Александр Золототрубов - Тревожные галсы

— И мне быть на инструктаже? — спросил его Скляров, когда катер с «Гордого», попутно взяв на «Витязе» капитана, устремился к «Бодрому».

— Разумеется, Павел Сергеевич. — Савчук вынул из кармана платок и вытер брызги. — Вы тут флагман, моя правая рука, так что командуйте...

На борт «Бодрого» наконец поднялись участники испытаний нового оружия. Капитан судна Ермаков, полный, с очень выразительными глазами и добродушно-смешливым лицом, с бакенбардами, одернув куртку, на которой блестели капли воды, бодро поприветствовал Савчука и Склярова.

— «Витязь» готов к работе, — сказал он и тут же, достав из кармана трубку, начал набивать ее табаком. — А за радиста вам, Павел Сергеевич, благодарствую. Парень, видать, орел, не зря и фамилия у него под характер — Крылов. Мигом все сделал в рубке, и теперь у меня с вами прямая связь. — Он вдруг засмеялся: — Мои сыновья-то сегодня именинники. По пять лет им. Только сейчас передал в базу поздравления...

Капитан 2 ранга Ромашов стоял рядом и нетерпеливо ожидал, когда Скляров закончит разговор с капитаном судна и поглядит в его сторону. Но тот, казалось, не замечал командира «Гордого», и лишь когда Ромашов шагнул к нему ближе, обернулся.

— Рад видеть тебя, Борис! — Ромашов протянул Склярову руку и, сдерживая улыбку, совсем некстати добавил, что погода вконец испортилась, а у старпома опыта еще маловато.

Скляров тепло пожал ему руку.

— Борис, мы ведь не на прогулку сюда пришли, и уж коль я назначен старшим, прошу мои распоряжения выполнять.

— Ого, да ты как тот комбриг, а? — улыбнулся Ромашов. — Гляди, еще и арест мне объявишь!

В кают-компании Савчук разложил на столе бумаги и, поднявшись, заговорил:

— Товарищи, позвольте мне кое-что сказать вам перед началом испытаний...

Ромашов слушал его с каким-то внутренним протестом, его все еще сердило, что «Гордому» в связи с испытаниями был отменен поход в Атлантику, где он бывал уже не раз и где, по его выражению, «романтика слезу выжимает, а циклон холодит душу». Когда Савчук умолк, он спросил о мине: стоит ли она того, чтобы дать ей жизнь?

— Кратко можно...

И Савчук рассказал, что в новой мине заложено мощное взрывчатое вещество, она способна поражать крупные корабли. Характерно, что мина имеет те же параметры, что и обычная торпеда, поэтому ее могут выставлять и подводные лодки. Чувствительность неконтактного взрывателя можно увеличить в несколько раз. Точную цифру он не назовет, ибо в каждом конкретном случае она может быть различной.

Савчук спросил, все ли ясно, и, не услышав вопросов, коротко заключил:

— Тогда — за дело!..

Корабли заняли свои места.

...«Бодрый» подходил к заданной точке. Откуда-то появились чайки, они парили над кораблем и неугомонно кричали.

— Курс? — запросил командир вахтенного офицера.

— Сто пять градусов!

— Так держать!..

В следующую минуту прозвучала боевая тревога. А за ней — команда: корабль к постановке мин изготовить...

«Бодрый» лег на боевой курс.

С этой поры Склярова было не узнать. Лицо у него стало какое-то холодное и неприступное. Он то и дело подходил к штурману, смотрел на карту. Лысенков вопросов ему не задавал, он знал привычку командира: в самые ответственные моменты тот лично следил за курсом корабля.

— Возьмите семь градусов влево, а то с зюйда у острова — банки, — сказал он штурману. — Глубины там большие, но камни...

Вахта донесла, что «Гордый» застопорил ход у островка. Скляров чертыхнулся: мудрит что-то Ромашов. Он включил микрофон, переносной радиостанции и сердито запросил:

— Борис, ты что выжидаешь? Не отставай от судна...

— Выдерживаю дистанцию, — отозвался Ромашов.

«Все осторожничает, а где так идет напролом», — усмехнулся Скляров. Он сказал Ромашову, чтобы подтянулся ближе, а то ведь «Бодрый» изменил курс.

— Понял тебя, Паша...

«Ишь ты, теперь я для него Паша. Нет уж, меня этим не возьмешь. Будешь все делать так, как велю. Я тут старший».

— Товарищ командир, — крикнул штурман, — мы в заданной точке!

Скляров коротко бросил в микрофон:

— Начать постановку!..

Кесарев и Черняк подкатили тележку по узким рельсам к самой корме и столкнули мину за борт. Вода за кормой вспенилась. Мина встала на заданной глубине.

«Для начала недурно», — отметил про себя Савчук и вместе с другими специалистами поднялся на ходовой мостик. Он ждал, когда всплывет сигнальный буй.

— Долго ждать? — спросил его Скляров.

— Скоро появится, — весело ответил конструктор.

Корабль скатился немного в сторону, и капитан 2 ранга приказал рулевому взять правее на три градуса.

Ветер дул с прежней силой. Желто-бурые волны лизали корабль, гулко били в его борта. Небо, казалось, опустилось к самой воде, оно дышало ледяным холодом. Но вот сквозь тучи проклюнулось белое солнце, и все вокруг посветлело. Море заискрилось, заголубело. Но ничего этого Савчук не замечал. Он будто врос в палубу, перед глазами плясал, переливался янтарными бусинками клочок воды, где вот-вот должен был появиться буек. Лохматая волна вдруг с шипящим треском ударила в надстройку, хвостом задела Савчука, и брызги попали на очки. Он снял их, протер платком и снова устремил свой взгляд на воду. Но буйка не было.

«Может, зацепился за лапу якоря?» — мелькнула мысль, но тут же исчезла.

Скляров, уже давно заметивший, как волнуется конструктор, будто невзначай обронил:

— Куда он денется? Всплывет!..

— Да, конечно, куда он денется... — машинально отозвался Савчук. Чего он боялся, так это неточности в конструкции какого-то узла оружия.

Помощник конструктора инженер-капитан 2 ранга, кандидат наук, то и дело поглядывал на Савчука, порываясь что-то сказать, но не решался. Наконец он промолвил:

— Может, не сработало реле?

— Сомневаюсь, Альберт Гаврилович, — сказал ему Савчук.

— Тогда пусть «Гордый» еще пройдет над миной.

— Нет, ни в коем случае, Альберт Гаврилович. И вообще, давайте помолчим...

Савчук пристально вглядывался в пенистую воду. Во время испытаний у него случались неувязки, но он всегда верил в сделанное им оружие. Эта вера не покидала его и сейчас. Ну, а если буек не всплывет, что тогда? Тогда водолазы спустятся на глубину, подрежут минреп, и мина всплывет. Они умеют это делать, водолазы. На эту операцию у них уйдет не больше часа.

Новую мину Савчук вынашивал долго и мучительно. И когда она была готова в чертежах и он представил ее главному конструктору, тот не сразу, а спустя неделю-две вызвал его и сказал: «Вы знаете, идея этой вашей мины просто захватывающа. Но какой она будет на деле? Тут много вопросов возникает. Наверно, и для вас тоже. Что ж, дерзайте...»

Сколько времени прошло с тех пор? Не так уж много, потому что Савчук только и жил своей миной. И вот теперь начались ее испытания. Перед отъездом на Север, главком Военно-Морского Флота беседовал с Савчуком, интересовался, как идут дела и не нужна ли его помощь. Заканчивая разговор, сказал: