Леэло Тунгал - Четыре дня Маарьи

Сареток усмехнулся, нет, шить у них тут нечего. Эх! Рухнула моя последняя надежда пойти в поле без тети.

- Однако попала ты как кур во щи, — сказал Тийт после обеда.

- "Наивный ребенок, выросший в деревне"!

- Знаешь, я попросил подменить меня, — сообщил Тийт. — Пойду с вами на поле, может быть, тебе потребуется защита.

Ох, кто бы защитил меня от этих бесчисленных защитников!

После обеда у членов отряда был так называемый "тихий час", и тетя тоже выторговала для себя койку. Стийна и Аэт решили обследовать бывший господский дом изнутри, а я вышла на лестницу. Здесь стоял Каарел Сареток. Увидав его, я так испугалась, что чуть не поздоровалась снова.

- Почему ты не вступила в дружину? — спросил Сареток. — Тийт сказал, что ты девушка работящая.

- Охоты не было, — пришлось мне соврать.

- Так ли?

- Меня ведь обмануть легче легкого: "наивный ребенок, выросший в деревне", — сказала я. — Поэтому тетя всюду сопровождает меня. Так безопаснее.

Он засмеялся.

- Ты даже не представляешь, как хорошо я тебя понимаю!

Я пожала плечами.

- По воле судьбы у меня точно такая же бабушка, как твоя тетя. Вообще-то она хороший человек и совсем не глупый — до шестидесяти лет она преподавала музыку, обучала игре на фортепьяно. Но меня она, видимо, будет считать до конца жизни ребенком: мне нельзя того, я не должен делать этого. И представь себе: каждый раз, когда я куда-нибудь уезжаю, она провожает меня до поезда и несет мой чемодан. Сама она такая маленькая, седоголовая старушка, похожа на воробушка. Когда я хитростью отбираю у нее чемодан, она поднимает такой шум, что я готов провалиться сквозь землю. Она непременно войдет со мной в вагон, а если соседом случится какой-нибудь человек постарше, бабушка всегда просит его присмотреть за мной, чтобы я не проехал свою станцию. "Он такой рассеянный, — говорит бабушка, — хотя и талантливый, ни дать ни взять — будущий профессор!"

- Да, похоже, они одной породы. — Я засмеялась вместе с командиром.

- До сих пор я думал, что моя бабушка — единственная в этом роде, но сегодня посмотрел на твою тетю и понял, что ошибался. Ну, слушай, ты же справишься с прополкой?

Конечно, здорово, когда тебе так доверяют, но работать в поле вместе с тетей… Она посадит меня на закорки, чтобы мне не пришлось нагибаться! Сареток мне понравился. Он был первым человеком, о котором я не думала, что он сочтет меня маменькиной дочкой, глядя, как тетя старательно опекает меня. Он был таким веселым и спокойно-уверенным.

- Уж не учитель ли вы?

- Через два года, наверное, буду учителем.

- Жаль! А то могли бы стать нашим классным руководителем… Но через два года мы уже кончим школу. У нас такая классная руководительница, что… что…

Но, как выяснилось, Сареток был историком. Тригонометрия и алгебра его не интересовали.

Вдруг задребезжал звонок, и сразу же возникло впечатление, что перемена окончилась… Ох, какой же у нас следующий урок? На самом деле окончился "тихий час".

Тетя, видимо, не ставила этот звонок ни во что. Очевидно, в ее школьные годы пользовались колокольчиком — во всяком случае, во двор, где все мы собрались, тетя не вышла. Ур-р-ра-а-а! Я была так счастлива своей временной независимостью, что всю дорогу до капустного поля распевала шуточные песни.

- Ты весьма агрессивно настроена, — заметил Тийт.

Рейно и Сирье рассказывали, какой мировой командир этот Каарел. Он уже организовал кружок танцев и соревнования по настольному теннису, а вскоре должен состояться карнавал. И он такой хитрец: исподволь выведывает, кто на что мастер. Кружком танцев руководили Тийа и Вельо из параллельного с нами класса «б», а судьей соревнований по настольному теннису был Т еэт Р айе — сильнейший в республике среди школьников в этом виде спорта.

