Всеволод Иванов - Иприт

— Что это за женщина? — спросил Рек.

— Она мне приходится тетенькой, братишка, — ответил матрос, снова улыбаясь. — Проснется, могу ознакомить. Когда англичане Архангельск оккупировали, тетеньку припугнули при случае, так она с тех пор спит крепко, а разбудишь — орет.

— И долго будет спать?

Матрос взял за цепочку часы Река, поглядел на них и, с сожалением опуская их обратно в карман немца, сказал:

— Золотые… и у меня когда-то серебряные были — при оккупации тоже пришлось пострадать часами.

— Сколько же вам тогда лет было?

— Лет было, положим, пять, однако и трехмесячному дите не стыдно иметь часы.

— Но когда же проснется ваша тетенька? — воскликнул Рек.

— Вот, думаю, доедем до Актюбинска, тогда и проснется.

Но Син-Бинь-У решил прервать разговор, принявший такой затяжной характер.

— Гражданка, подвиньтесь, — закричал он, нагибаясь над цветным платком, плотно покрывающим голову странной пассажирки.

Вдруг платок развернулся, и пять огромных когтей появились среди ткани.

Ватное одеяло и драная шинель полетели в стороны, и громадный медведь с ревом нанес две пощечины корректному немцу и китайцу, не успевшему даже заслонить лицо руками.

— Вечно с тобой волынка, — закричал матрос, — ну, кроем, что ли? — И в одно мгновение мохнатый зверь и его веселый хозяин выпрыгнули через окно и побежали вдоль полотна.

Рек открыл чемодан, достал баночку с йодом и тщательно вымазал свежие шрамы на щеке. Потом достал из кармана маленькую записную книжку и записал в ней взволнованной рукой:

«Несмотря на существующее запрещение, русские, нарушая правила, продолжают возить живность в вагоне. Это доказывает, что порядок страны еще не установлен».

В это время китаец уже остановил сигналом поезд и выбежал из вагона, не успев даже стереть кровь с лица.

За странными пассажирами была организована погоня.

По радио была извещена милиция города Актюбинска, и поле, на котором скрылись беглецы, было оцеплено.

— Вот они, — закричал китаец, увидев в кукурузе темное пятно. притаившегося медведя.

— Сдавайтесь, — закричали милиционеры, направляя пулемет.

— Сдаюсь, — ответил матрос, вставая с земли и поднимая руки. — Рокамболь, ша.

Медведь рявкнул и тоже поднял передние лапы.

Толпа ломилась в двери милиции посмотреть на удивительных путешественников.

Старший милиционер, составляющий протокол, нетерпеливо поднял перо — оттеснить посторонних.

— Гражданин, как ваша фамилия?

Матрос, широко облокотясь об стол, подмигнул:

— Отставной боцман Байкальского, Балтийского, Каспийского, Белого, Черного и проч. красных морей Союза Республик Павел Егорович Словохотов.

Он достал папироску.

— Пашка, — раздалось в толпе.

Пашка закурил, кивнул на медведя:

— А это Рокамболь — зверь.

Матрос пожал спокойно руку вышедшему из толпы знакомому, точно расстался с ним только что, и продолжал:

— Хлопоты с ним, чертом, а я его хотел зайцем провезти, да из медведя плохой заяц вышел — дерется, сволочь. Мне зверя дед подарил, прямо от груди матери. Весу в нем тогда было полтора пуда.

Милиционер отложил перо, толпа затихла.

Пашка пододвинулся к медведю.

— Может, и два было; в нем теперь восемнадцать, без жиру. В Архангельске мне должность выгодную предлагали — отделом заведовать, но жить с таким зверем невозможно: гадит совершенно исторически и на крыши лазает, трубы рушит, а мне самому жрать нечего, а тут за убытки плати.

Толпа захохотала.

— Вот вам смех, а я, родину принужденный покинуть, попал к вам в милицию. Спасибо — вот братишка отрекомендует. Рекомендуй, — обратился он к встретившему его возгласом знакомому.

Знакомый, прижимая портфель к сердцу, подошел к столу и деловито сообщил, что Пашка Словохотов — герой и сражался с армией белых почти на всех фронтах. Имеет много ранений и был принят в академию, но исключен был за легкомысленность и воздушность.

— Какая тут воздушность, — перебил Словохотов, — я медведя воспитывал. Рокамболь, покажи физкультуру.

Медведь рявкнул и встал на задние ноги. Дальше он перевернулся через голову, передразнил, как хозяин его занимается гимнастикой, и показал работу с пулеметом, причем Пашка ленту отбросил предусмотрительно в сторону. Рокамболь показал еще несколько фокусов и наконец чисто подмел комнату и, удовлетворенный, сел, высунув язык и открыв огромную сине-серую пасть.

— Всех животных так дрессировать можно? — полюбопытствовал начальник милиции.

— Нет, у меня Рокамболь медведь замечательный, медведь особого назначения, а ты протокол не составляй. Разве можно на такого зверя протокол?

— Что же ты теперь думаешь делать, — спросил Пашку начальник милиции, — куда ты едешь?

— Мы в Ипатьевск направляемся: я по химии заняться рассчитываю, а Рокамболь пускай в степи живет, там степь широкая.

Прежде чем продолжать слушать разговоры в милиции, разрешите разъяснить вам, читатель, что такое Ипатьевск.

Ипатьевск возник в 1926 году.

Это был один из многих городов, созданных в СССР новой химической промышленностью.

Киргизская степь оказалась чрезвычайно богатой залежами различных минералов.

Различные полезные ископаемые добывались в ней от отрогов Урала до самого Каспийского моря.

Здесь добывался мышьяк, азот из богатых, но не обширных залежей на местах старых стоянок скота, перегонялась угольная смола из вновь найденных копей и изготовлялись взрывчатые вещества и минеральные краски.

Полная недоступность района для иностранного нашествия заставляла именно здесь сосредоточить военную промышленность.

Вместе с тем здесь расцвела школа химиков-практиков.

Первоначально она обслуживала только Союз Среднеазиатских Республик, но теперь лаборатории Ипатьевска собирали в своих стенах людей не только со всего СССР, но и со всего мира.

Общность языка формул, понятного химикам всех стран, делала возможными занятия в такой разноязычной аудитории.

Под Ипатьевском же были величайшие в Союзе солеварни, из рассола которых добывают поваренную соль и хлор. Хлор же послужил… Но благодаря хлору мы описываем и Река, и двоюродного брата его Ганса Кюрре, который пока дожидается своей очереди вступить в роман, и похождения Пашки Словохотова, и профессора Монда, и негра, который не спит.

А поэтому не будем спешить рассказывать, чему служит хлор. Короче говоря, Пашка Словохотов решил ехать в Ипатьевск учиться и работать на химический завод.

— В Ипатьевск? — переспросил начальник милиции, бесцельно сдвигая шапку на ухо. — В Ипатьевск тебе ехать нельзя.