Юрий Рытхэу - Белые снега

Мела поземка. Мороз усиливался. Пэнкок тер рукавицей щеки и оборачивался к Лене: но у нее была надежная защита — пышная росомашья оторочка капюшона.

Млеткын совсем закоченел в своем снежном укрытии. Солнце высоко поднялось над летящим снегом. Из-за поземки можно и не увидеть движущуюся нарту. Но судя по положению солнца она появится еще не скоро.

Думалось о далеком, оставшемся уже позади прошлом. Вспоминались теплые дни детства, когда наполненное снегом жестяное ведро, вспотевшее на солнечной стороне яранги, звало утолить жажду. Когда много бегаешь — хочется пить. Припадаешь разгоряченным лицом к подтаявшему снегу, пьешь сладкую, студеную до ломоты в зубах воду, пахнущую засохшими травами и землей.

В детстве Млеткын обладал прекрасным зрением, будто его глаза были оснащены увеличительными стеклами, которые он видел в Сан-Франциско. Он различал каждую травинку, каждый стебелек, каждую ледяную иголку на тающем айсберге. Он мог издали узнать человека по походке, по звуку его шагов, по приглушенному голосу и даже по запаху. Память у него была тоже необыкновенной. Он знал множество древних преданий и сказок.

Одряхлевший шаман Айе заметил одаренного мальчика и приблизил его к себе. Он часто брал его в дальние прогулки по холмам, показывал травы и листья, которые обладали исцеляющими свойствами. Беседы Айе касались и умения предсказывать погоду по цвету и виду облаков, по направлению их движения, по ветру, его силе и запаху, по освещению вершин дальних и ближних гор. Направление морского течения, как оказалось, легко можно узнать по цвету самой воды, по плавающим в ней определенного вида медузам и креветкам. Точно так же можно было предсказывать приближение ледовых полей… Цепкая память Млеткына схватывала все мгновенно.

В будущем Млеткына ждали большие испытания. Но перед тем как приступить к ним, Айе напрямик спросил парня, хочет ли он получить шаманскую силу? Млеткын ответил не сразу, да и старый шаман не требовал немедленного ответа. Ровным и тихим голосом он говорил о том, что над людьми можно властвовать и простой физической силой, и силой своего богатства, и силой умственного превосходства — шаманской силой. Несколько человек, сговорившись, могут победить одинокого богатыря; человека богатого не уважают, ему завидуют и втайне презирают, потому что в приобретении люди не всегда бывают честны… Самая лучшая сила — это третья: в ней много таинственного и необъяснимого, в ней многое зависит от природных данных человека, ниспосланных ему свыше, той великой силой, которую никто не видит, но ощущает и боится. Между этой силой и людьми стоит человек — энэныльын-шаман. Он не лекарь, не это у него главное. Все равно всех не исцелить, а кому назначено умереть — тот все равно должен уйти сквозь облака. Здесь распоряжается Высшая сила, и лучше не мешать ей. Главная забота энэныльына — облегчать жизнь живущим, помогать им и объяснять непонятное. Вера в себя и в свои силы — это залог того, что и тебе будут верить. А маленькая трещина может погубить все: самое страшное для энэныльына-шамана — когда от него отворачиваются люди.

И еще — огромной выносливостью должен обладать человек, решивший посвятить себя служению Великой силе.

Помнится, поздней осенью, когда на землю выпал первый снег, Млеткын ушел в тундру, в сторону Солнечного ручья. Он ушел в кухлянке с одним охотничьим ножом в кожаных ножнах на поясе. Он чувствовал в себе необыкновенную легкость, казалось, оттолкнись только посильней от земли и… взлетишь. У высокого обрыва, глядя на покрытую рябью поверхность океана, Млеткын усилием воли сдерживал себя, чтобы не прыгнуть, не воспарить над узкой полосой галечного берега, прижатого к отвесным скалам.

На второй день голодный Млеткын подкрался к полярной сове, свернул ей шею и съел сырую, сплевывая перья. Голод заставлял его искать мышиные кладовые, полные сладких кореньев, тронутую морозом морошку, не успевшие пожелтеть листья — ипъэт.

Мучительнее всего были долгие ночи. Млеткын находил расщелину, устилал сухой травой, выкопанной из-под снега и устраивался так, чтобы не погружаться в глубокий сон: если уснешь — закоченеешь и больше не проснешься.

Мир ночного безмолвия был полон таинственных звуков, завываний неведомых зверей, необъяснимых шорохов. Часто мерещились человеческие голоса. Но те ли это голоса, о которых говорил Айе? Млеткын напрягал слух, иной раз даже вставал в своей расщелине, но они уходили вдаль и таяли в темноте, уступая место давящей до боли в ушах тишине.

Через три дня голод затих, и только умом Млеткын понимал, что надо есть. Он ловил мышей-леммингов, сов, гонялся за песцами. В одной из распадок он нашел чуть подгнившую тушу лахтака, выброшенную для приманки, и съел ее.

Голос свыше не приходил. А ночи становились все холоднее и холоднее.

Юноша подумывал уже о том, что лучше бросить все, вернуться в село, в теплый полог, к горячему чаю, к вареному, источающему горячую кровь мясу…

Но… однажды, среди ночи, когда Млеткын рассматривал величественные созвездия, парящие на берегах Песчаной реки, явился ему долгожданный голос. Он был отчетлив и совсем не походил на те невнятные бормотания, которые юноша слышал раньше.

Голос сказал, что Млеткын признан свыше и отныне может обращаться к Великой силе сам, доводя себя камланием до состояния острой восприимчивости.

Испытание кончилось. Млеткын вернулся домой. От исхудалого и оборванного человека, медленно бредущего к яранге Айе, шарахались редкие прохожие. Но старый шаман был доволен. Он с гордостью заявил, что в Улаке появился новый, молодой шаман необыкновенной проницательности и силы. Странно, но именно это долгое время мешало Млеткыну жениться. Он был человеком чувственным и хотел иметь постоянную женщину, но девушки почему-то боялись выходить за него замуж, избегали его. Наконец нашлась Инной, молчаливая, как постоянный укор… Нынче стало еще хуже. Откуда Млеткын мог знать, что та, белая, в Сан-Франциско, такая искусная в любви, ненасытная в ласках и деньгах, заразит его дурной болезнью? Через него болезнь перекинулась на Инной и, верно, была причиной смерти его детей.

Млеткын в своем укрытии дрожал от холода. Он втянул закоченевшие руки за пазуху и стал греть их на изъеденном чесоткой теле. Когда упряжка поравняется со снежным козырьком, надо будет выстрелить прямо в снег, тогда огромная его масса придет в движение и… накроет нарту вместе с Сорокиным, Пэнкоком, с их собаками. И только поздней весной, когда тепло дойдет до слежавшегося снега, обнажатся тела погибших… Но к тому времени все может перемениться… Каляч вернется один, оставив милиционера в неизвестности, скорее всего, подо льдом. Конечно, проницательные люди догадаются, чьих это рук дело. Но что ж? Это только напомнит им о могуществе Млеткына, не убоявшегося Красной Силы большевиков. В страхе перед ним склонится и сам Омрылькот. Но и Млеткын тогда не будет зевать — он сам начнет торговать и копить богатство. Во многом был прав покойный Айе, но все же реальное богатство тоже великая сила, особенно в соединении с властью над разумом человека…