу американских «новых левых». Характерно, что Паутов, как всегда, выступает против того, чтобы мы их поддерживали, наоборот: они антикоммунисты, они подхватили маоистские лозунги о социал-империализме, о мировом городе и мировой деревне… — Мы должны разоблачить их, а не помогать им, должны отстаивать чистоту марксизма!.. Тут неожиданно студентов опять же поддерживает армия. Не наш адмирал, нет, — Хосе-Эстебан, видимо, тогда сразу не расчухал, что пахнет жареным. Армейская поддержка формируется в среднем командном звене военно-воздушных сил. Публика называет это «Движение майоров». В какой-то момент майоры обращаются с воззванием, что если правительство не прекратит репрессий, то они (майоры) захватят аэродромы и будут бомбить президентский дворец! Вводится комендантский час. А тут, как на грех, страшный неурожай.