Зоя Журавлева - Островитяне

И он опять ударил лопатой.

«Но это же преступление!» — крикнула Елизавета. И тоже влетела в канал, рядом с ним, черпнув сапоги-броды с верхом и не заметив этого.

«Ага, — сказал техник Михаил и снова улыбнулся нехорошо, так что Елизавета уже испугалась за него: с ума, может, сошел, такой-то положительный. — Значит, сядем в тюрьму: я и твой Иргушин».

Но молотить по доскам все же перестал, сжал лопату в руках.

«Да при чем тут Иргушин?» — звонко заорала Елизавета, которая была по рождению Шеремет и, в случае надобности, тоже могла взвиться не хуже Верки, но никогда как раз не взвивалась, говорила, наоборот, тихо, с тактичной вежливостью, а от пустого крика буквально заболевала, тут у них с Веркой полная разница, и никогда они не были потому близкие, как сестры. — Ну при чем тут Иргушин, подумай! — Елизавета еще наддала голосом, надеясь, что кто-нибудь услышит. — Завод же погубишь! Свой же завод!»

«В гробу я видал этот завод!» — заорал тихий техник Михаил.

Швырнул лопату так, что она улетела в Змейку, выскочил из воды и вломился в кусты большим телом, будто медведь. Затопал прочь от канала, не обернувшись.

«Да что стряслось-то?» — сказала Елизавета вслед, чувствуя, что ноги под ней дрожат и вода ходит в сапогах-бродах вольно.

«У своего мужа спроси», — бросил издалека, не обернувшись.

Елизавета, как могла, поправила устье. Хотела уже бежать, но побоялась, как бы не вернулся. И так ползла к заводу взбутетененная муть. Постояла сколько-то. Нет вроде. Оглядываясь, побежала по тропке. Близко перед заводом встретила рабочих, срочно послала к каналу. Удивились: «А чего там? Вчера же чистили!» — «Разворотили какие-то хулиганы», — сказала Елизавета. Сама — скорей в контору. Иргушин был в цехе, не сразу нашла.

Директор выслушал технолога молча, выставив подбородок.

Спросил, как на собрании: «Угроза заводу есть?»

«Да нет вроде, — сказала Елизавета, успокаиваясь. — Не успел он, сейчас поправят. Охрану, что ли, поставить, или как?»

«Никак, — сказал Иргушин. — Еще не хватало — охрану!»

«Так он что, рехнулся? — спросила Елизавета. — Он же именно тебе хотел сделать, я так поняла. Был какой разговор?»

«Нет», — мотнул Иргушин.

«Какая у него премия в прошлый месяц?»

«Большая, — засмеялся Иргушин. — Да брось ты! Неужто не понимаешь? Работаешь с мужиками, а все никак. Перебрал — вот тебе вся причина!.»

«Он же не пьет», — сказала Елизавета.

«Вот именно, — сказал Иргушин. — А тут, значит, выпил — на новой квартире и по холостому делу».

«Думаешь? — Елизавета прикинула про себя, сказала — Нет, он был трезвый. Я рядом стояла».

«Много ты в этом деле понимаешь!» — засмеялся Иргушин.

«Достаточно, — улыбнулась Елизавета. — Ты не отмахивайся, Арсений. В этой истории нужно разобраться».

«Будь уверена, — сказал Иргушин. — Вовка знает плавать боком, Вовку нечего учить».

Это у Олега Миронова было такое присловье.

«Я пока никому ничего», — сказала Елизавета.

«Само собой, — сказал Иргушин. — Никому ничего и не надо».

Когда Елизавета ушла, Иргушин уселся на стол, как он любит. Долго и бессмысленно смотрел в окно. Дважды звонил телефон, но директор трубку не снял. Заглянула бухгалтер, подписал где надо. Походил по кабинету. Присел возле шкафа на корточки, свистнул особым свистом — тонко. Раз, другой. Из-под шкафа вылезла толстая крыса Ларка, оглядела директора блестящими глазами. «Вот так, Ларка», — сказал Иргушин задумчиво. Ларка ощерила зубы — улыбнулась, ничего не сказала. Взбежала Иргушину по ноге, устроилась на плече, быстро-быстро зачесала себе за ухом. «Не щекотись», — попросил Иргушин.

