Анатолий Тоболяк - История одной любви

«Готова быть Вам полезна во всем».

Письмо я спрятал в ящик своего стола. Я не знал, чем могу помочь матери Кати.

«Родственница с баулами и авоськами вернулась с юга.

Наш необитаемый остров осквернен.

Что нам осталось? Кафе, многолюдные улицы, скамейки в парках, темные кинозалы. Всюду — глаза и уши. Столица следит за нами.

Каждый вечер мы прощаемся в подъезде Катиного дома. Наш лексикон ужался в одно слово — «люблю».

До экзаменов пятнадцать дней.

Десять дней.

— Мы провалимся, Сережа!

— Ерунда.

— Что нам делать?

— Действовать!

— Ты любишь меня?

— Люблю!

— Ты что-нибудь придумаешь?

— Придумаю.

Не узнаю себя. Не я ли издевался над Эмилем Чижом, бредившим на школьной парте Валей Голубенко? Не я ли произносил монологи в компаниях, называя любовь старомодным чувством?

«В тот день всю тебя от гребенок до ног, как трагик в провинции драму Шекспирову, носил я с собою и знал назубок, шатался по городу и репетировал». Пастернак писал про меня.

Однажды Катя не явилась на свидание. Я ждал. Я просмотрел кипу газет, выпил два стакана газировки, в тоске сожрал фруктовое мороженое.

Двухкопеечная монета юркнула в щель телефона-автомата, как зверек в нору.

— Алё! — возник приятный женский голос.

— Здравствуйте. Можно Катю?

— Кто ее спрашивает?

— Сергей.

— Катерины нет дома, и в ближайшие дни ее не будет. Она уехала на дачу. Прошу вас больше не звонить.

Гудки отбоя — это невысказанные слова проклятия. Классический прием отваживания!

Вера Александровна Наумова взывает к знакомству. Пора, пора, рога трубят! Меня бросило в жар.

За две минуты крутого взлета на восьмой этаж я сбил дыхание. Плевать!

Звонок, щелчок английского замка. Передо мной в проеме двери — «Прекрасная Дама». Она высока, лицо строгое, как у богородицы, в каштановых волосах одна седая прядь.

— Вера Александровна?

— Да, это я.

— Я Сергей. Я вам звонил. Мне нужна Катя. Секундная растерянность в лице «Прекрасной Дамы».

— Разве я не сказала вам, что Катерины нет дома?

— Неправда!

— Повторяю: ее нет дома. Вы назойливы.

А по длинному коридору к двери уже летит Катя в распахнутом халатике.

— Сережа!

Щеки «Прекрасной Дамы» слегка зарумянились.

— Входите, — сказала она.

И я вошел.

— Катерина, ступай в свою комнату. Мне нужно поговорить с твоим приятелем.

— Мама!

— Иди, — сказал я.

Она ушла, оглядываясь, босая, голоногая, в коротком халатике.

«Прекрасная Дама». Прекрасная комната с прекрасным видом из окон. И прекрасный разговор.

— Вы заставили меня солгать. Это не в моих правилах. Я сделала это ради Катерины. Она сошла с ума. Я засадила ее за книги. Вы, кажется, тоже абитуриент?

— Да.

— Это будет и вам на пользу.

— Почему?

— Потому что ваше стремительное знакомство отнимает у вас слишком много времени. У вас есть родители?

— Я подкидыш.

— Вы дерзки. Я этого не люблю.

— Кате нравится.

— Катерина — глупая девчонка. Она увлекающаяся натура. В седьмом классе ей нравился музыкант, в девятом — футболист, а теперь — остряк. У нее портится вкус. (Я проглотил пилюлю.) Вы должны оставить се в покое.

— Почему?

— Снова объясняю вам: у Катерины на носу экзамены. Она их сдаст, если будет заниматься. Кроме того, — начала нервничать «Прекрасная Дама», — я не сторонница случайных знакомств.

— Это должно нравиться вашему мужу! — выпалил я. У меня иногда слова опережают мысли.

Она была шокирована.

— Да вы просто хулиган!

— А почему вы говорите за Катю?

— Как — почему? Она — моя дочь.

— Катя взрослый человек. Она может отвечать за себя.

— Позвольте знать мне, может она или не может. Я не желаю с вами дискутировать. Сегодня она никуда не выйдет.

— А завтра?

— И завтра тоже. Она будет вести себя так, как я захочу.

— Это чушь! — вырвалось у меня.

«Прекрасная Дама» горько усмехнулась.

— Современный молодой человек… Что ожидать! Я думала, у Катерины лучшие знакомства. До свиданья! — прием был окончен.

— Я хочу видеть Катю.

— Можете с ней попрощаться.

— Вы поступаете деспотично!

Опять горькая усмешка на прекрасном, холеном лице.

— Когда вы станете родителем, вы меня поймете.

— Этого не долго ждать!

— Что такое?!

— Ялюблю Катю. Она меня тоже любит.

— Мальчик, опомнитесь! Вы смешны. Катерина влюблялась столько раз, что вам и не снилось.

— На этот раз серьезно.

— Должна вас огорчить: этот раз ничем не отличается от других.

— Катя!! — заорал я на всю квартиру.

И она была тут как тут, будто я потер лампу Аладдина. В том же халатике, голоногая и яростная.

— Сережа!

— Ты любишь меня? Вера Александровна не верит. Ты любишь меня?

— Мама!

— Что «мама»? — спросила мама, слегка потерявшись.

— Неужели ты ничего не понимаешь!

— Что я должна понимать? Позволить тебе, чтобы ты провалилась на экзаменах? Чтобы ты испортила себе жизнь? Чтобы твои глупые увлечения я считала любовью?

— Я люблю Сережу.

— Ерунда.

— Я люблю Катю.

— Бред! Слушать вас не желаю даже!

Я потерял голову. В глазах поплыло.

— Вера Александровна, вы деспот и ханжа!

— Ступайте вон из моего дома!

— Мама! Не смей его прогонять!

— Катя, жду тебя на площадке.

— Мама, извинись!

— Только этого мне не хватало! Уходите оба, дурачье.

И с этим напутственным словом «Прекрасной Дамы» я скатился по лестнице.

Через пять минут появилась Катя, зареванная, с одной туфлей на ноге, с другой в руке. Я обнял ее.

— Мне понравилась твоя мать. У нее есть характер. Она будет отличной тещей.

— Ох, Сережа!..»

В один из первых ноябрьских дней в редакции появилась молодая девушка. Она была в пушистом собачьем полушубке, камусных унтиках, меховой шапке с длинными ушами.

Девушка хотела видеть Кротова. Его не оказалось на месте. Заинтересованная Юлия Павловна Миусова предложила гостье раздеться и подождать. Девушка сняла шапку и присела на стул. У нее было миловидное скуластое лицо с решительно сжатым маленьким ротиком. Она быстро освоилась в незнакомой обстановке и уже через пять минут поинтересовалась у Ивана Ивановича Суворова, почему он курит в присутствии женщин, да еще в закрытом помещении. Это антисанитарно, заявила девушка. Суворов подавился дымом и захрипел.

Поскучав еще минут пять, гостья обратилась к Миусовой. Она хотела знать, где Юлия Павловна покупает тени для век. Выслушав объяснение, она удовлетвореннокивнула и замолчала. Но не надолго.

— А Сережа скоро вернется?

«Сережа!»

Миусова отложила ручку.

Чрезвычайно заинтересованная, она осторожно спросила, по какому делу ей нужен Кротов.