Владимир Беляев - Старая крепость (роман). Книга первая Старая крепость

Перевалив через Барсучий холм, мы увидели соломенные крыши нагорянских хат. Мой дядька Авксентий жил на окраине села, возле кладбища.

Около его хаты сохли на плетне глиняные, с почерневшими донышками горшки и мокрое потрепанное рядно. Три курицы рылись под крыльцом, вздымая облачка серой пыли.

— Подождите тут. Я схожу в хату, вызову дядю, — сказал я Маремухе и Кунице.

В последнюю минуту у меня екнуло сердце: а не влетит мне от дядьки за непрошеных гостей? Но не успел я переступить порог крыльца, как дядька Авксентий, услышав говор на дворе, появился на пороге сам. Рослый, в свисающих штанах, в холстинной сорочке, с недовязанным остроносым постолом в руках, он пошел нам навстречу. Лицо у дядьки Авксентия было смуглое и обветренное, все в морщинах.

— Ого, та це Василь! Откуда? Ну, здравствуй! Вот не ожидал! Счастливый день будет, если с вечера гостей встречаю. А хлопцы возле тына твои? — спросил дядька, пожимая шершавыми, жесткими пальцами мою руку.

— Мои, мои, дядя! Добрые вечер! Мы вот пришли к вам рыбу ловить…

— Ну что же, заходите, рыбы на всех хватит. Мы с Оськой вчера целый вечер лазили по воде, даже я застудился. Хриплю, слышишь как! Ну, чего ж вы на дворе стоите? Заходьте в хату.

— Дядя, а тато где? — осторожно спросил я, переступив порог.

Задымленная комната с широкой постелью в углу была пуста.

— Мирон?.. А его здесь нет… Мирон пошел с Оськой в Голутвинцы… Там ярмарка… — как-то нескладно ответил дядька.

Значит, мы разминулись с отцом? Ведь Голутвинцы под городом.

А может, он зайдет оттуда домой, в город? Вот будет жалко!

— Да садитесь, хлопцы! Ну, чего же вы стоите? — пригласил Авксентий. — Рассказывайте, что нового в городе. Как там петлюровцы поживают? У нас их тут мало. Проскочат один-другой по шляху, а в село заезжать боятся.

Я уселся на треногий стульчик и рассказал дядьке, как петлюровцы обыскивают жителей каждую ночь, как попы служат в кафедральном соборе молебны за здоровье Петлюры, рассказал я и о том, как закрыли наше училище… Петька Маремуха вместе с Куницей уселись на лавочке. Маремуха с любопытством оглядывал задымленную печь, набитую желтой соломой. Возле печи на полу лежала кучка сыромятных, покрытых шерстью ремешков, из которых дядька плел себе постолы.

Осмотрев комнату, Петька выглянул в окно, видно, побаиваясь, как бы не украли бамбуковое удилище и сетку. Зря боится — не утащат: здесь не город, все люди знакомые, все на примете. Хаты не закрывают.

Куница исподлобья поглядывал на дядьку. Потом тихонько дернул меня за локоть и прошептал:

— Про крепость расскажи… И про губернаторский дом. И про партизан, что листовки по ночам расклеивают на столбах.

— Хорошо, хорошо, не мешай! — отмахнулся я и торопливо рассказал дядьке о том, что мы видели в крепости.

Морщинистое лицо Авксентия нахмурилось. Об атамане Драгане и его черножупанниках я рассказать не успел. Дядька сразу поднялся и перебил меня:

— Вот что, хлопцы, я сейчас, пожалуй, схожу к одному человеку, у него хороший бредень есть. Договорюсь с ним, чтобы завтра с утра ловить рыбу всем разом. Он живет тут близенько.

Я увидел, как сразу заблестели от удовольствия глаза у Куницы и Маремухи. Хорошо, что я уговорил их зайти в Нагоряны. Понемногу я начинаю забывать о городе, о тяжелых воспоминаниях и волнениях, которые связаны с ним.

— Хлопцы, — сказал я, — как половим рыбу, в лес пойдем. Я покажу вам Лисьи пещеры!

