Иван Сотников - Свет всему свету
- Название:Свет всему свету
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Башкирское книжное издательство
- Год:1980
- Город:Уфа
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Иван Сотников - Свет всему свету краткое содержание
Роман писателя-фронтовика рассказывает об освобождении Советской Армией народов Европы от фашистского ига, об освободительной миссии советского солдата-интернационалиста.
Свет всему свету - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
После ужина он вышел на набережную подышать свежим воздухом. На другом берегу Сены высился Лувр. Ярошу вспомнилась история с «Джокондой».
Когда-то картину похитил итальянский художник и два года молился на «Мону Лизу», пока ее не разыскали и не возвратили обратно.
Нацисты посягали на большее. Они пытались похитить все сокровища мира, и не затем, чтобы молиться на них.
На другой день Ярош и Крамин отправились в бар, чтобы взглянуть на невоюющую Америку. Это одно из многих пристанищ, где дни и ночи гуляли офицеры тыловых штабов американских и английских войск.
Журналисты с трудом разыскали свободный столик. В зале накурено и душно. Крики, азартные споры, даже ругань. Какофония звуков из оркестра на низкой эстраде. Костюмы девиц столь экстравагантны, что вызывают шумный восторг разгулявшихся офицеров. Молодой, сильно раскрасневшийся капитан развязно протиснулся к сцене и, схватив за руку одну из танцовщиц, потащил ее за собой. Она хохотала, не упиралась и шла через зал, сверкая стеклярусом очень короткой юбочки. Уговаривать ее не пришлось слишком долго. Вскочила вдруг на стул, а с него вспрыгнула на стол. Загремела разбитая посуда, и под азартные крики начался ее танец.
Не успел Ярош опомниться, как танцовщица оказалась вовсе нагой, и журналистам стало не по себе. Они собрались было уйти, как к ним подсели двое. Оказывается, уже знакомые американские офицеры, с которыми они повстречались у церкви Орадура: майор Крис Уилби и лейтенант Фрэнк Монти. Первый все так же самоуверен, но сдержан, второй очень шумен и отчаянно фамильярен.
Кивнув на танцовщицу, которая на виду у всех застегивала юбку из стекляруса, Крис Уилби сказал:
— Видите, купленная Европа.
— Бесстыжая Европа! — уточнил Крамин.
— И такую освобождать! — воскликнул Фрэнк.
— Есть другая, настоящая. Она либо в концлагере, либо с оружием в руках сражается против фашизма.
Опрокинув виски, Уилби расфилософствовался. По его мнению, жизнь — не что иное, как ярмарка, где все продается и все покупается.
— А гитлеровцы? — в упор спросил Ярош.
— Это корсары, и их тоже покупают, чтобы нападать на конкурентов.
— Нет, их просто уничтожают, — возразил Крамин.
— А по-моему, все товар. Сегодня на него нет спросу, но кто знает, какую цену ему назначат завтра.
Журналисты возмутились и заспорили. Это уж цинизм, философия торговцев смертью. Но Монти надоела вся политика и философия, и он, бесцеремонно перебив заспоривших, вдруг стал по сходной цене предлагать дамские подвязки, иголки, трикотаж — любой из товаров. Если угодно, можно осмотреть сейчас же. Ярош и Крамин расхохотались даже. Ну и ну!
Расстались с американцами холодно.
Ярош был на линии фронта и видел англичан и американцев. Там они не такие, и среди них немало славных ребят. Впрочем, чему тут удивляться. Давно известно, Америка богата контрастами.
Расплатившись, журналисты покинули бар.
У Яроша есть знакомый художник-портретист, и он познакомил с ним Крамина. Скромный труженик искусства еще не создал больших полотен, способных изумлять мир. Но в годы войны им написаны десятки портретов героев Сопротивления. На высоком чердаке, где размещалась его мансарда, он писал их дни и ночи. Будучи связан с подпольем, он предоставлял свою мансарду в распоряжение франтиреров. Жан Ферри и укрывал их под видом натурщиков.
Сейчас их портреты он выставил прямо на бульваре возле Версальского дворца, и тысячи парижан часами стоят у крошечных полотен, размером с тетрадный листок, с которых на них смотрят живые лица людей. Одни из них ушли на фронт добивать нацистов, другие давно погибли. Свою выставку художник назвал очень просто: «Живая честь Франции», и к каждому портрету он сам дает пояснения.
Что он любит больше всего, Жан Ферри? Бог мой, конечно, искусство. Нет, далеко не все. Но самое любимое — вот здесь, в альбоме. Крамин с интересом перелистал диковинный альбом. В нем собраны гравюры с лучших произведений искусства всех стран. На первой странице его альбома гравюра с картины Делакруа «Свобода, ведущая народ на баррикады». Женщина, обнаженная чуть не до пояса с трехцветным знаменем в правой руке и с винтовкой в левой подняла вооруженных людей на приступ. Вся фигура полунагой женщины полна целомудрия и страсти.
— Чтобы сильнее любить, я глядел на эту картину и на портреты моих партизан, а чтобы сильнее ненавидеть, я глядел вот на эту, — указал он на последнюю страницу альбома.
Крамин и Ярош даже вздрогнули. Перед ними была гравюра с картины Холарека «Возвращение ослепленных болгар из византийского плена». Император Василий Второй приказал ослепить пятнадцать тысяч пленных болгар. Каждой сотне он дал в провожатые старика, которому оставил один глаз. На картине страшная сотня слепцов, которую ведет одноглазый старик. Они идут сквозь вьюгу, и над ними уже кружат черные вороны.
Крамин содрогнулся, его затрясло. Как все далеко и как близко!
— Знаете, — сказал Жан Ферри, — за окном моей мансарды виднелась длинная улица. Ее бомбили немцы. И черные глазницы ее мертвых окон мне до сих пор напоминают выколотые глаза. Тогда казалось, они могут выколоть их всему миру, ослепить весь свет. А прогремела Москва — я вздохнул с облегчением. Нет, глаза миру выколоть невозможно!
Через несколько дней Крамин и Ярош уехали на Эльбу. Как и в Париже, здесь полно американцев. Раскрашенные и декольтированные кокотки с открытым вызовом любой нравственности, пьяные и шумные офицеры, азартные споры и бесконечные тосты — все то же. Только очень много и цивильных мужчин, тоже пьяных и тоже с женщинами.
— Разве этих спасали мы от фашистских изуверов? — глядя на разгульную публику, возмущался Ярош. — Ради них не сделал бы и выстрела.
Нет, Крамин думал иначе:
— Их мир погряз в тине, и его нужно вытаскивать из крови и грязи. Должно же быть все по-другому!
— Они все равно не поймут нашего подвига.
— Придет время — поймут, — возразил Крамин. — Без нас они стали бы пеплом в лагерях смерти, заживо сгнили бы в фашистской неволе. Кроме нас, некому бороться, и своей борьбой, какой бы ни была она, мы и их вытаскивали из грязи. Если ты человек, настоящий человек, ты не можешь стоять сложа руки, не можешь валяться в грязной луже, заниматься наживой. Нет, будешь бороться!
За несколько недель пребывания в газете Максим Якорев объездил чуть не весь фронт. В редакции он не засиживался. Сколько же их, рядовых тружеников войны, людей смелых и отважных, давно уже ставших гордостью и славой своих полков и дивизий! Он видел их в бою и на марше, в окопах и на отдыхе — везде и всюду. Это были люди всех профессий и званий, молодые и старые, суровые и добродушные, шумные и тихие — всех характеров и темпераментов, и о каждом из них у него было что сказать в статьях и очерках.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: