Евгений Поповкин - Семья Рубанюк

Высокая худая сноха Степана Лихолита, Христинья, возилась над караваем. Пока она проворно посыпала мукой тесто, клала в него три серебряных гривенника — на счастье, — бабы вразнобой пели:

Петро, покосившись на распахнутые из кухни двери, проскользнул через сени в комнатушку к Оксане. Она сидела у стола против Нюси, положив голову на руки, и с встревоженно-радостным лицом вслушивалась в слова старинной свадебной песни.

В сельсовет договорились идти втроем. Вышли из хаты гуськом, потихоньку, прячась от матери.

— Начнет плакать да благословлять, — сказала Нюсе Оксана. — А Петру это хуже ножа.

— Какой дорогой пойдем? — спросила Нюся. — Поспешать надо, а то, гляньте, какая хмара поднимается…

— Давайте лугом, — предложила Оксана. — Там цветов… усыпано все.

— Тебе, абы цветы, — усмехнулась Нюся, — и на Лысую гору к ведьмам не поленишься.

Шли узенькой топкой дорожкой, вьющейся в масляно-зеленой луговой траве. Влажно золотилась густая россыпь куриной слепоты и махорчатых головок одуванчиков. С огородов струились горячие запахи бузины, укропа, конопли.

Оксана, словно прощаясь с вольной девичьей порой, озорничая, бегала по лугу, отыскивала в траве цветы и вскоре набрала большой букет.

Поворачивая к огородам, Нюся покосилась на оживленное, счастливое лицо Петра и со вздохом сказала:

— Леша доведается, что я с вами до сельрады ходила, даст мне… Жалко его…

— А если бы он был сейчас на моем месте? — сказал Петро. — У нас с ним так получилось: или у меня сердце разрывается, или он горюет.

— Дивчат вам в селе мало?

— Хлопцев тоже много, а вот лучше Грицька для тебя нету?

Оксана подкралась сзади, надела Нюсе на голову венок.

— Тебе не замуж, а в детские ясли надо, — проворчала та. — Иди ты, бога ради, как люди ходят.

Оксана, передразнив степенно вышагивавшую подругу, оглянулась на Петра. Перед поворотом к майдану она поманила его пальцем, шепнула на ухо:

— Такой подружки, как Нюська, никогда у меня не будет… Родней сестры.

— Славная дивчина. Хорошо, что ты дружишь с ней.

Они обнялись и от мысли, что есть на свете такие хорошие люди, жарко расцеловались. Нюся оглянулась, всплеснула руками:

— Глянь на них! Времени вам не хватает обниматься? Дождь вот-вот припустит.

Петро и Оксана взялись за руки, догнали ее. В конце ближнего от луга переулка их обогнала, обдав запахом бензина, грузовая машина. Из кабинки высунулась голова школьного товарища Петра — шофера Якова Гайсенко.

Он затормозил, поджидая, протер тряпкой ветровое стекло.

— Ты что же, Яша, ни разу не зашел? — сказал Петро, подойдя к машине.

— Горючее к жнивам перевозим. Дыхнуть некогда.

Яков покосился на праздничные наряды девушек и Петра, спросил:

— Куда это вырядились в будний день?

— Приходи завтра на свадьбу, — пригласил Петро.

— На которой же? — переводя взгляд с одной девушки на другую, поинтересовался Яков с ухмылкой.

— С венком невеста. Не видишь разве? — засмеялась Оксана, показав на Нюсю.

— А сейчас в сельраду? Ну, завтра беспременно приду гулять, — пообещал Яков.

Он дал газ, машина, покачиваясь и дребезжа железными бочками, завернула к усадьбе МТС.

— Сейчас похвалится хлопцам, — сказала Нюся. — Увидите, Леша прилетит.

Предположение ее оправдалось. Шагов за сто до сельсовета Оксана оглянулась и увидела всадника, который скакал к ним наметом. Она дернула Нюсю за рукав:

— Летит твой брат.

— Вот же шустрый!

Алексей, в промасленном комбинезоне, в еле державшейся на макушке кепке, осадил подле них коня, спрыгнул. Нюся и Оксана испуганно смотрели на зажатый в его руке шведский ключ. Алексей перехватил их взгляды, удивленно посмотрел на свою руку, сунул ключ в бездонный карман спецовки.

— Куда, Леша, поспешал так? — ласково спросила Нюся. — Глянь, конь ужарился.

Не удостаивая ее ответом, Алексей сказал Петру: — Отойдем в сторону. Хочу спытать тебя кой о чем.

— Не ходи! — крикнула Нюся. — Что это тебе, Леша, другого времени нету?

Петро внимательно посмотрел на бледное от быстрой езды лицо парня, на опущенные уголки его обветренных губ.

— Идите, дивчата, я догоню, — сказал он и, положив руку на плечо Алексея, отошел с ним к каменной школьной ограде..

Низкая багрово-синяя туча закрыла рваным сизым крылом солнце, и на улице сразу стало пасмурно и прохладно.

— Дождь сейчас урежет, — подняв голову, проговорил Алексей.

Он перевел глаза на Петра, сдавленным голосом попросил:

— Дай закурить, забыл свой кисет…

Петро протянул ему коробку с папиросами, закурил сам. Алексей жадно затянулся.

— Какие дела у тебя в сельраде? — спросил он.

— Идем расписываться.

— Не ходи, Петро.

— Это почему?

— Не ходи. Решу и ее и себя. Не могу я без нее, — глухо сказал Алексей. Он снова затянулся и сказал с доверчивой, униженной улыбкой: — Никакая работа в думки не лезет. С того часу, как ты приехал, — как полоумный.

— Слушай, Леша, — побледнев, сказал Петро, — эти разговоры ни к чему. Я думал, ты о серьезном хотел говорить.

— Стало быть, не отступишься?

— Да что ты, как на ярмарке! — вспылил Петро. — Вон Оксана. Пойди, если хочешь, сам с ней поговори.

На дорогу тяжело упали первые капли дождя, близко ударил гром, но Алексей будто ничего не видел и не слышал. Он уставился на Петра и все твердил:

— Брось Оксану. Слышь, Петро? Будь другом.

— Она не сапог, чтобы ее бросать. Не городи чепуху.

Алексей скривил потрескавшиеся сухие губы в презрительной улыбке:

— Что, ты себе честную деваху не найдешь?

Петро с расширенными глазами шагнул к нему.

— Ах ты ж… сволочь! Оксану оскорбляешь? Как ты смеешь?!

— Петро! — чужим голосом вскрикнула, подбегая, Оксана. Алексей, опасаясь удара, вобрал голову в плечи, рванулся.

Петро притянул его к себе.

— Чего вы сцепились? — хватая Петра за руку, крикнула Нюся. — Чисто маленькие.

Она с мужской силой оттащила его от брата и стала между ними.

— Попомнишь ты, Петро! — хрипло погрозил Алексей. — Не в последний раз встречаемся.

Он резко дернул за повод, вскочил на коня и с места перевел его на рысь.

Багрово-синее небо, казалось, сейчас совсем обрушится на село — так низко спустились грозовые тучи. Бледно-зеленые сполохи все ярче и быстрее озаряли хаты, гнущиеся от ветра деревья, завихрившуюся на дороге пыль.

Нюся схватила под руки Оксану и Петра. Еще не отделавшись от пережитого страха, она проговорила сквозь слезы:

— Говорила, давайте поспешать! Он спохватится, беды наделает.

Всю ночь под воскресенье Алексей не спал. Он еще в сумерки заперся в своей коморе, притих. Нюся с вечера раза три подходила к дверям, стучала, но Алексей не откликался.