— Куда, куда? В Лисьи пещеры? А где же они есть такие? — вдруг нахмурился дядька.

— Как — где? Вы же сами меня водили? Помните, прошлым летом?

— Я? Ну, да, верно… А я и позабыл… Ох какие непоседы! Не успели в гости прийти, а уж нечистая сила тащит вас в какие-то пещеры. Не ходите туда, ну вас! Гадюк теперь там развелось уйма! Еще ужалит какая!

— Ну, тогда мы пойдем на речку, к сломанному дубу, — нерешительно сказал я, про себя соображая, что от сломанного дуба к Лисьим пещерам рукой подать.

— На речку можно, — согласился дядька и надел свой соломенный капелюх.

У двери он обернулся и позвал меня:

— Василь! Поди-ка сюда!

Я вышел вслед за Авксентием во двор. Молча мы зашли в клуню. Меня сразу же обдало запахом сухого сена.

— Василь, — тихо и строго спросил дядька, — а кто эти хлопцы, что с тобой пришли? Ты их хорошо знаешь?

Смущенный строгим голосом Авксентия, я рассказал, кто такие мои приятели.

— Батько Маремухи живет в усадьбе Григоренко? — спросил дядька.

— Ну да! — обрадовавшись, подтвердил я.

— Он мне в позапрошлом году чеботы чинил, — вспомнил Авксентий. — А второй кто?

— А это Юзик Стародомский. Его отец собак ловит. Он возле Успенской церкви живет.

— Слухай, Василь! — сказал тогда Авксентий и взял меня за плечо. — Завтра я тебя поведу к батьке. Он никуда не уходил. Это я нарочно про ярмарку сказал. А ты никому не смей говорить, что батька в Нагорянах. А то сразу приедут петлюровцы и схватят его, да и меня вместе с ним. На меня они косятся с прошлого года, и до Мирона у них тоже дело есть. Приказ об аресте — понимаешь? Слух прошел, что это не без его участия листовки партизаны печатают. Понятно тебе? Я вам ничего не запрещаю, можешь водить хлопцев везде, завтра мы на рыбалку пойдем вместе, только обо всем молчок. Хлопцы-то знают, что батька здесь?

— Да, я говорил…

— И что у меня живет, тоже знают?

Я виновато молчал.

— Эх ты, шалопут. Все успел выболтать… — с укором сказал дядька.

— Да ведь мы… — с жаром сказал я и остановился. Хорошо бы, конечно, рассказать дядьке, что мы собрались к большевикам, но тогда надо рассказать и об исключении из гимназии. Нет, уж лучше помолчу.

— Ну? — Дядька опять строго посмотрел на меня. — Говори, чего замялся?

Стараясь избежать неприятного разговора, я промямлил:

— Мы… мы… — Потом выпалил: — Да мы сами ненавидим петлюровцев! Нам тоже сала за шкуру налили петлюровцы! Мы тоже ждем красных! Вы не бойтесь, дядя!

Лицо дядьки Авксентия сразу подобрело. Он улыбнулся. А я отважился и, вспомнив о хлопцах, которые дожидаются меня в хате, спросил:

— Дядя, а нельзя нам сегодня рыбу половить?

— Рыбу? Сегодня? Вот далась вам эта рыба. Ну ладно — рыба так рыба. Теперь, правда, время такое, что бомбы переводить жалко, ну да ладно — для гостей не пожалею. Видал, как рыбу бомбами глушат? Ну ничего, еще раз поглядишь! Только вот вы поморились, наверно, с дороги? Голодны небось?

— Нет, нет, мы ели дорогой…

— Ну, тогда подождите меня, я до соседа заскочу. Я быстро.

Я побежал в хату, предупредил хлопцев, что мы пойдем на рыбу. Пока дядька ходил в соседний двор, мы отдохнули с дороги в низенькой прохладной хате, а потом вышли на улицу. Я насилу уговорил Маремуху не брать сетку. Зачем она сдалась, когда одной бомбой можно наглушить втрое больше?