- Странно, да, — сказала Сирье, — когда приходишь с работы, кажется, что не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой, но Каарел так ловко умеет все организовать, что неохота оставаться в стороне.

- Жалко, что ты забрала тогда свое заявление обратно, — считал Тийт.

Конечно, он был прав. Прополка капусты не столь уж утомительная работа, особенно для такого деревенского жителя вроде меня. После двух дней утомительного безделья я испытывала несказанное удовольствие от того, что держала в руках тяпку.

Нет, никогда мне не повернуться спиной к людям, чтобы стать великим человеком. И вообще, я считаю: человек, который отворачивается от людей, не может быть великим. Эта мысль заставила меня тихонько засмеяться от удовольствия. Поглядела вокруг: как бы кто-нибудь не подумал, будто я совсем чокнутая — сама с собой разговариваю и смеюсь. О чудо! Оказывается, я опередила всех метров на десять! Конечно, ведь я человек отдохнувший! Борозды так заросли сорняками, что казалось, будто здесь посеяли свербигу — "р акверский бурьян", среди которого, ради разнообразия, воткнули отдельные бледные ростки капусты. Как только капуста освобождалась от сорняков, она вроде бы тут же начинала распрямляться и охорашиваться.

- Выходи, выходи на свет, капустеныш! — осмелилась я произнести уже вслух. — Что ты там прячешься между желтушниками, словно лягушка под лопухом! Ты только погляди, как прекрасен белый свет! Поди знай, какой великий ум однажды съест тебя!

Когда борозда кончилась, я честолюбиво подумала: начну новую, но увидела, что Стийна и Аэт сильно отстали от других. Тийт, Каарел и еще одна незнакомая девушка уже приближались к концу своих борозд. Я раздумывала, кому помочь, и решила в пользу Стийны. Не то еще вдруг потеряет сознание посреди поля. Тийт пошел навстречу Аэт по ее борозде и крикнул мне одобрительно:

- Золотая медаль, Маарья!

- Капустная медаль!

Приятно было видеть сейчас уже наполовину прополотое капустное поле. Да, даже хорошо, что оно так заросло желтушником и лебедой: граница прополотой и еще не очищенной нами частей поля была видна отчетливо. Двадцать пять человек — это двадцать пять борозд: здоровенный участок!

- Если так и дальше пойдет, к вечеру придется искать новую работу! — сказал Каарел Сареток.

- Ну да, дева Маарья показывает такие результаты и поднимает норму так высоко, что простым смертным это не под силу! — ворчал Рейно. — Труд вредит здоровью!

Каарел показал нам новые борозды и посоветовал раскрасневшейся Стийне:

- Вы все-таки слишком-то не перенапрягайтесь! Делайте время от времени остановки, пойте "Поле, полюшко, кончайся!" и смотрите, как птицы летают!

Стийна засмеялась и сказала тихо:

- Это по-настоящему хорошая работа, только вот в глазах рябить начинает.

Я была очень довольна, что Стийна не начала брюзжать: сперва почему-то опасалась, что она удерет с поля и действительно пойдет любоваться на птичек. Я подумала, что, если опять окончу свою борозду раньше, не стану терять время на раздумье, а сразу же перейду на Стийнину борозду. Но судьбе было угодно распорядиться иначе. Из-за березовой рощицы послышалось тарахтение мотоцикла и крики о помощи. Казалось, что мотоцикл тащит на буксире какую-то несчастную женщину. Я уже догадалась, кто мог быть этой пленницей, и не ошиблась. Конечно же, тетя Мария. Она сидела за спиной мотоциклиста и вопила, словно ее пытали, хотя кричать должен был бы мотоциклист: ведь я на себе испытала силу тетушкиных объятий.