Павел Федоров - Генерал Доватор

Постояв у окна, Доватор выплел в переднюю и приказал адъютанту позвать начальника политотдела полкового комиссара Уварова и военкома Михаила Павловича Шубина.

— Вот и отлично! Сейчас насчет чая сообразим! — возбужденно проговорил Лев Михайлович, когда пришли политработники. Он часто вставал со стула, заглядывал в окно, несколько раз прошелся из угла в угол, зябко пожимая плечами.

— Только за этим и пригласил? — поудобнее устраиваясь на пружинном диване, улыбаясь, спросил Шубин.

Он видел, что генерал чем-то расстроен и пытается скрыть это...

— Нет, не за этим! — решительно и веско ответил Доватор. — Ну, а если есть возможность, почему не выпить и чайку? За стаканом хороший разговор получается! Откровенный такой, домашний.

—Отвыкли уж по-домашнему разговаривать, — заметил высокий белокурый Уваров, наблюдая за Доватором ясными голубыми глазами.

— А я вот никак не могу отвыкнуть, — задумчиво отозвался Шубин. — Мне часто хочется поговорить не языком уставов, а простыми задушевными словами.

— Да, это верно! — после минутного размышления заговорил Доватор, — одним по-настоящему хорошим словом можно глубоко затронуть человека... Сейчас нам, как никогда, нужны такие слова! — горячо продолжал он. — Знаете, товарищи, я сегодня получил записку... Меня спрашивают, почему мы отходим без боев, оставляем противнику огромную территорию. Эти же слова только сейчас повторил разведчик Буслов. Почему нормально не совершаем марши, а бежим, скачем? Кони измучены, начинают хромать, подков нет, с воздуха сыплется на головы горячий металл, а тут снова приказ на длительный марш с самыми жесткими сроками! Вы понимаете, какая ответственность лежит на всех нас?.. Поэтому я и пригласил вас для домашнего разговора за стаканом чаю...

— Мне кажется, что надо во всех подразделениях провести открытые партийные собрания, — медленно и вдумчиво начал Уваров. — Разъяснить всем бойцам и командирам, что мы временно оставляем нашу территорию, и не скрывать, что фашисты, не считаясь с потерями, стремятся захватить нашу столицу Москву. Но этого никогда не будет!

Далее Уваров сообщил намеченный план политической работы на марше. План был одобрен. Наутро работники политотдела выехали в части и подразделения. Михаил Павлович Шубин направился в дивизию генерала Атланова.

Партийное собрание при штабе корпуса проводил вместе с Доватором Николай Максимович Уваров. На повестке дня стоял один вопрос: информация о положении на фронтах Великой Отечественной войны и задачи коммунистов в предстоящих сражениях.

Был безветренный день. Молчаливо притих густой лес. Размашистые ветви елей слегка прикрылись белыми, точно ажурными кружевами, сквозь которые то проглянет яркий солнечный луч и обозначит на смешанных со снегом листьях человеческую тень, то снова скроется за хмурыми тучами.

Между деревьями разместились пришедшие на партийное собрание люди. Многие сидят на старом валежнике, другие просто на земле, некоторые стоят, прислонившись к деревьям. Разведчики во главе с Филиппом Афанасьевичем Шаповаленко нарубили клинками еловых веток, смастерили общую подстилку и разместились под ветвистым дубом. Здесь были Буслов, Захар Торба, Павлюк, писарь Салазкин. Все с напряженным вниманием вслушиваются в слова, начальника политотдела Уварова.

— На легкую победу, товарищи, рассчитывать не приходится. Впереди нас ожидают суровые испытания! Мы сейчас отходим не потому, что у нас мало сил и нет желания драться, не поэтому! Нам нужно накопить и сохранить резервы, чтобы нанести противнику сокрушительный удар! Сейчас наша доблестная пехота и танковые части ведут с врагом смертельные бои. Мы, коммунисты, должны служить примером мужества, воли и выдержки и, если потребуется, отдадим за дело партии Ленина — Сталина, за нашу родину свою жизнь!.. Вспомните, товарищи, как тяжело было после гражданской войны, когда все наше хозяйство было разрушено, в стране свирепствовали голод, болезни. Большевики не испугались этого! Ликвидировали голод и наголову разбили иностранных захватчиков. В 1922 году, на одиннадцатом партийном съезде, партия подвела итоги первого года новой экономической политики. Владимир Ильич Ленин тогда сказал: «Мы год отступали. Мы должны теперь сказать от имени партии: — достаточно! Та цель, которая отступлением преследовалась, достигнута. Этот период кончается, или кончился. Теперь цель выдвигается другая — перегруппировка сил». Вдумайтесь, товарищи, как подходят гениальные слова вождя к нашей сегодняшней обстановке! Именно сейчас Главное Командование Красной Армии, во главе с товарищем Сталиным, ведет перегруппировку сил и накапливает резервы. Красная Армия не может быть и не будет побеждена, ибо создателем первой в мире армии освобожденных рабочих и крестьян была партия большевиков во главе с Лениным и Сталиным. В годы гражданской войны, когда решалась судьба революции, непосредственным вдохновителем и организатором важнейших побед Красной Армии был Сталин. Туда, где создавалось исключительно тяжелое положение, партия посылала Сталина. Он был творцом важнейших стратегических планов. Под его руководством были разбиты белогвардейские армии под Царицыном, под Пермью, под Петроградом. Сталин создал Первую Конную армию, которая разгромила банды Деникина, Махно, Врангеля.

Наш корпус совершит еще не один рейд, фашисты долго будут помнить свист кавалерийских клинков. Товарищи! Наступит день, когда вражеские полчища снова покатятся на запад! Гарантией тому является то, что во главе Красной Армии стоит великий Сталин! Его железная воля и стратегический гений всюду обеспечивали победу революции. Вместе с нашей партией и всем советским народом мы обеспечим и победу над фашизмом!

Голос Уварова звучит с глубокой убеждающей силой. Он видит перед собой притихших коммунистов-воинов и по горячему блеску их глаз улавливает напряженное внимание. Тихо. Высоко по веткам деревьев начинает плескаться легкий ветерок. На ветке дуба притаились два розовых снегиря. Вытянув шейки, они чутко прислушиваются к каждому шороху, словно стараются разгадать, о чем говорит этот высокий голубоглазый, в коверкотовой гимнастерке человек.

После Уварова слово взял Буслов. Сняв каску, он потер широкий крутой лоб темной от загара жилистой ладонью, на которой неуклюже торчат узловатые сильные пальцы. Сжав их в кулаки, он заговорил:

— Вот этими руками я в Донбассе с двенадцати лет уголь копал... А сейчас мне двадцать восемь, стало быть шестнадцать годков... Я бы сейчас выдавал тонн до двести в сутки, а то и побольше. Тогда бы в наших городах еще ярче горел электрический свет, быстрее бы ходили поезда и пароходы, теплее было бы в хатах. Мне бы не пришлось вот этими самыми руками убивать немецкого солдата и душить сторожевых овчарок, как это я сделал в разведке, когда пробивались во вражеский тыл в августе месяце. Зачем же я это делаю? Почему? Да потому, что в наш родной Донбасс пришли враги, беспощадные, как звери, и начали грабить народное добро, убивать наших детей и матерей. Нам пришлось затопить шахты, взять винтовки, чтобы защитить нашу родину!