Евгения Шалимова - Ее старшеклассники

— Ты сам себя не знаешь, — грустно возразил Женя с проницательностью любящего человека, — да и не в тебе одном дело.

Со свойственной ему открытостью Женя посмотрел в тёмные Игоревы глаза, на мгновение положил руку на плечо — Шатров воспринял этот жест как рукопожатие — и, вздохнув, пошёл в ельник на пригорке, где ребята, накупавшись досыта, играли в шахматы.

Игорь, грызя травинку, смотрел на его ссутулившиеся плечи и готов был расплакаться, как в детстве, горько и отчаянно.

Утром, по дороге на работу, ребята обычно говорили о своём будущем.

— Хочу скорей в Альтаирск, — держась за Женину руку, говорила Лизонька — девчонки согласились по очереди повертеться на кухне вместо неё. — Представьте, мы, уже проверив себя на прочность, строим свой молодёжный город!

— Ну, положим, девочки там не очень-то и нужны, — возразил Борисик. Разговор тотчас стал общим. Сначала это был просто шквал девчачьего возмущения.

— Да женщины сейчас всю планету тащат!

— Ой, куда вы без нас?! В грязи и водке потонете!

— А малярить кто у вас будет? И бетонщицы — разве не девчонки?

— Да что вы их слушаете? У парней вообще вырождаются способности!

— Ша, девочки, без оскорблений! — властно сказал Борисик, и все приумолкли, но через секунду спор возник снова.

— Мужчины призваны созидать новое! — с пафосом воскликнул Игорь. — А женщинам дано детишек воспитывать.

— Ага, главная её специальность — жена, — рассмеялась Наташа, вопросительно взглянув на шедшую рядом Лизоньку и что-то прочитав в лице Тепловой, удовлетворённо подытожила. — Нет, наши девочки на такие жертвы не согласны.

— И всё-таки прокладывать новые дороги должны парни, — вставил Игорь. — А девочки нусть их ждут…

— Да не знаете вы девчонок! Только крикни — на любую стройку примчится! Это же сплошная романтика!

— Ага, только эта романтика домой побежит после первых трудностей, — печально посмотрел на разгорячённую Наташку Борисик. Какие-то взрослые мысли тяготили его. Поступят в институт, полюбят и…забудутся детские мечты о голубом городе в Сибири.

Нет, всё можно сохранить, только надо постоянно быть вместе, надо самому стать лучше и чище, тогда удастся сохранить и духовную близость, и грандиозные планы.

— Всё у нас получится! — уверенно заявил Костя Баранчик. — Норму даём, вечером задарма на Орлике в склад волокём, а могли бы в клубе такой шейк долбануть! Досуг у нас отлично организован, вся деревня пялится, идеальные детки!

— Не в этом дело! — откликнулся молчавший всю дорогу Женя. — Главное — свой город! Конечно, поехать можно на любую стройку, тысячи хороших ребят едут, но это будет не то. Первый колышек вбить, в палатках ночевать, построить город в глуши, в тайге, принять в этот город друзей и остаться там навсегда. Быть зерном!

Все молчали и видели, как за дремучими лесами вырастают остроконечные, чёткие очертания нового города, имя которому дала одна из самых ярких и красивых звёзд, видных с Земли, и пусть эта мечта корнями уходит в детство, может, она и вправду выросла из чудесной сказки о спящей красавице, но каждый из ребят чувствовал: человек должен иметь мечту, лишь тогда жизнь его будет осмысленной и трудности не сломят духа, и если для достижения высокой цели придётся потратить всю жизнь — пусть не будет стыдно потом оглянуться на пройденный путь.

Лизонька шла вдоль пшеничного поля и трогала рукой колоски, гладила их, что-то шептала. За трепещущей на ветру осиновой рощицей перекликались девчонки — все они прибежали прощаться с лесом.

Суматошный — как всегда и у всех! — последний день для каждого альтаирца был страшным: выяснилось, что предстоящая разлука казалась непереносимой…

Неприкаянно бродила Елена Владимировна перед домом, посидела возле длинного, на двадцать пять человек, стола, заглянула в опустевшую летнюю кухню. ("В "Альтаире" я выросла. Как учительница. Научилась глубже понимать людей, пусть им и по пятнадцать лет. Как мне теперь жить без них? Страшно всё-таки быть учителем. Присохнешь сердцем — а им, ребятишкам, хоть бы что…")

— К проведению торжественной линейки готовы! — рапортовали командиры, бросая взгляд на чистеньких и сияющих альтаирцев.

Волнуясь и запинаясь, Еленв Владимировна начала прощальную речь:

— Альтаирцы, друзья мои! Я убеждена, все мы стали другими… Я поздравляю вас с победой: мы не только прокормили себя, но и заработали кое-что для сюрпризов родителям. Но не в деньгах дело. В "Альтаире" вы приобрели истинных друзей, вы стали братьями и сёстрами. Как это прекрасно! Вы сумели подняться над личными интересами, вы победили холод и собственную лень! Вы стали взрослыми…Мне очень жаль расставаться с вами… — сдерживая слёзы, закончила учительница еле слышно, и стало так тихо, что вдруг застрекотали кузнечики на соседней лужайке.

— Да здравствуем все мы! — всполошенно закричал Костик, и все захлопали, линейка вдруг разломилась, и альтаирцы, не сговариваясь, бросились с огромными охапками цветов к Елене Владимировне. Нежные и гордые столбики гиацинтов смешались с белой россыпью ромашек, яркие резные головки васильков переплетались с мохнатыми венчиками "чувашек", цветы всё прибывали, каждому хотелось одарить и утешить учительницу, у которой и рук уже не хватало, чтобы удержать все дары…

— Спасибо, спасибо, — шептала она сквозь слёзы, уговаривая себя не расплакаться. Чуткая Лизонька спасла положение, крикнув громко:

— Внимание! Пршу всех построиться для вручегния памятных подарков!

Получение зарплаты — в голубых конвертах! — ознаменовалось появлением совхозного бригадира.

— Иван Сидорыч! После линейки — к праздничному столу! — приглашали наперебой ребята, благодарили, пожимали руку улыбчивому — только сегодня! — мужичку с проницательными голубыми глазами.

— Ну, в добрый путь, ребята, — прощался бригадир несколько часов спустя. — Хорошо поработали у нас, молодцы. Добрую память оставили. Не забывыайте деревню, помните, отсюда есть-пошла земля русская. Испокон веков на русском мужике всё и держится…

И вновь замелькали за окнами городского автобуса тёмные леса да цветастой раскраски луга, унося в прошлое замечательный уголок земли русской с ласковым названием "Альтаир".

-

-

— Первое сентября.

Как всегда, утро первого сентября оказалось особенным. Солнечным светом были залиты улицы, свежие сочные цветы пестрели и в руках ребятишек, стекающихся к школе, и на ярких осенних клумбах.

Елена Владимировна, выросшая в семье учителей, с раннего детства больше всех праздников любила первое сентября. Даже нежные многоцветные астры казались ей чисто школьными цветами: обычно их бывало много в первых ученических букетах.