Тут вошел техник Михаил, глядя вбок.

Иргушин цыкнул. Ларка скатилась по нему и исчезла за шкафом.

Директор, улыбаясь, поднялся навстречу технику.

«Держи, Михаил Леонтьич», — сказал Иргушин.

Протянул технику через стол коробок со спичками, полный.

«Чего?» — вскинул глаза Михаил.

«Спички, — объяснил Иргушин. — Поджигать небось будешь, поскольку с каналом не вышло. Завод будешь? Или дом? Давай — лучше дом, сам строил. Отведешь душу!»

Михаил спрятал спички в карман и сел.

«С Елизаветой Максимовной ты уже объяснился, — сказал Иргушин, помедлив. — Это очень, конечно, по-мужски. Спасибо. Дальше чего?»

Михаил сидел ровно, и яркий рот его блестел в бороде.

«Я про тебя как-то думал иначе», — сказал еще Иргушин.

«А если мне без нее не жить», — сказал наконец Михаил без вопроса, едва разлепляя губы, и борода у него на лице качнулась, будто приклеенная, почти погасив тихий голос.

«Заплачь — пожалеет», — сказал Иргушин жестко.

«Плакал», — сказал Михаил.

«Это дело твое, — сказал Иргушин, длинной рукой дотянулся до сейфа, открыл, достал из сейфа коньяк «плиску» — дамский, вообще-то, предложил: — По такому случаю выпьем?»

Бухгалтер опять мелькнула в дверях, Иргушин качнул головой, бухгалтер скрылась мгновенно.

«Не умею», — угрюмо сказал Михаил.

«Потому и предлагаю, что риска нет, — засмеялся Иргушин, наливая стаканы. — А ты все же попробуй, окажи честь».

«Ладно», — сказал техник директору.

Стакан утонул в громоздкой руке, борода качнулась над ним. Михаил поставил пустой стакан обратно на стол и снова сел прямо.

«Получается», — сказал Иргушин.

«Я все равно не пьянею, — сказал Михаил угрюмо. — Могу сколько хочешь пить — это пустой номер, потому не пью. Ну, и не люблю это».

«Понятно, — сказал Иргушин. — А нам — лишь бы дух был..»

Встал, запер «плиску» обратно в сейф, прислонил стаканы к графину, как были. Сказал с расстановкой:

«Искомый дух от тебя, Михаил Леонтьич, теперь есть, что и требовалось. Теперь ты, Михаил Леонтьич, ступай в свою комнату, и, чем больше народу тебя у завода встретит, тем лучше. А народу сейчас, слава богу, полно, потому что — как тебе известно — путина, время горячее для завода. А ты в это самое горячее время идешь домой пьяный. И вполне естественно, что будет тебе строгий выговор на всю катушку за твое безобразное поведение, это я сейчас прикажу отпечатать…»

«Нет, — сказал техник Михаил. — Я не маленький. — Что сделал — то сделал, за это могу отвечать».

«Можешь, — согласился Иргушин. — Но лучше — не надо..»

Вот что мог бы рассказать сейчас Иргушин Ольге Мироновой и хотел рассказать. И даже — больше. Но не стал, поскольку Ольга, кажется, в этом деле помочь не может, хоть они и друзья с Зинаидой. Да и кто тут может помочь? Иргушин сказал только:

— Михаил скандал сегодня устроил — едва уняли. Напился в рабочее время, канал чуть не своротил…

— Может, с Зиной поговорить? — сразу сказала Ольга.

— Я как раз хотел посоветоваться, — соврал Иргушин.

А о другом он думал, наоборот, — умолчать, так сказать: пройти мимо, чтоб не обвинили в предвзятости. Но все же решил, что нельзя промолчать.