Вилис Лацис - К новому берегу

В нарядных национальных костюмах появились хористы и танцоры волостного Дома культуры, во главе с директором школы Жагаром и Гайдой Римша. Одна за другой полились песни «Лиго», а когда кончил хор, запевалой выступила Ольга Липстынь и к ней присоединились все собравшиеся колхозники. Завязалось состязание — бой песен. В веселых, остроумных строфах народ высмеивал скупых, лентяев и нерадивых, прославляя добросовестных тружеников.

Ян-батюшка Регут пригласил всех к столу, и сразу стали убавляться запасы сыра, пирожков и пенистого пива.

Одним из самых примечательных гостей в этот вечер был Антон Пацеплис; все еще помнили о его поединке с Марцисом Кикрейзисом, поэтому Антону снова и снова пришлось во всех подробностях рассказывать о своем подвиге. Он это делал с явным удовольствием, особенно после того, как осушил с полдюжины кружек пива. Ян Лидум с явным интересом слушал Пацеплиса, временами поглядывая на него пристальным, пытливым взглядом: теперь и он знал, какую роль сыграл этот человек в жизни его сестры… «Сложный тип… — думал Лидум. — Был ведь порядочным мерзавцем, ему и руки-то не хотелось подать, а теперь в нем появилось кое-что человеческое».

Анна сидела за столом между Регутом и Айваром. Когда языки развязались и полились шумные речи, она обратилась к Айвару с вопросом:

— Помнишь, Айвар, как мы летом сорок второго года впервые встретились на фронте?

— Очень хорошо помню…

— Ты мне тогда обещал одну вещь.

— И не выполнил обещания? — Айвар посмотрел на Анну с тревогой: он не мог вспомнить, что тогда обещал. — Неужели что-нибудь важное?

— Даже очень… — улыбнулась Анна. — Но и срок ведь был дан порядочный.

— Прости, у меня плохая память, ей-ей, не помню.

— Ты сказал, что после войны расскажешь мне, почему ушел из дому и эвакуировался.

Айвар не сразу нашелся с ответом, потом сказал:

— Теперь вспоминаю. Ты хочешь… чтоб я это сказал сейчас?

— Война давно кончилась!

— Верно, война кончилась. Обещание надо выполнять. Ладно, Анныня, скажу, — Айвар нагнулся и сказал так тихо, что Анна поняла скорее по движению губ… — Ради тебя ушел: мне хотелось быть там, где ты…

Теперь пришел черед замолчать Анне. Смущенная, порозовевшая, она, потупив глаза, сидела рядом с Айваром и думала о чем-то, не имеющем ничего общего с веселой суетой праздника «Лиго».

Опять зазвучали песни. Колхозное трио — скрипка, флейта и гармонь — заиграло танцевальную музыку. И стар и млад вылезли из-за стола и пустились в пляс. Ян Лидум пригласил жену Регута. После этого и Пацеплису стало невмоготу сидеть за столом — на что это будет похоже, если он. один из самых лихих танцоров и кавалеров своего времени, не покажет себя. Ольге Липстынь выпала честь стать первой дамой, которую он удостоил своим вниманием.

Тщетно поискав глазами среди толпы гостей своего партнера по танцам, Гайда Римша поняла, что один из сегодняшних именинников, Жан Пацеплис (ведь он тоже был Яном), еще не закончил работу и если его не поторопить, навряд ли он вообще придет на вечер. Она пошепталась с девушками и парнями и, сказав что-то Жагару, скрылась с толпой молодежи за углом сада.

Экскаватор рыл первые метры отводного канала на бывшем лугу усадьбы Сурумов. В те мгновения, когда мотор и валы переставали шуметь, до Жана Пацеплиса доносились песни «Лиго». По правде сказать, и он мог сегодня кончить работу пораньше, но парню хотелось дорыть канал до луга Сурумов. Земля здесь была мягкая, ковш легко заполнялся и не хотелось прерывать работу, когда все так хорошо спорилось.

«Янова ночь еще впереди, — думал он. — Поработаю, как положено, до десяти часов, а потом буду праздновать до утра. Спать, конечно, не придется, но это ничего — завтра день свободный».

И звенел металл, тяжелый ковш вгрызался в торф, рядом с каналом вырастали кучи земли.

В половине десятого, когда экскаватор надо было отвести на несколько метров назад, Жан услышал поблизости громкое пение. Через луг к нему шли друзья — в национальных костюмах, в цветах и венках. В середине шагала Гайда с большим дубовым венком в руках.

Сердце Жана забилось.

«И про меня вспомнили… — взволнованно подумал он. — Какие славные ребята. Только жаль, что я такой чумазый…»

Певцы подошли ближе и запели про одного землекопа. Гайда знаками приглашала Жана сойти с экскаватора, и когда он, смущенный и неловкий, с потным лицом и испачканными руками, стал перед нею, надела ему на голову большой венок.

— А теперь кончай работать и пойдем с нами на праздник! — сказала Гайда.

— Упаси бог! — воскликнул Жан. — В таком виде я не могу. Дайте хоть умыться и переодеться.

— Ладно уж. Только собирайся не особенно долго, — ответила Гайда. — Иначе Яновы огни отгорят без нас.

Жан взял пиджак и вместе со всеми поспешил в Сурумы. Навряд ли кто-нибудь в тот вечер был в таком праздничном настроении, как он.

В это время в колхозном центре приветствовали песнями новых гостей: приехал на своем «газике» Артур Лидум, а с ним Регут. Приехала и Валентина. Поздоровавшись с колхозниками, Артур отозвал в сторону Анну, Регута и Айвара. К ним присоединился и "Индрик Регут.

— Сегодня надо быть начеку, — тихо заговорил он. — Утром ко мне явился один бандит, которому надоело жить в лесу. Он сдал автомат, четыре ручных гранаты и рассказал, что нынешней ночью банда собирается напасть на колхозный центр — хотят отомстить за Марциса Кикрейзиса.

— Думают, что мы здесь перепьемся и всех можно будет взять голыми руками, — проворчал старый Регут. — Но мы вовсе не такие простачки. У всех ферм дежурят по двое вооруженных колхозников, а многие наши истребители находятся здесь. С тех пор как произошло несчастье с Анной, дремать не приходится, ты это учти, Инга.

— Хорошо, отец, — сказал Индрик. — Я думаю так: пусть люди веселятся, только надо выставить посты. Если среди колхозников и гостей находится их человек, хотя это едва ли так, он не должен заметить наши приготовления. Через час, когда стемнеет, прибудет группа бойцов, пусть тогда кто-нибудь попытается подойти к нам.

Музыка продолжала играть, люди танцевали, пели, и в праздничной сутолоке никто не заметил, как по одному исчезли несколько молодых людей. Айвар помог Индрику расставить вокруг колхозного центра посты, Анна со старым Регутом вернулись к остальным, и праздник «Лиго» продолжался как ни в чем не бывало.

Старый Регут отмахивался от комаров, которые непрошеными явились на праздник в огромном количестве и тоненькими голосами старались разнообразить веселый хор.

— Попищи, попищи у меня… — смеялся Регут, убив на щеке одного комара, — Недолго вам здесь пищать. Вот одолеем болото, куда вам тогда деваться, кровопийцы…