Владимир Кормер - Человек плюс машина

— ?!

— Существуют два методологических принципа познания: онтологический и феноменологический, [8] См. там же. — снисходительно пояснил Эль-К. — Следуя онтологическому принципу, изучают непосредственно изнутри, так сказать, механизм функционирования той или иной системы, механизм взаимодействия отдельных ее элементов, подсистем, прохождение информации по различным каналам… и тому подобное… Феноменологический же подход предполагает прежде всего изучение внешних проявлений работы системы. Система при этом остается для нас «черным ящиком». Однако и здесь мы можем получить достаточно интересные результаты, задавая системе определенные стимулы и измеряя соответствующие ее реакции… Или, например, можно исследовать систему в режиме «сенсорного голодания». Не буду, впрочем, перегружать вас информацией… Оба этих принципа, разумеется, должны дополнять друг друга также, как в изучении нашего мышления нейрофизиология дополняет психологию. На уровне сверхсложного системного анализа феноменологический подход необходим еще и потому, что всякое вторжение внутрь таких систем, всякое, так сказать, хирургическое вмешательство неизбежно приводит к функциональным расстройствам механизма. По крайней мере вызывает различные побочные эффекты, которые лишь затемняют подлинную картину. В анатомическом театре вы можете препарировать труп до мельчайших деталей. Но это будет уже именно труп, а не человек. Поэтому-то «общение» с такого рода системами и должно совершаться на «вербальном» уровне. В режиме «диалога», как модно теперь выражаться, мы можем судить о том, что происходит внутри системы, лишь поняв ее язык, уяснив себе некоторым образом, как она представляет себе себя, как она реагирует на своего собеседника, ну… более широко — на окружающий мир… Это, конечно, метафора, метафора…

— Окружающий мир, себя, нас, — (таким мы Кирилла Павловича никогда прежде не видели), — связи с реальностью!.. Это не метафора! Это… это субъективный или… объективный идеализм, товарищи!

— Понимаете, — это прошептал уже Иван Иванович, — она действительно обладает определенной, наивной картиной мира!

— Господи помилуй!.. — схватился за сердце Кирилл Павлович.

Эль-К недовольно покрутил головой, показывая, что мог бы, конечно, сказать гораздо больше и гораздо лучше Ивана Ивановича, но Иван Иванович мешает ему.

— Картина мира у нее, по вашим словам, наивная, — не выдержал теперь и Михаила Петрович (который тоже злился на то, что Иван Иванович себя так глупо ведет, «подставляется» сам, говорит не то, что нужно). — А в преферанс она у вас играет так, как будто всю жизнь свою только этим и занималась!

— Преферанс или там какие-то другие игры нужны для того, чтобы задать некую более или менее стандартную ситуацию общения, — опять вмешался Эль-К властно и раздраженно. — Вы же знаете, что в общении с нашей машиной в «диалоге» с нею постоянно возникают многочисленные нестандартные, неконтролируемые ситуации… Ну, например, когда Иван Иванович… м-м… по каким-либо причинам… отсутствует… Вот поэтому-то и необходимо построить некоторую стандартную, то есть ограниченную, легко воспроизводимую и вместе с тем достаточно гибкую ситуацию, соответствующую возможностям машины… Конечно, можно было бы придумать и что-нибудь поумнее…

— Вот именно!

Иван Иванович во время этой короткой перепалки вел себя уже совсем по-дурацки; не переставая бормотать себе под нос, он подошел к черной грифельной доске, стоявшей позади и слева от трибуны, начал чертить в уголке мелом что-то такое, что нам разглядеть было нельзя, потом стер чертеж ладонью, вернулся на трибуну и, вытирая руки грязным носовым платком, сказал:

— Видите ли, для того чтобы какое-то, самое простое высказывание было понято должным образом, необходимо определенное фоновое знание говорящих… Например, чтобы фраза «закрой окно» имела смысл, нужно: 1) чтобы окно было открыто; 2) чтобы были отношения, когда можно к другому так обратиться; 3) чтобы были руки и ноги… и так далее, так называемый принцип пресуппозиции… Мне хотелось бы здесь особенно подчеркнуть, что… если при логическом анализе высказываний основной критерий — это критерий истинности, то при анализе живой речи на первый план выступает коммуникативная значимость высказываний. Иными словами, на первый план выступает критерий искренности, а критерий истинности становится нерелевантным…

Кирилла Павловича при этих словах прямо-таки подбросило.

— Довольно! Прекратите! — застучал он по столу уже не карандашом, а кулаком. — Я лишаю вас слова!.. Я не намерен! Я объявляю… — Но тут сработал рефлекс человека, много лет пропредседательствовавшего на различных совещаниях, и Кирилл Павлович, пожевав губами, неожиданно закончил: — Объявляю перерыв, товарищи…

В коридоре мне пришлось сдерживать Михаилу Петровича, который рвался сказать Эль-К «все, что о нем думает». А Эль-К, надменно задрав подбородок, стоял в одиночестве поодаль (характерно, что никто к нему не подошел: все были не то чтобы возмущены, но смущены его сегодняшним поведением; и даже Лелик коварно убежал прочь, будто бы за нуждой); Эль-К наблюдал нашу борьбу и, кажется, догадывался, в чем тут дело.

Наконец Михаила Петрович, рассвирепев, отодвинул меня в сторону и, набычившись, шагнул к Эль-К.

— Так как же это прикажешь понимать?! — зарычал он. — Предлагаешь этого… на место Ивана?! Зачем?! Может, он тебе какую неоценимую услугу оказал?! Ты что, не знаешь, что это за человек?! Он что, по-твоему, способен на что-нибудь кроме своей филателии?.. Да и по отношению к Ивану… нехорошо, нехорошо! Вы что, поссорились с ним, что ли?..

— Да разве вы не видите, что он не в себе?! — прошептал Эль-К, показывая глазами на отворенную дверь зала, где, по-прежнему вперив взор в пол, сидел Иван Иванович.

— То есть как не в себе?! Я, по правде сказать, мало что понял, я не специалист…

— Вот именно… Извините меня…

— Но разве ты говорил не о том же самом?

— О том, не о том… Да вы посмотрите на него и поймете, о том или не о том!

— Ты считаешь, что он болен?

— А разве этого не видно? Тут и специалистом не надо быть…

— А ты говорил об этом с Кириллом Павловичем?

— Я пробовал, но он иногда, знаете ли, бывает… нечувствителен… к определенного рода вещам. Вернее, предпочитает быть нечувствительным…

Но к Кириллу Павловичу уже вернулось все его самообладание, а вместе с ним и житейская мудрость (или нечувствительность, как выразился Эль-К). В перерыве он отказался и слушать нас, а после перерыва решение его гласило: административных функций в отделе Системы, конечно, не разделять, а оставить все как есть; Ивана Ивановича обязать поднять в отделе дисциплину персонала, наладить занятия по повышению квалификации, полнее использовать резервы и равномернее загружать кадры, активнее опираться на помощь среднего руководящего звена (это имелся в виду Сорокосидис), представить развернутый письменный отчет не позднее 1 октября сего года. Было, однако, принято и предложение Лелика насчет того, чтобы не допускать посторонних в помещение вычислительного центра, для чего у дверей ВЦ организовать дополнительный пост охраны. На карточные игры был наложен безусловный запрет, но одновременно назначена была и специальная комиссия для изучения вопроса (в комиссии этой волею судеб оказался и я сам…).