Юрий Теплов - Второй вариант

Сдвиг в мировоззрении людей, стабилизация положения в стране вызывают ярость главарей контрреволюции и, пожалуй, еще большую — у тех, кто ее вдохновляет. Не случайно же государственный секретарь США Шульц, побывавший в Пакистане и посетивший учебные лагеря афганских контрреволюционеров под Пешаваром, сказал им: «Мы с вами». Пешаварскую банд-квартиру осчастливил своим визитом и сам шеф Пентагона Уайнбергер. Наверное, это логично, потому что искусству убивать, взрывать, грабить учат в этих лагерях и американские инструкторы. Тот же Насрулла и большинство участников джирги получили военную подготовку под Пешаваром. Как, впрочем, и Маланг, пригласивший для большого разговора Цагол-Ахмата.

После вопросов и ответов Маланг, как гостеприимный хозяин, накрыл в затишке под скалой стол, в качестве которого был приспособлен большой плоский камень. Поставил несколько целлофановых пакетов с вонючим самогоном. Объяснил, что для себя решение он уже принял, но не сказал какое.

Все казалось Новикову нереальным, каким-то приключенческим сном с его участием. Банда, главарь, которому он задавал вопросы, и тот охотно отвечал.

— Как вы добываете оружие? — спросил его Новиков.

— Из Пакистана. Через Парачинар. Посылал своих людей...

— Подрывали ли вы советскую технику?

— Да. И сожалею об этом. Подорванный танк стоит сто тысяч афгани.

— А кто платил?

— Люди из штата Гульбеддина в Пешаваре...

Вот и весь стратегический секрет: деньги!

Новиков спросил:

— Знаете, откуда эти деньги?

— Знаю.

— Даже по сообщениям западной печати, США и их партнеры по грязным делам истратили на необъявленную войну в вашей стране больше двух миллиардов долларов. А в кого летят пули, кого разят мины?.. — И Новиков рассказал Малангу об оставшемся без руки мальчике Удуте.

— Поэтому я и сижу здесь с вами. Поэтому у нас общие хлеб-соль...

И все же Новикову не терпелось поскорее выбраться отсюда. Он сказал об этом Цагол-Ахмату, но тот ответил, что обычаи нарушать нельзя. Видно, Маланг понял, о чем говорит гость-журналист, потому что сказал:

— Вас проводят мои люди. Так будет безопасно... А это вам на память, — достал из внутреннего кармана маленький револьверчик с шестью мелкими гнездами, снаряженными патрончиками. Пошутил: — Годится только застрелиться. — И громко рассмеялся...

После всего пережитого маленькая гостиничная комнатенка в Кабуле показалась Новикову землей обетованной. Он с удовольствием потрогал графин с водой на столе, открыл и закрыл водопроводный кран. Не торопясь, набрал телефонный номер переводчика из местных, закрепленного за ним на время командировки, и попросил того уделить ему часика полтора.

Подарок Маланга, револьверчик, лежал на кровати. Новиков понимал, что это подарок — временный, до дня отъезда. Придется его кому-нибудь тоже подарить. Сгодится на крайний случай тому же переводчику.

Стекла в окно уже вставили, и ничто не напоминало о предутреннем взрыве на остановке автобуса. В окно была видна людская колготня возле дуканов [6] Дукан — торговая лавка. . Люди продавали, покупали и просто глазели. Новиков решил воспользоваться свободным временем и купить подарки в сувениры, потому и позвонил переводчику. И сейчас, глядя на торговые лавки, поймал себя на мысли, что, чем дольше он находится вдалеке от дома, тем больше его тянет домой, к житейским будням — с недомолвками и молчаливыми переживаниями. И все, что разъединяло их с женой, уже казалось не столь важным и существенным. Наверное, ни в какой семье не бывает тишь да гладь... Вспомнил старенькую маму, совсем одну в пустой квартире. Рассказать бы ей, где побывал ее сын, как он чувствовал себя, когда позади него ступал душман с бензиновыми глазами — вот бы охов было и ахов! Новиков всегда рассказывал ей о своих командировках, как об увеселительных прогулках, и на все ее вопросы отвечал одним словом:

— Нормально.

А нормально было не всегда. Даже в суд на него подавали «благодарные» герои критических материалов, прицепившись к какой-либо не совсем точной формулировке! Он писал объяснительные, отбрехивался как мог и вываливал на свет божий «подводный айсберг» — все криминальное, что не вошло в статью. И ошарашенный истец давал задний ход, но уже было поздно, и суд выносил частное определение в его адрес, и меры уже принимались по новым фактам...

Пришел переводчик Махмат, и они вышли на базарную площадь. Лавчонки были маленькие, а продавалась в них уйма всяких вещей: от старых галош до японского магнитофона. Пожалуй, только женские дубленки с лохматыми воротниками были местного производства, все остальные товары пестрели разноцветными ярлыками разных стран.

— В основном подделка, — сказал Махмат. — Контрабанда из Гонконга.

Возможно, это была и подделка, но весьма искусная. Новиков далек был от всяких тряпочных дел, и потому ему могли всучить что угодно.

— Если торгуешь, значит, выбился в люди, — объяснил переводчик. — Здесь каждый четвертый мужчина — торговец. Можно ли лишить его этого занятия?..

Новиков понял: и здесь свои трудности. Закрыть караванные тропы — значит лишить каждого четвертого привычного заработка. Вот и ползут без всяких таможенных досмотров контрабандные караваны.

— Что бы вы хотели купить? — спросил Махмат.

Новиков обежал глазами прилавки. На одном из них кучей были вывалены лохматые лисьи шапки.

— Торговаться умеете? — спросил переводчик.

— Да неудобно как-то.

— Наоборот, удобно. Иначе уважать не будут.

Он подошел к приветливо поклонившемуся хозяину дукана, стал рассматривать одну за другой шапки и отбрасывать их в сторону. Новиков уловил, что хозяин просит за шапку полторы тысячи афгани. Полез было в карман за своими командировочными, но Махмат остановил его взглядом. А сам сплюнул на землю и направился к другой лавке. Хозяин что-то закричал ему вслед, и тот вернулся. Новикову показалось, что Махмат назвал свою цену в двести афгани, и мысленно подивился такой метаморфозе. Прошло уже минут пять, но высокие договаривающиеся о продаже и купле стороны никак не могли прийти к соглашению. Плевался то один, то другой, потом, улыбаясь, жали друг другу руки и снова плевались. Похоже, что весь этот процесс доставлял обоим удовольствие. Наконец Махмат заорал что-то сердитое, кинул шапку на пол лавчонки и, подтолкнув Новикова, зашагал прочь. Хозяин тоже закричал вдогонку, затем выбежал за ними, поминая аллаха...

— Давайте шестьсот афгани, — сказал Махмат. — Сторговались...

В гостиницу Новиков вернулся, когда уже стемнело. Встретившийся ему в коридоре майор Вячеслав Петров, гостиничный сосед, сказал укоризненно: