Юрий Теплов - Второй вариант

Встретил их старшина. Доложил, что ротный или в карьере, или на развалке. Вызвался проводить, но Давлетов отказался.

Карьер встретил их гудом буровых установок, которые вгрызались в скалу, готовя гнезда для зарядов. Осыпанные с головы до ног белой пылью, буровики походили на мукомолов. Синицына тут тоже не было, и Давлетов собрался дальше.

— Я здесь останусь, с людьми поговорю, — сказал Ароян.

— Хорошо. Вечером встретимся.

Но не успел Давлетов отъехать и на полкилометра, как сердце его екнуло. Он услышал неурочный гул вертолета, разворачивающегося на посадку. Велел повернуть и, сколько позволяет скорость, лететь к вертолетной площадке. Так и сказал водителю: «Лететь», хотя быстрая езда была не в его правилах. Подскакивая на колдобинах, морщась от тряски, Давлетов думал, что вот сейчас начнется то, чего он опасался.

Они успели. Вертолет коснулся колесами бревенчатого настила, и одновременно Давлетов открыл дверцу машины. Обреченно зашагал по тропке, протоптанной в снегу, гадая, кого послал случай и какой случай.

Из проема показался Мытюрин, за ним — капитан Пантелеев. И неугомонный Дрыхлин был тут как тут. Чего человек лезет в чужие дела? Затем по трапу спустились Сверяба и Савин. Видно, прихватили их, залетев в поселок, и притащили для полного комплекта сюда.

Давлетов доложил своим скрипучим голосом, что делается, как и сколько отсыпано кубов грунта. Мытюрин руки не подал, молча прошел к машине, сел на переднее сиденье. И Дрыхлин с Пантелеевым сели в машину. За ними неловко влез и Давлетов.

— В карьер, — процедил Мытюрин.

Больше он не проронил ни слова. И когда ходил среди работающих агрегатов, высокий и сутуловатый, перешагивая своими длинными ногами в собачьих унтах кучи гравия, обрывки тросов, прочий хлам; и когда стоял возле экскаватора, наблюдая, как машинист ловко орудует рычагами и, послушная его движениям, стрела поднимает и опускает ковш, почти без остановки сбрасывающий землю в кузовы самосвалов. Заговорил он лишь тогда, когда подъехал с развалки Синицын, тоже понявший, что вертолет прибыл не с прогулочным визитом.

— Вы мое указание слышали? — спросил Мытюрин Синицына.

— Так точно.

— Почему не выполнили?

Тот переступил с ноги на ногу, пожал плечами.

— Я санкционировал работы в сторону Эльги, — ответил Давлетов.

Но Мытюрин даже не обратил на его слова внимания. Давлетов посерел и ужался. И, словно сквозь вату, слышал Слова начальника:

— Вы что здесь каруселите, товарищ капитан? У вас что, богадельня или воинское подразделение? С каких пор вы перестали выполнять указания старших?

Давлетов понимал, что все это адресовано не Синицыну, а ему. Хотел и не имел сил еще раз вмешаться, чтобы объяснить, что не Синицына, а его вина тут. Ротный стоял, опустив голову, и не пытался возражать. Он давно уже понял, что возражать начальству вслух не имеет смысла, что лучше промолчать, а потом виднее будет, что и как.

— Объявляю вам служебное несоответствие.

— Есть! — откликнулся капитан Синицын.

— Сутки сроку — повернуть фронт работ!

— Есть!

— Вы что заладили, как оловянный солдатик? Идите!

Синицын крутанулся и отошел на десяток метров, остановился и стал смотреть, что произойдет дальше. Но не произошло ничего. Мытюрин сел в машину, за ним — Дрыхлин. А Давлетов остался стоять на месте, пока Мытюрин не окликнул его:

— А вам что, особое приглашение требуется?

Подъехали к палаточному городку, остановились у вагона командира роты.

— Через двадцать минут вместе с замполитом ко мне. И прихватите с собой вашего рационализатора.

Они собрались в срок все трое. Давлетов осунулся за последний час, лицо его потеряло невозмутимость, стало страдальческим и враз постарело. Ароян ободряюще дотронулся до его плеча. Савин был весь раскрасневшийся, нервно-возбужденный. И Ароян сказал ему:

— О чем бы тебя ни спрашивали, постарайся побольше молчать. А если отвечать, то обдуманно и без запальчивости.

Все трое перешагнули порог.

Мытюрин оглядел их сверху вниз, сказал:

— Товарищ старший лейтенант, подождите за дверью, я вас приглашу.

Савин вышел.

Мытюрин предложил:

— Садитесь.

Присели на табуреты. Давлетов, как примостился на краешке, так и застыл.

— Я хочу слышать от вас, — металлически-вежливо заговорил Мытюрин, и не понять было, к кому он обращается: к обоим или к кому-то конкретно, — почему вы не выполнили мое распоряжение?

— Мы полагали, что... — начал было медленно говорить Давлетов, но Мытюрин прервал его:

— С вами все ясно. Хочу знать, что по этому поводу думает политический руководитель.

— Мы посчитали ваше решение необоснованным, — ответил Ароян.

— Вот как?

— Провели дополнительную разведку и никаких пустот в грунтах не обнаружили. Да их и не может здесь быть.

— А вы не задумались, что могли быть и другие соображения?

— Не думаю, чтобы какие-то соображения можно было держать в тайне от командования части. Мы все коммунисты.

— Так вот, как коммунистам, вам и сообщаю, что эта территория зарезервирована.

— Почему? Может быть, здесь залежи ценных металлов и будет со временем рудник?

— Может быть.

— Я лично справлялся в геологическом управлении и узнал, что заявок на месторождение в этом квадрате нет.

— Каким образом вы справлялись? — Мытюрин подчеркнул слово «справлялись», придав ему иронический оттенок.

— Специально вылетал в Хабаровск.

— По чьему разрешению?

— В интересах дела.

— Я вижу, что вы тут вообще распустились. Один вылетает в Хабаровск, не поставив в известность управление. Другой сожительствует с местными дамами, и его тщательно покрывают. Вы, заместитель командира по политчасти, почему допустили такое? Пригласите сюда вашего новатора.

Савин вошел и срывающимся голосом доложил о себе.

— Расскажите, каким образом появилась на свет ваша заявка на рацпредложение?

С этими словами Мытюрин раскрыл папку, достал из нее знакомые всем, сшитые скрепками листы, стал рассматривать их. Савин молчал. И Мытюрин сказал, не поднимая головы, вежливо и страшно:

— Я жду.

Тот, поглядев на Арояна и поймав одобрение в его взгляде, стал рассказывать. Мытюрин перебил его:

— Когда охотница сказала вам про эту прямую?

— Утром.

— А где вы провели ночь?

Савин смешался, замолк.

— Что же вы не отвечаете?

— В зимовье.

— С охотницей, — не спросил, а словно бы уточнил для себя Мытюрин. — А знаете, как это называется, товарищ старший лейтенант?

— Аморалка! — весело встрял молчавший до сих пор Дрыхлин. — Увы, мы на нее уже не способны.

Савин весь вскинулся: кто это говорит?.. Значит, аморалка? Вор поганый! Да он не стоит одного Ольгиного ногтя!